Битва на Волге была надеждой порабощенных народов, провозвестником их свободы. Вместе с тем это еще и обширная глава новейшей истории военного искусства.
Помнится, о советских военачальниках нацистские генералы вкупе с другими западными военными теоретиками вещали как о неспособных постичь искусство вождения войск на полях современной войны. Но именно наши полководцы применяли с блестящим мастерством и эффектом сложную форму оперативного маневра — наступление по сходящимся направлениям с целью окружения вражеских группировок. Такая форма маневра после битвы на Волге, затмившей древние Канны, оставалась типичной для боевой деятельности Советской Армии. Признание этого факта можно встретить в западной историографии второй мировой войны, как и того, что вслед за Сталинградом немецко-фашистские войска неоднократно увязали в различных по размерам «котлах», что самый призрак Сталинграда повергал их в жесточайшее отчаяние. [185]
В ряду творцов победы на Волге, вызвавшей мощное наступление Советской Армии от Ленинграда до предгорий Северного Кавказа, стоит имя Александра Михайловича Василевского. Виднейший полководец, человек высокой военной культуры, он участвовал в разработке замысла и плана контрнаступления, координировал действия Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов, находился преимущественно там, где складывалась наиболее критическая обстановка. Здесь исключительно ярко проявилась его способность глубоко анализировать обстановку и тщательно учитывать все факторы, определяющие достижение боевого успеха. В высшей степени поучительными предстают умелый выбор направлений, выводивших ударные группировки кратчайшими путями в тыл врага и отрезавших его от баз снабжения; смелое массирование сил и средств на этих направлениях за счет предельного ослабления второстепенных участков; точное определение момента перехода в контрнаступление, когда остановленный враг еще не перешел окончательно к обороне и не накопил резервов для отражения наших ударов; быстрое создание внутреннего и внешнего фронта окружения; надежная блокада окруженных с воздуха... Самое же примечательное: победа была достигнута при общем равенстве сил. «Невообразимая катастрофа» — так охарактеризовал гибель 330-тысячной группировки фельдмаршал Фридрих Паулюс.
Истинное дарование полководца находит свое проявление не только в том, чтобы не утратить в сложной обстановке мужества и ясности мышления, но и в том, чтобы — если нужно — веской аргументацией доказать другим целесообразность принятого им решения. Вспомним эпизод, относящийся к последнему этапу Сталинградской битвы.
Как известно, 2-я гвардейская армия, составлявшая резерв Ставки Верховного Главнокомандования, предназначалась для усиления Донского фронта, который получил задание окончательно добить вражеские войска в руинах Сталинграда. Между тем немецкое командование предприняло попытку деблокировать окруженных путем наступления извне, со стороны Котельникова. А. М. Василевскому было приказано возглавить руководство отражением этого наступления.
Александр Михайлович видел, что Сталинградский фронт, ослабленный в предыдущих боях, не в состоянии остановить группировку противника в составе 30 дивизий (в том числе 2 танковых и 1 моторизованной), предпринявшую прорыв к городу 12 декабря. Четверо суток спустя она достигла реки Мышкова. [186] До Сталинграда ей оставалось пройти 35 — 40 километров.
В создавшихся условиях требовалось безотлагательно перенацелить 2-ю гвардейскую армию на Котельниковское направление. Неотразимыми доводами А. М. Василевский убедил Верховного Главнокомандующего в несомненной правильности такого решения. Он же предпринял все меры к тому, чтобы армия в кратчайший срок сосредоточилась на угрожаемом участке. Результаты общеизвестны: намерение немецкого командования вызволить окруженных из западни потерпело провал.
...Армейскую службу А. М. Василевский начал в январе 1915 года юнкером военного училища. После четырехмесячного обучения в звании прапорщика он был направлен на фронт, занимал должность младшего офицера роты, а затем стал ее командиром. Он видел в солдатах не просто «нижних чинов», а боевых товарищей, с которыми делил тяготы окопной жизни. За это пользовался неизменным уважением. Одно из свидетельств этого — единодушное избрание штабс-капитана Василевского вскоре после свершения Октябрьской революции командиром полка.
В годы гражданской войны А. М. Василевский попеременно командовал полками 48-й стрелковой и 11-й Петроградской дивизий на Западном фронте. Отвага и мужество, всегда отличавшие его в боевой обстановке, разумный подход к выполнению поставленных задач, постоянная забота о нуждах подчиненных снискали ему большой авторитет среди красноармейской массы и старших начальников.
По окончании войны А. М. Василевский возглавлял дивизионную школу младших командиров, а потом в течение семи лет — стрелковый полк.
В 1931 году А. М. Василевский был утвержден помощником начальника одного из отделов штаба Управления боевой подготовки Красной Армии. На него были возложены многие сложные задачи. Среди них, например, разработка Наставления по службе штабов и Инструкции глубокого боя, сыгравших значительную роль в установлении единства взглядов на организацию и ведение боевых действии; исследование ряда вопросов, относившихся к составлению оперативных планов и возведению оборонительных укреплений в западных приграничных районах.
Около двух лет (1934 — 1936 годы) А. М. Василевский провел на посту начальника отдела боевой подготовки Приволжского военного округа. Он многое сделал для внедрения в практику обучения и воспитания личного состава частей и [187] соединений всего нового, что рождалось в ходе учений и маневров.
Стремление систематизировать и еще более углубить военные знания привело А. М. Василевского в Академию Генерального штаба, куда он поступил осенью 1936 года. Пройдя академический курс, он получил назначение на службу в Генеральный штаб. За год до начала Великой Отечественной войны Александр Михайлович был назначен заместителем начальника Оперативного управления Генерального штаба. В августе 1941 года генерал-майор А. М. Василевский возглавил Оперативное управление, а затем по инициативе начальника Генерального штаба Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова стал его заместителем. Тяжелая болезнь все чаще отрывала Бориса Михайловича от дел, и в июне 1942 года в связи с необходимостью длительного лечения он был вынужден покинуть занимаемый пост. Тогда же, в июне, состоялось постановление о назначении начальником Генерального штаба генерал-полковника А. М. Василевского.
...Еще агонизировала в развалинах Сталинграда окруженная группировка, еще, по словам Паулюса, усталые и измотанные немецкие солдаты искали себе убежища в подвалах зданий, все громче заявляя о бессмысленности сопротивления, как последовал новый удар, потрясший врага на этот раз на Верхнем Дону. То было наступление войск Воронежского фронта, известное под названием Острогожско-Россошанской операции. Немецкое командование считало, что его оборона обладала достаточной прочностью, чтобы противостоять новому натиску советских войск: она совершенствовалась в течение шести месяцев. Это была глубоко эшелонированная оборона. Передний край ее главной полосы проходил по западному берегу Дона, возвышающемуся над восточным. Километрах в двенадцати — двадцати от нее находилась вторая полоса, а дальше, от реки Оскол, — третья, тыловая. Противник уповал еще и на суровые условия зимы, полагая, что советское командование не рискнет вести наступление по толстому снежному покрову.
Ставка Верховного Главнокомандования через своего представителя А. М. Василевского определила замысел операции, указала направления ударов, выделила для ее проведения необходимые силы и средства. Поучительный опыт Сталинграда лежал в ее основе. Минуло всего только тесть дней, но советские войска, несмотря на свирепые морозы, частые метели, ограниченную сеть дорог, сокрушили вражеские укрепления и создали внутренний и внешний фронты окружения. А еще [188] через девять дней произошло то, чего никак не ожидало немецкое командование: оно, по существу, лишилось крупной группировки в составе 2-й армии хортистской Венгрии, итальянского альпийского и немецкого танкового корпусов, оборонявшейся между Воронежем и Кантемировкой.
А. М. Василевский, находившийся на Воронежском фронте, внимательно наблюдал за ходом операции. Он видел, что уже результаты первых ее дней создавали выгодные условия для развития наступления на Курском и Харьковском направлениях. В двадцатых числах января 1943 года, когда заканчивалась ликвидация острогожско-россошанской группировки, он изложил Ставке Верховного Главнокомандования разработанный им совместно с Военным советом Воронежского фронта план дальнейших действий в сторону Курска и Харькова. Но прежде чем реализовать этот план, получивший одобрение Ставки Верховного Главнокомандования, предстояло разгромить 2-ю немецкую армию, которая удерживала обширный район Воронеж — Касторное, напоминавший по форме выступ, охваченный с трех сторон войсками Воронежского и Брянского фронтов. Казалось, противник сам подставлял свои фланги под наши удары. Нельзя было упускать и другое обстоятельство: на южном фасе выступа, где действовали войска Воронежского фронта, немецкое командование еще не успело создать стабильной обороны.
Так возник замысел Воронежско-Касторненской операции, предусматривавший нанесение концентрических ударов с севера и юга в направлении на Касторное и окружение 2-й немецкой армии к востоку от этого города. И хотя по-прежнему держались крепчайшие морозы и мела пурга, советское командование сумело быстро сосредоточить силы и средства на участках прорыва и 24 января начать наступление. К 28 января, на пятый день наступления, ударные группировки Воронежского и Брянского фронтов взломали оборону противника и, соединившись, перехватили пути его отхода на запад. Немецкое командование предпринимало отчаянные усилия, чтобы не допустить повторения сталинградской трагедии. Бои доходили до крайней степени упорства. Но угроза поражения была очевидной. К 13 февраля основные силы 2-й немецкой армии прекратили свое существование. Наши войска продолжали наступление на запад, которое, как известно, привело к образованию знаменитой Курской дуги.
Курская битва... Многие ее участники видели Александра Михайловича в местах, непосредственно примыкавших к районам [189] ожесточенных боев. Так, накануне танкового сражения под Прохоровкой он избрал местом своего пребывания командный пункт полка, впереди штабов танковых бригад. Отсюда лучше всего просматривалась ключевая позиция сражения, что позволяло принимать наиболее верные решения.
...Теперь эта топографическая карта — достояние архива. Историки обращаются к ней, когда их внимание привлекают боевые действия, происходившие на юге советско-германского фронта летом и осенью 1943 года. Но тогда она часто появлялась на рабочем столе начальника Генерального штаба А. М. Василевского, и не один час провел он за ней — сначала в размышлениях о новой наступательной операции, затем в те дни, когда план операции начал претворяться в жизнь. Эта карта, испещренная условными знаками, обозначающими состояние вражеской обороны, исчерченная стрелами ударов, воскрешает в памяти события тех дней, повествует об их размахе, о дальнейшем развитии советского военного искусства. Вот голубые извилистые ленты Северского Донца и Миуса. Во многих местах их и без того крутое правобережье укреплено на случай, если советские танки начнут форсирование водных преград вброд. Почти от самого Харькова и до Азовского моря — изломанные линии сплошных траншей, минные поля, противотанковые рвы, железобетонные и броневые колпаки с пулеметными амбразурами, позиции артиллерии и минометов. Вот флажки с нумерацией немецких дивизий и армий. 1-я танковая и 6-я армии объединяли 26 дивизий.
Все это — и прочную оборону, и довольно сильную группировку войск — немецкое командование именовало «Миус-фронтом». Но «Миус-фронт» был обречен. В первых числах августа А. М. Василевский уточнил задачи Юго-Западного и Южного фронтов, и вскоре Донбасс стал ареной ожесточенных боев. Войска Южного фронта, первыми начавшие успешное наступление, прорвали оборону 6-й армии на Миусе и нанесли ей тяжелое поражение. Между Донецко-Амросиевкой и Таганрогским заливом оказалась широкая брешь. А. М. Василевский, внимательно следивший за развитием событий, приказал командующему Южным фронтом немедленно использовать ее для натиска в сторону Таганрога, где занимала оборону так называемая таганрогская группировка немцев. Наступление, предпринятое здесь нашими механизированными и кавалерийскими частями, было стремительным, и немецкое командование, чтобы избежать окружения, начало поспешно отводить войска вдоль побережья Таганрогского залива на Мариуполь. [190]
В начале сентября предприняли наступление войска левого крыла Юго-Западного фронта с рубежа реки Северский Донец и преодолели оборонительные укрепления противника. Вскоре удары наших фронтов слились в один мощный удар. Немецкому командованию ничего не оставалось, как отдать своим войскам приказ оставить Донбасс: угроза окружения была слишком реальной и допустить его — означало бы понести новые, невосполнимые потери в живой силе и технике.
С «Миус-фронтом» было покончено.
Осенью того же 1943 года войска 4-го Украинского фронта прорвали оборону противника на реке Молочной, вторглись в Северную Таврию, рассчитывая на его плечах ворваться в Крым. Передовые танковые и кавалерийские части уже достигли Перекопского перешейка, преодолели укрепления Турецкого вала и устремились к Армянску. На левом крыле фронта войска, совершив 80-километровый марш, подошли к Сивашу, форсировали его и овладели плацдармом на Литовском полуострове. Отдельная Приморская армия, спустившись с предгорий Кавказа, захватила плацдарм в районе Керчи. Казалось бы, сама логика событий подтверждала необходимость энергичного развития достигнутого успеха. Но наступление прекращается. От имени Ставки Верховного Главнокомандования А. М. Василевский ставит 4-му Украинскому фронту задачу прочно удерживать захваченные рубежи, произвести перегруппировку войск с учетом дальнейших действий.
Блокированная с суши в Крыму 17-я немецкая армия ждет атак советских войск, чтобы обескровить их на своих оборонительных укреплениях. Ждет начала наших атак и та вражеская группировка, что находится на восточном берегу низовьев Днепра, в районе Никополя. Ее задача — нанести удар по войскам 4-го Украинского фронта в тот момент, когда они предпримут наступление на Крым. Напрасны ожидания! Во второй половине января 1944 года Ставка Верховного Главнокомандования приняла план разгрома всего южного стратегического фланга противника с целью освобождения Правобережной Украины и создания благоприятных условий для новых наступательных операций на Балканском направлении. Затем на очередь станет ликвидация 17-й немецкой армии, засевшей в Крыму, — она не сможет получать эффективной помощи, потому что у нее не будет сухопутных коммуникаций, а морские будут находиться под воздействием наших авиационных и морских сил. Единственное, на что она может рассчитывать, — это на успешный исход эвакуации.
В начале 1944 года А. М. Василевский по поручению Ставки Верховного Главнокомандования координировал действия 3-го и 4-го Украинских фронтов в Криворожско-Никопольской операции. На первом этапе этой операции (30 января — 10 февраля) войска 3-го Украинского фронта внезапным наступлением протаранили оборону противника на протяжении 170 километров и в течение четырех дней развили прорыв на главном направлении в глубину до 60 километров. Далее, преодолев с ходу промежуточный рубеж на реке Каменка, наступающие рассекли криворожско-никопольскую группировку на две части. Тем временем войска правого крыла 4-го Украинского фронта вышли к Днепру в районе Малой Лепетихи. Затем последовали освобождение Кривого Рога и окончательная ликвидация плацдарма немцев южнее Никополя. Так провалились надежды немецкого командования восстановить связь со своей крымской группировкой. Это и предопределило ее быстрый разгром.
Незадолго до начала Крымской операции командующий 17-й немецкой армией генерал Енеке в своем обращении к солдатам и офицерам писал: «Все попытки Красной Армии захватить Крым, который представляет собой твердыню, будут, безусловно, отбиты!» Да, оборона противника была здесь подготовлена основательно. Особо прочные укрепления находились в северной части Крыма — на перекопских, ишуньских, чонгарских позициях, в межозерных дефиле на южном берегу Сиваша, на ак-манайских позициях в районе Керчи. Общая глубина обороны на Перекопе достигала 30 — 35 километров. Такой же глубины была она и южнее Сиваша. Прочными оборонительными сооружениями располагал противник и на цепи возвышенностей, полукольцом опоясывающих Севастополь. Сапун-гора, например, была превращена в настоящую крепость. В ее отвесных уступах были созданы доты в несколько ярусов с тяжелыми и легкими орудиями и множеством пулеметов. Сплошные минные поля и проволочные заграждения покрывали местность там, где открывалась возможность для действий пехоты и танков.
План Крымской операции был разработан представителями Ставки Верховного Главнокомандования А. М. Василевским и К. Е. Ворошиловым вместе с командующим 4-м Украинским фронтом Ф. И. Толбухиным и командующим Отдельной Приморской армией А. И. Еременко. Главная роль в разгроме противника отводилась 4-му Украинскому фронту, войска которого должны были прорвать оборону противника в северной части Крыма, а затем развивать наступление на Севастополь. Отдельной Приморской армии ставилась задача сокрушить оборону [192] на Керченском полуострове, после чего наступать на Симферополь и Севастополь. Черноморский флот должен был нарушить вражеские коммуникации, связывающие Крым с портами Румынии, охранять приморские фланги наших сухопутных войск, находиться в готовности к высадке десантов в тыл противника.
В данной операции обращает на себя внимание выбор направления главного удара. Он был нанесен южнее Сиваша, на местности, менее удобной для действий, чем на Перекопском перешейке. Это было правильное и смелое решение. Наши войска врывались в тыл перекопским и ишуньским позициям врага и развивали наступление на Севастополь и в тыл немецким частям, действовавшим на Керченском полуострове. Кроме того, это давало такое важное преимущество, как внезапность. Противник ожидал основного удара на Перекопе и держал здесь свои резервы.
Вся тактическая глубина неприятельской обороны была прорвана в течение трех дней. Затем в прорыв вошли танковые части, начавшие преследование противника, отходившего на Севастополь. Как и следовало ожидать, под Севастополем завязались весьма напряженные бои. Но велик был наступательный порыв советских войск. В 1942 году противник, наступая на Сапун-гору, потерял десятки тысяч человек и все же не смог овладеть ею. Наши войска взяли эту гору, превращенную в крепость, в течение одного дня. И вот уже разрозненные, никем не управляемые соединения 17-й немецкой армии бегут из Севастополя на мыс Херсонес: там транспортные суда, там возможно спасение... Однако значительная часть этих транспортов была потоплена ударами фронтовой авиации, кораблей и самолетов Черноморского флота. Лишь небольшим группам противника на самодельных плотах удалось выйти в море.
Перед нами еще одна топографическая карта, отражающая положение советско-германского фронта к лету 1944 года. От Полоцка до Ковеля, на протяжении почти тысячи километров, наши войска охватили громадной дугой немецкую группу армий «Центр», оборонявшуюся на территории Белоруссии. В то время эта группа была наиболее крупной по численности — свыше миллиона человек. Общая глубина ее обороны составляла 250 — 270 километров. Витебск, Орша, Могилев, Бобруйск и ряд других городов представляли собой укрепленные районы с большими гарнизонами и многочисленной техникой. На дорогах, проложенных среди болот и лесных массивов, — опорные пункты с круговой системой огня и минные заграждения.
А. М. Василевский — один из авторов плана Белорусской [193] операции по разгрому группы армий «Центр». План предусматривал прорыв обороны противника войсками 1-го Прибалтийского, 1, 2 и 3-го Белорусских фронтов, окружение и уничтожение сначала его фланговых группировок под Витебском и Бобруйском, затем окружение и уничтожение в районе Минска основных сил 4-й немецкой армии и выход к нашим западным границам. Это смелый по замыслу и оригинальный по форме план, в основу которого был положен способ одновременного прорыва вражеского фронта на шести участках, далеко отстоявших один от другого. Как показали события, такой способ рассредоточивал внимание и усилия противника, не позволял ему использовать резервы для парирования наших ударов.
Белорусская операция — блестящий образец взаимодействия целой группы фронтов, каждый из которых решал часть общей задачи. В организации и поддержании этого взаимодействия немалую роль сыграл А. М. Василевский, который по поручению Ставки Верховного Главнокомандования вместе с Г. К. Жуковым направлял усилия фронтов к достижению цели. Какой бы этап операции мы ни рассматривали, в каждом из них отчетливо проступает согласованность в действиях советских войск. Когда решалась задача окружения группировок противника в районах Витебска, Бобруйска и Минска, удары фронтов направлялись по сходящимся направлениям. А когда задача была решена и во вражеском фронте образовалась огромная брешь, войска получили задание нанести удары по расходящимся направлениям. Действовавшие в центре 2-й и 3-й Белорусские фронты наступали на запад, а фланговые: 1-й Прибалтийский — на северо-запад и север, 1-й Белорусский — на юго-запад. В подобной обстановке немецкому командованию не удавалось ослабить размах и силу нашего движения вперед.
По своим результатам победа советских войск в Белоруссии имела крупное политическое и стратегическое значение. Группа армий «Центр» оказалась разгромленной. 50 дивизий потеряли более половины своего состава, а 17 дивизий и 3 бригады были уничтожены полностью. Была освобождена вся территория Белоруссии и большая часть Литвы. Советские войска форсировали Неман. Перед ними открылись перспективы новых наступательных операций по овладению Восточной Пруссией и освобождению Польши. Перед ними отныне находилось и Берлинское направление.
Многие участники этой славной победы были отмечены высокими наградами Родины, среди них А. М. Василевский, получивший звание Героя Советского Союза, [194] После смертельного ранения командующего 3-м Белорусским фронтом И. Д. Черняховского А. М. Василевскому было приказано принять фронт и завершить Восточно-Прусскую операцию, которая также принадлежит к числу выдающихся операций Великой Отечественной войны.
А. М. Василевский вступил в должность командующего 3-м Белорусским фронтом в то время, когда юго-западнее Кенигсберга была окружена довольно сильная вражеская группировка. К исходу 26 марта она была разгромлена. Оставался крупнейший узел сопротивления немцев в Восточной Пруссии — Кенигсберг. Его оборона к началу штурма состояла из трех обводов. Первый, или внешний, обвод, находившийся в 6 — 8 километрах от города, был оборудован большим количеством траншей, деревоземляными и железобетонными огневыми точками и включал еще 15 фортов. Второй проходил непосредственно по окраинам и состоял из каменных зданий, приспособленных к обороне, в сочетании с баррикадами на улицах. Третий располагался внутри города, прикрывая центральную часть, и включал укрепленные строения и вторую линию фортов.
Ключ к успешному штурму этого очага командующий фронтом видел в сосредоточении всей имевшейся артиллерии, в том числе орудий особой мощности, и бомбардировочной авиации, в огневом усилении специальных штурмовых групп. Потребовалось всего лишь три дня, и от железобетонных фортов остались одни развалины. Овладение Кенигсбергом — блестящий пример выполнения сложной задачи в сжатые сроки.
Покончив с кеннгсбергским гарнизоном, войска 3-го Белорусского фронта немедленно обрушились на земландскую группировку врага. Это был финал Восточно-Прусской операции. С ее завершением в руках советского командования оказались важные стратегические позиции на Балтике, кроме того, достигнуто обеспечение с севера нашей ударной группировки, наступавшей на Берлинском направлении.
То была последняя операция на советско-германском фронте, которую осуществили войска под командованием Маршала Советского Союза А. М. Василевского. Но предстояла еще кампания Советских Вооруженных Сил на Дальнем Востоке. Подготовка к ней и разработка плана в Генеральном штабе велись полным ходом. Немногим известно, что сразу же после завершения Белорусской операции Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин предупредил А. М. Василевского о том, что именно ему будет поручено руководство войсками на дальневосточном театре военных действий. [195]
Боевые действия, предпринятые против японских захватчиков, продолжались недолго. Тем замечательнее их итоги. В течение всего лишь 15 дней сухопутные войска, взаимодействуя с авиацией и кораблями Тихоокеанского флота, освободили от японцев Маньчжурию, Корею, Южный Сахалин и острова Курильской гряды. Такие боевые успехи, достигнутые в весьма короткий срок, объясняются отнюдь не слабостью обороны, созданной японскими милитаристами, или слабостью их армии.
Оборона японцев на основном Маньчжурском плацдарме представляла собой сложную систему долговременных укрепленных районов, простиравшихся вдоль советской границы более чем на тысячу километров. В этих районах насчитывалось до 8 тысяч огневых сооружений самых различных типов из железа и бетона, прикрывавших все наиболее удобные пути, ведущие в глубь Маньчжурии. Мы видели одноэтажные и двухэтажные сооружения с амбразурами, из которых торчали стволы пулеметов и жерла орудий; видели сооружения с вращающимися броневыми колпаками и неподвижными колпаками, с убежищами и без убежищ. Довелось посмотреть подземные железобетонные склады боеприпасов, помещения с силовыми установками и узлами связи, с хозяйством — от госпиталей до пекарен. Все сооружения были хорошо замаскированы под окружающую местность и прикрывались естественными и искусственными препятствиями.
Советским войскам противостояла Квантунская армия, насчитывавшая в своем составе свыше миллиона человек, более 5 тысяч артиллерийских орудий, до тысячи танков и столько же самолетов. Оценивая боевые качества Квантунской армии, американская пресса отмечала, что эта армия — цвет японских вооруженных сил. Довольно многочисленные японские войска находились в Корее, во Внутренней Монголии, на Южном Сахалине. Японские войска были обучены действиям в условиях дальневосточного театра, обеспечены всем необходимым, чтобы длительное время вести войну даже в том случае, если будут нарушены морские коммуникации, связывающие Японию с Кореей и Маньчжурией.
На пути наших войск простиралась горно-таежная местность. Здесь и хребет Большой Хинган, ширина которого достигает 250 — 300 километров, и реки Амур и Уссури, Сунгари и Ялунцзян, множество болотистых пойм, безводная, почти лишенная всякой растительности пустыня Чахар. Приходилось учитывать ливни и ветры, холод и жару, песчаные бури и глинистую грязь, внезапные наводнения и лесостепные пожары. [196] Таким образом, район боевых действий, с одной стороны, был удобным для организации обороны, а с другой — ограничивал и затруднял наступление.
Замысел операции заключался в нанесении двух мощных ударов на встречных направлениях — с территории Монгольской Народной Республики и Советского Приморья — с целью окружения и уничтожения основных сил Квантунской армии. Одновременно планировались удары на вспомогательных направлениях — Келганском, Хайларском, Сунгарийском и Приханкайском. Перед Тихоокеанским флотом ставилась задача наносить удары по транспортным средствам и боевым кораблям японцев на морских коммуникациях, взаимодействовать с 1-м Дальневосточным фронтом при наступлении в Северной Корее.
Прежде всего поражает в этой операции ее стремительное развитие. За восемь дней наступления войска Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов углубились на территорию Маньчжурии от 150 до 600 километров, а Тихоокеанский флот путем высадки десантов морской пехоты прочно закрепил за собой побережье Северной Кореи. Японское командование, потеряв централизованное управление, бросало в бой свои резервы разрозненными группами, по мере их выдвижения из глубины. Но это не могло спасти положение.
В связи с успешным наступлением в Маньчжурии решено было силами войск 2-го Дальневосточного фронта совместно с Тихоокеанским флотом приступить к освобождению Южного Сахалина и Курильских островов. Комбинированным наступлением сухопутных войск и кораблей флота при поддержке авиации сопротивление противника на Южном Сахалине было сломлено. Японские войска, находившиеся на Курилах, видя бесперспективность сопротивления, капитулировали. Только остров Сюмусю был освобожден с боем.
...В многочисленных сражениях минувшей войны сформировались и получили всенародное признание советские полководцы. Они внесли огромный вклад в организацию и достижение всемирно-исторической победы. Среди них — дважды Герой Советского Союза маршал А. М. Василевский. Он и сейчас вносит незаменимый вклад в развитие советского военного искусства, в дело воспитания нынешнего поколения защитников Советской Родины.