Подъем производительных сил Германии и связанные с ним изменения в социальной структуре общества привели к образованию системы территориально обособленных княжеств. Нет ничего удивительного в том, что немецкие князья стремились к созданию как можно более обширных владений, чтобы не находиться в зависимости от имперской власти. В завоевании раздробленных славянских земель принимали участие и немецкие города, особенно входящие в «ганзейский союз», или Ганзу, заинтересованные в торговле идущими из Восточной Европы лесом, воском, пшеницей и другими товарам.
Основную ударную силу наступавших составляли мелкие феодалы-рыцари; именно благодаря им были захвачены славянские земли между Эльбой и Вислой. На этих землях славяне частично уничтожались, частично сгонялись на неудобья, освободившиеся земли занимали немецкие крестьяне-колонисты.
В начале XIII столетия немецкие феодалы начали активную завоевательную политику в Восточной Прибалтике. «История германской агрессии на Восток, — пишет Б. А. Печников, — это одна из самых мрачных страниц в летописи международных отношений феодального периода». Германские феодалы, а потом меченосцы и тевтонцы огнем и мечем, а также при помощи лжи, вероломства и коварства покоряли земли западных славян, пруссов, ливов, литовцев, латышей, эстов. Под предлогом насаждения христианства и крещения язычников крестоносные разбойники творили злодеяния, никак не совместимые с моралью христианского человеколюбия и милосердия.
Прекрасная характеристика германской экспансии на Востоке Европы, поощряемой римско-католической церковью, дается русским историком М. Хитровым, писавшим в конце прошлого века: «Папы всеми сипами старались ускорить завоевание Ливонии. В промежутке между 1216—1240 гг. можно насчитать до 40 папских посланий, выражающих большую заботливость пап о тех. которые шли на помощь «святой земле, вновь приобретенной в Ливонии». Но конечной целью всех стремлений пап было порабощение русской церкви. Завоевание Ливонии было лишь первым шагом на этом пути. В своих посланиях папы называют русских нарушителями католической веры, повелевают отнюдь не слагать оружие и не заключать мира с язычниками и русскими, требуют, чтобы русские в Ливонии принуждаемы были к латинству, наконец, объявляют всю русскую землю на вечные времена собственностью св. Петра и грозно предписывают рыцарям искоренять «проклятый греческий закон и присоединять Русь к римской церкви».
С утверждением немецкого владычества в Ливонии мы встречаем в ней в миниатюре все черты, которые отличали тогдашний западноевропейский быт; мы видим здесь и стремление пап, желавших господствовать над совестью всех народов, и «культуру* немцев с их стремлением к владычеству над всем миром и над всеми народами, и феодализм с рабством и угнетением простого народа, и пресловутое рыцарство со всеми его уродливыми проявлениями, и кулачное право, и бюргерство и т. д. Словом, полное экономическое и духовное порабощение! Вот что приносилось к финнам и латышам, а затем и к русским под священным знаменем веры...» .
Силы германской экспансии в Восточной Европе были весьма значительны. При активном участии папы Иннокентия III в 1202 году был организован духовно-рыцарский Орден меченосцев, завоевавший в середине XIII века всю территорию нынешней Латвии и южную часть Эстонии, и слившийся в 1237 г. с переведенным из Палестины Тевтонским орденом. Его владения охватили почти все юго-восточное побережье Балтийского моря. Попытки рыцарей-крестоносцев продвинуться оттуда на Русь были, как известно из истории, пресечены разгромом их войска в битве на Чудском озере (1242 г.) новгородским князем Александром Невским.
И хотя «критиковать задним числом то, что не произошло, помогло бы произойти — это игра», попробуем представить себе успешный ход экспансии немцев на Восток славянского мира. Ведь такого рода интеллектуальная игра весьма полезна и актуальна, ибо в наше время находятся и такие лица, которые считают, что германская экспансия несла с собой русским цивилизацию, и в случае успешного ее осуществления, сейчас мы жили бы в цивилизованном европейском мире со всеми его благами. Так, М. Сокольский в своей книге «Неверная память (Герои и антигерои России)» утверждает, что именно «авантюристическая», «провокационная» политика Александра Невского «по отношению к западным соседям Новгорода — литовцам, ливонскому ордену, финским племенам, Швеции, Дании...» привела к разрушению становящейся богатой, своеобразной русской, европейской по своему типу цивилизации. Оказывается, что целью всей деятельности Александра Невского было якобы превращение Руси в плацдарм, а русского народа в один из отрядов «великого азиатского нашествия на Запад». Если бы не этот исторический заговор, то получила бы дальнейшее развитие прекрасная русская цивилизация, как полноправный член семьи западных цивилизаций.
Но так ли это? Давайте на минуту представим развитие событий в ином, чем это было в действительности, русле.
В годовщину невской победы псковичи выступали против ополчения рыцарей, собранного дерптским епископом Германа, но потерпели поражение. Немцы осадили и взяли Псков со всеми принадлежащими ему землями, а потом подошли к Новгороду, где хватали новгородских и чужеземных купцов. Новгородцы направили послов к Александру Невскому, однако тот, оскорбленный ими раньше и непримиримо относящийся к новгородской вольнице, отказался вернуться на княжение в Новгород. В результате последний был захвачен немецкими рыцарями, распространившими свою власть на принадлежащие Новгороду северные земли. На месте псковских и новгородских земель были образованы две германские марки, во главе которых стали назначенные тевтонским орденом наместники.
В этих новых, северо-восточных германских марках тевтонцы смогли, наконец, осуществить поставленную ими задачу, которую, как отмечает академик Е. В. Тарле, ни до, ни после них (вплоть до Гитлера) никто не ставил: «истребление всех русских славян, кроме нужного количества в качестве рабочего скота». Ведь те же татары поступили как завоеватели «обычного образца»-они пришли, разгромили русские войска и наложили на русское население подати, не трогая при этом ни русской церкви, ни уклада жизни русского народа. Не таковы были тевтонцы, что объясняется некоторыми обстоятельствами. Прежде всего необходимо обратить внимание на особенности германского народного характера, типичного для англосаксов. Французский исследователь А. Фулье в своей очень интересной книге «Очерк психологии европейских народов» указывает на неустрашимую воинственность германца и подчеркивает, что у него не существует инстинктивного убеждения, «что природа добра, что человек по своей сути является добрым».
Напротив, германец, утверждает этот автор, недоверчив, критикует, обвиняет других и обвиняет самого себя», «видит во всех вещах черную сторону, видит сатанинскую сторону человека».
Тевтонские рыцари выглядели «странными» по сравнению с другими европейцами — грубые солдаты и осторожные администраторы, способные на величайшее самоотречение монахи и отважные купцы, жестокие и смелые политики. И это неудивительно, ибо посвященный в средневековый тевтонский орден проходил великолепную школу воспитания, включавшего в себя помимо прочего и добровольную изоляцию молодых рыцарей-монахов в орденских крепостях. Там им прививали сознание собственной исключительности, чувство кастовой замкнутости, формировали презрение к «низшим» народам и «неверным», учили повелевать и господствовать, угнетать и убивать .
Отсюда можно представить и проводимую тевтонцами политику на новых, северо-восточных землях, ставших немецкими марками.
Оставаясь верными принципам той политики, которой следовали в предшествующем столетии Альбрехт Медведь, Адольф Голштинский и Генрих Лев, маркграфы открывают эти области для западных колонистов и заменяют русское население германским. Небольшую часть русских, остающихся в результате систематического истребления, превращают в рабов, при этом постепенно онемечивая их. Мало-помалу русские и их язык исчезают (речь идет о северо-западных русских землях). Меняется внешний вид завоеванных земель: уничтожаются все признаки русской культуры, заново отстраиваются Псков и Новгород, но уже по образцу немецких городов, появляются новые села и города. Их основывают предприниматели, которые на основе соглашения с маркграфами становятся наследственными управителями и бургомистрами. Маркграфы поощряют основание городов путем пожалования муниципальных льгот, однако умеют сохранить верховную власть над северо-восточными марками.
Жестокие и хищные тевтонцы сумели основать могущественное государство без официальной помощи германской империи. Под их властью в Прибалтике образовалась особая народность, которая в результате смешения с литовцами и русскими (рыцари очень ценили русских женщин и превратили их в своих наложниц, тогда как мужчины, за некоторым исключением, были уничтожены) и долгих войн приобрела необыкновенную жизнеспособность. Поэтому позже, когда им пришлось соединиться с завоевателями Пруссии и Бранденбурга, это произошло без всякого труда -ведь всем им пришлось расти в одинаковых условиях, участвовать в жестоких войнах и распространять в чужих краях славу немецкого имени. Возникло восточногерманское государство, граничащее по Неве со шведскими владениями, а на юге с русским государством.
В этом восточногерманском государстве рыцарям пришлось делить власть с могущественными немецкими городами, ибо Дерпт, Нарва, Рига, Ревель, бывшие Псков и Новгород и возникшие новые города являются членами «ганзейского союза». И хотя Ганза представляла собой огромную «толпу» городов (от 70 до 170), находящихся далеко друг от друга (от Дерпта до Брюгге), ее могущество проистекало из общности интересов (колоссальные прибыли от торговли между Западной и Восточной Европой), из общей цивилизации, из общего языка, образованного из смешения нижненемецкого с элементами латинского, эстонского, польского, итальянского и литовского языков. Власть в ганзейских городах крепко держал патрициат — десятая часть городских жителей. Флотилии ганзейских кораблей везли из Скандинавии, Восточногерманского государства и русских земель преимущественно зерно, рыбу, соль, руду, лес и изделия из него, мед, воск, сало и меха, а в обратном направлении — западноевропейские ремесленные изделия из металла, высококачественное сукно, вина, пряности и предметы роскоши.
К середине XV века Ганза испытывает растущее давление со стороны конкурентов, получающих поддержку от своих государств (Голландии и Англии). Однако благодаря защите со стороны Восточногерманского государства Ганза сохранила в основном свои позиции, разве что ведущее положение переходит от Любека к городам Ливонии. Ганзейские купцы способствуют обогащению Восточногерманской державы благодаря своей торговой деятельности и оказывают ей поддержку в пресечении любых попыток Московского государства выйти к Балтийскому морю. Само собой понятно, что немцы всеми средствами препятствуют объединению русских земель вокруг Москвы, а когда это все-таки произошло, то они же отбили попытки Ивана Грозного отвоевать захваченные ими псковские и новгородские земли.
При таком раскладе обстоятельств, благодаря существованию Северогерманской державы, знаменитая битва под Грюнвальдом, где произошло столкновение между германскими и польско-литовско-русскими войсками, заканчивается вничью. После был заключен мир и стороны остались при своих интересах, никому из них не удалось получить преимущества. Значимость этой битвы состоит в том, что тевтонский орден, позиции которого и до того были подорваны городским купечеством, связанным с «ганзейским союзом». практически сошел с политической арены. Этому способствовало и то, что в 1415 году член тевтонского ордена, бурграф Нюрнбергский Фридрих IV из рода Гогенцоллернов получил титул курфюрста Священной Римской империи, а вместе с ним и фактическую власть над Северогерманским государство», управляющимся до сих пор орденом.
Тевтонский орден, который вел длительные войны с различного рода противниками, языческими и христианскими, проявляя при этом жестокость и негуманность, в свое время добился крупных военных и административных успехов, а теперь уже был не нужен. В 1511 г. Альбрехт фон Ансбах из рода Гогенцоллернов быстро сориентировался в обстановке и неожиданно поддержал движение Реформации, перешел в протестантизм и секуляризовал владения католического ордена. И тем не менее все «права, индульгенции и иммунитеты» восточногерманского дворянства, из которого позже выросло юнкерство, остались в силе. Государство, впитавшее в себя принципы тевтонского ордена и воинствующего клерикализма, возвело в ранг своей политики вероломство, агрессивность и жестокость.
В начале XVIII столетия Восточногерманская держава не дала возможности Петру Великому пробиться к берегам Балтийского моря, и в результате этого Россия, не получив статуса европейского государства, стала развиваться по пути азиатских цивилизаций, умножая свою силу за счет союза тюрков и славян. И только при императрице Елизавете Восточногерманское королевство было разгромлено, бывшие русские земли возвращены в состав Российской империи.
В Европе появилась Пруссия, которая потом сумела объединить вокруг себя все германские земли и стала проводить агрессивную политику.
Вполне естественно, что те немецкие провинции, которые были включены в состав России, способствовали быстрому усвоению ею культуры Запада не только среди правящей элиты, но и в среде русского крестьянства и купечества. Это дало возможность России сделать стремительный рывок в экономическом и культурном развитии и стать на уровень развитых стран Запада.
Появление Восточногерманского государства имело последствия и для Западной Европы — хан Батый, который под влиянием побед Александра Невского над шведами и датчанами захотел вернуться от берегов Адриатики в низовья Волги, ибо опасался иметь у себя в тылу столь выдающегося полководца, при ином повороте исторических событий продолжил бы свой походв «вечерние страны». И тогда им были завоеваны Венгрия, Австрия, Далмация. Завоевать весь Запад ему помешали возникшие династические споры из-за смерти великого хана Угедэя.
В реальности же тевтонские рыцари были остановлены после разгрома на Чудском озере; за счет славянских и балтийских народов в Прибалтике возникли сильные немецкие государства, а также осуществлялась германизация многих городов и сел Восточной Европы.