Это был совсем неожиданный поворот в моей жизни. Я с волнением слушал начальника Главпура, понимая, какое большое доверие мне оказывается и какую большую ответственность беру на себя. Под Сталинградом решалась во многом судьба Родины. Я пообещал Александру Сергеевичу, что все зависящее от меня сделаю.

Приземлились мы в районе Камышина. Поздней ночью добрался до Средней Ахтубы, а оттуда на КП фронта, в Ямы. Рано утром встретился с членом Военного совета Н. С. Хрущевым. Расспросив меня о московских новостях, он рассказал о положении под Сталинградом. Бои уже шли в городе, и обстановка была тяжелой. Борьба в городе имела свои особенности и требовала новых специфических форм политической работы. Об этом он просил меня подумать.

После беседы с первым членом Военного совета я представился командующему фронтом генерал-полковнику А. И. Еременко. Встретились мы как старые знакомые. Ранее Еременко командовал Брянским фронтом и неоднократно бывал у нас в Курске, выступал перед партийными работниками. В том, что почти в безлесной Курской области во время оккупации действовали три партизанские бригады и много отдельных отрядов, была и его немалая заслуга.

Хорошо знал я второго члена Военного совета Алексея Семеновича Чуянова — секретаря Сталинградского обкома партии, заместителя командующего фронтом Филиппа Ивановича Голикова. Все это помогло мне быстро войти в колею фронтовой жизни. Серьезную помощь оказал мне мой заместитель бригадный комиссар Е. Е. Кащеев.

Я только покончил с визитами к руководству фронта, как в мою землянку зашел начальник политотдела 62-й армии бригадный комиссар И. В. Васильев. Я был этому весьма рад. Именно с 62-й армии мне и хотелось начать свое знакомство с организацией политической работы в войсках.

Встреча наша затянулась. Мне хотелось узнать как можно больше об этой армии, о ее прошлом и настоящем. Васильев умел говорить четко, ясно, не отягощая рассказ излишними подробностями. Чувствовалось, что его суждения о людях и фактах были глубокими, опирающимися на хорошее знание жизни.

Мы в это время посылали в 62-ю армию группу работников. Кроме оказания помощи, они должны были собрать материалы о новых формах политической работы в условиях уличных боев. Па инструктаж отъезжавших товарищей я пригласил и Васильева. Он рассказал, что с началом боев в городе требования к политработникам, коммунистам резко возросли, что вести политическую работу в условиях уличных боев значительно сложнее. Невозможно проводить митинги, широкие собрания, больше приходится работать с отдельными группами бойцов.

О боях 64-й армии на дальних и ближних подступах к Сталинграду мне рассказывали руководящие работники армии: командующий армией генерал М. С. Шумилов, члены Военного совета 3. Т. Сердюк, К. К. Абрамов, начальник политотдела М. П. Смольянов и другие. С членом Военного совета Абрамовым, человеком очень подвижным, мне часто приходилось ездить по дивизиям. Обычно по дороге он мне выкладывал все, что знал об этом соединении.

Я довольно быстро, по-фронтовому, входил в курс армейской жизни, работы политорганов. Вначале не столько учил других, сколько учился у тех, кто имел уже опыт боев. Больше всего, конечно, нас занимало настроение в войсках. Вера в победу по-прежнему у всех была непоколебимой, но быстрое продвижение фашистов на юге очень тревожило бойцов и командиров. Это особенно чувствовалось в соединениях и частях, которые, отходя, в этих ожесточенных боях, понесли тяжелые потери.

к этому времени произошла некоторая реорганизация фронтов. Наш фронт стал называться Сталинградским. Перед политическим управлением фронта стояла задача сплотить весь личный состав частей и соединений вокруг партийных организаций, выковать у людей стойкость, ненависть к врагу, готовность любой ценой остановить фашистские полчища, рвущиеся к Волге.

Как? Какими средствами и мерами? Это подсказывала сама боевая обстановка, фронтовая жизнь. Она диктовала формы и методы политической работы в войсках.

17 июля началась Сталинградская битва. На направлении главного удара противник создал значительное превосходство в силах, особенно в технике. Непрерывные танковые атаки одновременно с действиями авиации оказывали сильное воздействие на наших необстрелянных бойцов. Но несмотря на это они держались.

В первый день боев в главной полосе обороны произошел исключительный случай героизма. В 33-й гвардейской стрелковой дивизии на участке 84-го гвардейского стрелкового полка, которым командовал подполковник Г. П. Бардалян, немцы яростно атаковали наши позиции. В течение трех часов гвардейцы отбивали натиск врага. Тогда гитлеровцы ввели в бой танковую дивизию и часть свежих сил пехотной дивизии. Полк вынужден был отойти. Случилось так, что на одной из высот южнее Клетской остались четыре бойца: Петр Болото, Григорий Самойлов, Александр Беликов и Иван Алейников.

У них было всего два противотанковых ружья — против 30 вражеских танков. Тридцать танков — это тридцать пушек, шестьдесят пулеметов. Но гвардейцы не покинули позиции. Они упорно отражали натиск озверевшего врага.

Немецкие танки два раза ходили на высоту в атаку. Земля стонала от разрывов снарядов, дрожала под гусеницами танков и осыпалась в окопы. И все же герои выстояли. После второй атаки на поле боя осталось пятнадцать уничтоженных танков. Петр Болото подбил восемь танков, Александр Беликов — семь. Вражеские танки не решились на новую атаку н в беспорядке отошли.

Политотдел 33-й гвардейской стрелковой дивизии немедленно сообщил об этом беспримерном героизме бронебойщиков в политотдел армии. В тот же день это событие стало известно в политуправлении фронта. Рассказ о бесстрашных воинах был немедленно напечатан во всех газетах фронта. В близлежащих частях организовали выступления героев. Агитаторы рассказали о них во всех частях, подразделениях. У Болото и его боевых друзей появились десятки последователей, отважно вступивших в единоборство с бронированными чудовищами врага. У бойцов появилась вера в надежность советского оружия.

В конце июля был получен приказ наркома обороны № 227 от 28 июля. Это был документ большой силы, написанный остро, суровыми, но правдивыми словами. Это был приказ не только наркома, но и партии, народа, Родины, и его следовало довести до сознания каждого командира и красноармейца, следовало добиться, чтобы воины поняли, что дальнейшее отступление смерти подобно, Вся устная и печатная пропаганда была направлена на решение этой задачи. Работа велась с группами бойцов и индивидуально.

Решающее значение в укреплении дисциплины и стойкости в бою играл личный пример командира, политработника, коммуниста, комсомольца. На собраниях обсуждались задачи коммунистов и комсомольцев. Резко критиковались товарищи, проявившие неустойчивость.

Стойкость бойцов зависела не только от их желания хорошо воевать, но и от их воинского умения. Командование и политорганы проводили большую работу по изучению воинами оружия и методов его применения. Серьезное внимание уделялось умению быстро и надежно укреплять рубежи. '

Героически дрались наши воины за каждый клочок сталинградской земли. Вот пример. Группа бойцов в шестнадцать человек заняла высоту 180,9 в районе станицы Сиротинской. Бойцы были опытные и подготовились к встрече противника хорошо. Командовал группой младший лейтенант В. Д. Кочетков. В течение двух дней бойцы вели неравный бой с танками и пехотой противника. В конце второго дня Кочетков был тяжело ранен. Собрав последние силы, он обратился к бойцам со словами:

— Страна удостоила нас высокого звания гвардейцев, оправдаем же это звание!

Двенадцать танков врага двинулись на высоту. Вот первый из них подошел почти вплотную к окопам. Навстречу ему поднялся гвардеец с противотанковой гранатой и взо — 102

рвал ere. Второй воин последовал примеру товарища. За ним третий, четвертый... Ранен был Кочетков. Бойцы уложили в окоп командира, а сами со связками гранат двинулись навстречу танкам. Враг не прошел. Так выполнили свой долг гвардейцы 40-й гвардейской стрелковой дивизии.

Едва политработники разнесли эту весть по войскам, как стал известен подвиг тридцати трех богатырей. Вот как это было.

20 августа противнику удалось в районе Нижне-Чирской переправиться через Дон. В ночь на 23 августа восточный берег заняли четыре вражеские дивизии, из них две моторизованные и одна танковая. На рассвете противник овладел Вертячим, а к середине дня на участке Ерзовка — Рынок вышел к Волге.

62-я армия в течение всего дня вела бои с танками и пехотой противника. Особенно отважно дрались красноармейцы 35-й гвардейской и 87-й стрелковой дивизий.

В районе Малой Россошки на высоту, которую заняли 33 бойца 1379-го стрелкового полка 87-й стрелковой дивизии, устремились 70 танков и до батальона пехоты. Враг, чувствуя свое превосходство в силах, шел напролом. Но тридцать три героя, которые во главе с младшим политруком А. Г. Евтифеевым, младшим лейтенантом Г. А. Стрелковым, замполитруком Л. И. Ковалевым и старшиной Д. И. Пуказовым не испугались, не дрогнули. Заняв круговую оборону, бойцы стали ждать приближения танков. Когда они оказались на расстоянии выстрела бронебойки, храбрецы открыли огонь. Несколько танков было подбито, но остальные рвались вперед.

На окоп Семена Калиты навалился первый танк. Боец залег на дно окопа, а когда танк отошел, бросил вслед ему бутылку с горючей смесью. Машину объяло пламенем, и она стала. Вслед за первым Калита подбил еще два танка. Калита поджигал танки, а разведчик Василий Матюшенко отсекал идущую вслед за танками пехоту. Но танки продолжали наседать. Следуя примеру Калиты, младший сержант Владимир Исаакович Пасхальный также поджег три танка.

Пять связистов, оказавшихся невдалеке от подразделения, которым командовал Ковалев, тоже приняли участие в бою. На них с фланга двигалось несколько машин. Младший политрук Евтифеев взял у бойцов противотанковое ружье и двадцать штук патронов. Подпустив немцев поближе, он подбил четыре танка. Враг вынужден был откатиться назад.

Немцы не смогли сломить упорства защитников высоты.

Фашисты потеряли 27 танков и более 150 солдат и офицеров. Фахри Гайнутдинов убил 18 гитлеровцев. После каждого убитого он докладывал командиру: «Обратно есть одна штука, товарищ командир».

Из тридцати трех героев лишь один боец оказался легкораненым. Это было весьма важно и весьма показательно: отважный одерживает победу и сам остается невредим.

Политуправление фронта организовало обращение тридцати трех героев ко всем защитникам Сталинграда. Это обращение прославленных воинов, доведенное всеми формами и средствами фронтовой агитации и пропаганды до каждого бойца фронта, вызвало горячий отклик во всех частях и подразделениях, породило еще большую решимость во что бы то ни стало остановить врага, преградить ему путь к Волге, к Сталинграду. Советское правительство высоко оценило подвиг тридцати трех героев. Все они были награждены орденами и медалями.

Большое внимание все мы, политработники, уделяли воспитанию бойцов на героических традициях прошлого.

Когда бои за Сталинград развернулись на тех самых местах, где молодая Красная Армия разгромила белогвардейские полчища, как тут было не вспомнить о славных днях обороны Царицына!

Еще когда бои шли на дальних подступах к городу, политуправление собрало совещание начальников отделов агитации и пропаганды армий и лекторов. На этом совещании был заслушан доклад на тему: «Умножим боевые традиции обороны Царицына — остановим и разгромим врага на подступах к Сталинграду». После совещания лекторы и работники политуправления и политотделов армий многократно выступали среди бойцов на эту тему.

30 августа 1942 года политуправление направило в войска директиву, в которой потребовало в докладах и беседах обратить особое внимание на широкое использование боевых традиций царицынской обороны. «Каждый боец и командир, — говорилось в директиве, — должен отчетливо сознавать, что земля, где сейчас идут бои, полита кровью отцов, и оставление хотя бы вершка этой земли врагу — кощунство перед памятью тех, кто пал в боях с белогвардейцами, и тяжелое преступление перед потомством. Остановить врага немедленно, не допустить его в город, к великой русской реке Волге, отбросить, разгромить его — таков приказ Родины войскам фронта».

Неизгладимое впечатление на молодых бойцов производили выступления участников обороны Царицына. Политотдел 64-й армии создал из ветеранов гражданской войны группу агитаторов. Эта группа побывала во всех дивизиях и провела сотни бесед. На одном из митингов мне самому пришлось слушать участника обороны Красного Царицына красноармейца Ступина. Он рассказывал, что на фронте воюют два его сына, и сам он, несмотря на возраст, встал в ряды защитников Родины. Ветеран вспоминал, в каких тяжелых условиях им приходилось оборонять Царицын. Не хватало оружия и боеприпасов. «А теперь — вон какая у вас сила! — говорил Ступин. — Главное — не трусить, не малодушничать! Трусость — наш главный враг. Победите ее в себе, победите и немца». И я видел, как загорались глаза у бойцов.

Но митинги не всегда удавалось собирать. В 62-й армии и вовсе стало невозможно. Надо было работать с небольшими группами бойцов. В политуправлении возникла мысль обобщить думы защитников Царицына в письме к защитникам Сталинграда. Я рассказал об этом А. И. Еременко, членам Военного совета, работникам политуправления фронта. Идея была одобрена. И вот в результате коллективного творчества появилось на свет обращение ветеранов Царицынской обороны к защитникам Сталинграда:

«Дорогие товарищи, бойцы, командиры и политработники!

В дни, когда в окрестностях Сталинграда звучит артиллерийская канонада, когда разрывы тысяч снарядов и бомб разносятся по улицам нашего родного города, у нас, бывших защитников Царицына, сердце сжимается от боли и гнева, а в глазах невольно встают картины боевого прошлого.

Давно прошли те дни, а слава о них звучит и поныне. В сотнях книг и на десятках картин, в песнях и сказаниях народных живут имена героев тех дней...

На наших глазах за эти годы небольшой Царицын вырос в гигантский город — — Сталинград. Десятки новых фабрик и заводов, школы, театры, клубы появились в городе. Все это давало возможность радостно жить и работать... Мы, бывшие защитники Царицына, радовались и гордились, что кровь, обильно пролитая нашими товарищами, не пропала даром. Вот почему сейчас, когда сотни вражеских стервятников рыщут над нашим родным, городом, когда тысячи снарядов и бомб рвутся в стенах построенных нами фабрик и заводов, когда под обломками домов гибнут наши жены и дети, — мы, защитники Царицына, решили обратиться к вам, защитникам Сталинграда. Не сдавайте врагу наш любимый город! Любой ценой защитите Сталинград! Бейтесь так, чтобы слава о вас, как и о защитниках Царицына, звенела в веках!

Помните, дорогие друзья, помните, сыновья и дочери, народ не забудет ваших имен. Не забудет имен тех, кто героически сражался за счастье народное...

Мы глубоко уверены, что стоит вам напрячь все силы — и враг будет разбит... Помните, что сердце всего советского народа сейчас бьется вместе с вашими героическими сердцами, мысли всех советских людей вместе с вами...

Помните, что каждый убитый фашист, каждый подбитый танк или орудие приближают день нашей победы. Тверже боевой шаг, товарищи! Крепче сжимайте оружие в руках, больше ненависти в сердцах к фашистским мерзавцам — и вы победите».

Письмо подписали по поручению участников героической обороны Царицына бывший командир взвода 4-й кавалерийской дивизии 1-й конной армии М. Е. Чертихин, бывший командир 2-й батареи 18-й кавалерийской дивизии А. С. Назаров, бывший артиллерист-наводчик, награжденный орденом Красного Знамени, А. Б. Травянов и другие ветераны.

Одновременно с обращением участников царицынской обороны был выпущен сборник материалов, относящихся к тому времени, телеграммы В. И. Ленина, И. В. Сталина, К. Е. Ворошилова. Весь аппарат политуправления фронта, армий, соединений, все агитаторы и коммунисты доводили эти документы до сознания каждого бойца. И трудно переоценить силу воздействия этого обращения. Его слова воодушевляли воинов, и они еще с большей силой громили врага.

Гвардейцы 13-й стрелковой дивизии, обсудив письмо и выражая мнения всех воинов, написали обращение к защитникам Сталинграда.

«Братья по оружию, — писали они, — с волнением и трепетом слушали мы призыв поседевших бойцов. Каждый из нас в эти минуты думал об одном: от нас и только от нас зависит исход борьбы за любимый город. Каждый из нас еще и еще раз проникся сознанием того, как велика ответственность, возложенная на нас народом, страной.

Сегодня мы обращаемся к вам с этим письмом, дорогие друзья. Родина приказала нам отстоять Сталинград. Наши отцы и матери, жены и дети работают, не покладая рук, день и ночь производя для нас оружие и танки, самолеты и пушки, снаряды и патроны. Они надеются на нас. Они призывают жестоко и беспощадно мстить врагу за потоптанную русскую землю, за разрушенные города и села, за убийство русских людей. Они призывают нас, невзирая на жертвы и лишения, сражаться так, как сражались герои царицынской эпопеи в годы гражданской войны».

Дальше гвардейцы рассказывали о своих боевых успехах, о том, как они преодолевают трудности борьбы с врагом. В заключение письма воины писали:

«Отвечая на призыв царицынцев, мы хотим напомнить вам, наши боевые соратники: приближается 25-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Не омрачим этого великого праздника, не отступим ни на шаг. Умрем, но отстоим Сталинград!.. Помните, дорогие друзья, что счастья не будет на земле, пока на ней ходят коричневые чудовища».

Это письмо печаталось во фронтовой, в армейских и дивизионных газетах, было выпущено отдельными листовками. Оно обсуждалось во всех частях, подразделениях. В ответ воины клялись не сдать город врагу, любой ценой отстоять Сталинград, не омрачить самый большой праздник советского народа.

Особое внимание уделялось развитию снайперского движения, которое в период боев в городе получило большое распространение. Командование фронта, армий, дивизий, частей, политработники повседневно занимались подбором снайперов, организацией их учебы, передачей боевого опыта. Лучшие снайперы фронта готовили из своих учеников мастеров огня, как шутили солдаты, «без отрыва от производства».

Самым популярным снайпером фронта был старшина первой статьи Василий Зайцев. О нем ходили легенды. Однажды прибежал к нему боец-наблюдатель и доложил, что в районе завода немцы подтягивают пополнение. Зайцев взял шесть своих учеников и отправился встречать это пополнение. Зайцев убил 11 немцев, а все вместе — 40 фашистов.

Снайперы набирали себе учеников из коммунистов, комсомольцев, боевого актива. Знатный снайпер 57-й армии гвардии заместитель политрука Ильин подготовил 10 снайперов. Хаит Хужматов, один из замечательных стрелков, стал инструктором по подготовке снайперов.

Нанаец Алексей Самар, в прошлом хороший охотник, замечательный стрелок, действовал по принципу «одна пуля — один немец», и это ему удавалось. Он умел хорошо маскироваться и терпеливо ждать врага. Попавший на его мушку враг через доли секунды становился покойником.

Командир Алексея Самара старший лейтенант Дурнев рассказывал мне: «Пошли мы в наступление вместе с Алексеем. На одном участке нас контратаковала фашистская пехота. Впереди офицер, рыжий, здоровый детина. — Снять офицера! — приказал я. — Самар винтовку навскидку. Выстрел. «Есть офицер» — доложил Самар. Метким выстрелом он разбивал приборы наблюдения, истреблял артиллерийских разведчиков. Я был ранен. Упал у окопа. Находящийся невдалеке немецкий автоматчик, вижу, целится в меня, чтобы добить. Вдруг выскакивает из окопа Алексей. Вскинул винтовку. Выстрел — и немецкий автоматчик упал. Так Самар спас мне жизнь».

Снайперское движение росло. Бойцы, добившиеся хороших результатов, становились известными в части, соединении. А таких, как В. Г. Зайцев, А. Г. Самар, Н. Я. Ильин, X. Хужматов, А. И. Чехов, В. И. Сотников, знал весь фронт. Постепенно снайперами становились пулеметчики, минометчики, артиллеристы.

Огромную роль в распространении снайперского движения сыграла фронтовая, армейская и дивизионная печать. Фронтовая газета «Сталинское знамя» систематически публиковала материалы о снайперах. Она организовала соревнование между двумя лучшими снайперами фронта Василием Зайцевым и Хаитом Хужматовым. Часто в газете помещались итоги этого соревнования. Газета печатала рассказы снайперов о боевом опыте, организовывала обмен письмами между лучшими стрелками. Снайперам посвящались очерки, зарисовки, рассказы и даже стихи.

Мне особенно запомнились стихи красноармейца Н. Наумова о снайпере 57-й армии Ильине.

К концу ноября 1942 года только в одной 62-й армии было 340 опытных снайперов. Они уничтожили 6250 солдат противника. Выйдя в ряде мест к Волге, гитлеровцы не могли даже попить волжской воды. Разъяренные фашисты вызвали в Сталинград руководителя берлинской школы снайперов майора Конингса, чтобы уничтожить нашего лучшего снайпера Васю Зайцева. Но убитым в этой дуэли оказался сам майор Конингс.

К концу сентября стало ясно, что расчет немцев за несколько дней овладеть Сталинградом провалился. Правда, им удалось в районе Купоросного на стыке 62-й и 64-й армий прорваться к Волге и несколько потеснить наши войска в центре города, но это было совсем не то, па что рассчитывало немецкое командование.

Надо было подготовить войска фронта к новым тяжелым боям, С начала октября 1942 года Военный совет и политуправление обратились с письмом ко всем коммунистам фронта, в котором разъяснялась создавшаяся обстановка и определялись задачи партийных организаций и каждого коммуниста-воина в отдельности.

Письмо напоминало, что не раз коммунистам приходилось нести на себе всю тяжесть борьбы, отстаивая Родину, в минуты кровавых сражений и грозной опасности зажигать сердца бойцов правдивым большевистским словом. Личный пример коммуниста в бою вел бойцов к победе.

Многие коммунисты Сталинградского фронта, говорилось далее в письме, вписали славные страницы в героическую историю обороны волжской твердыни. Командир отделения коммунист Котляр, тяжело раненный осколками вражеской мины, продолжал бить по танкам и пехоте противника. «Я — член партии и не имею права уходить до тех пор, — заявил он, — пока в силах истреблять ненавистных фашистов».

Летчик коммунист 944-го штурмового полка Иван Прокофьевич Веденин, штурмуя скопления врага, бесстрашно, по-гастелловски, твердой рукой направил свой горящий самолет на вражеские танки. Сердце большевика билось в груди этого пилота, и свою смерть он превратил в героический бессмертный подвиг.

Напомнив эти примеры героизма, мужества и отваги, письмо призывало воинов-коммунистов «своей доблестью и отвагой, пламенным словом большевистского агитатора вдохновлять и поднимать всю массу красноармейцев на беспощадную борьбу с немецкими захватчиками».

Письмо было обсуждено во всех партийных организациях. Собрания тщательно готовились и проходили при активном участии всех коммунистов. Некоторые собрания прерывались для того, чтобы отбить очередную атаку. В ходе этих собраний родилась инициатива написать письмо в Центральный Комитет нашей партии и Верховному Главнокомандующему.

«Сражаясь сегодня под Сталинградом, — говорилось в этом письме, — мы понимаем, что деремся не только за город Сталинград. Под Сталинградом мы защищаем нашу Родину, защищаем все то, что нам дорого, без чего мы не можем жить. Здесь, под Сталинградом, решается судьба нашей Родины. Здесь, под Сталинградом, решается вопрос — быть или не быть свободным советскому народу...

Вот почему мы считаем своим долгом перед Родиной не только остановить врага, но и разгромить его и освободить наши земли от фашистской тирании. С этими мыслями каждый день вступаем мы в бой, сжимая наше боевое оружие, уничтожаем мы врага».

Письмо готовилось в дни тяжелых боев, и его подписывали все защитники Сталинграда. В политотделы иногда привозили тексты письма, залитые кровью. Где представлялась возможность — устраивали митинги.

Красноармеец 91-й стрелковой дивизии Смирнов, выступая на одном из таких митингов, сказал: «Товарищи, взгляните на запад, на поруганную нашу замлю, на разрушенные города и села, на все, что было завоевано кровью наших отцов, на все то, что было построено нашими руками, на все дорогое сердцу русского человека. На все это посягнуло фашистское зверье, оскверняя его грязным сапогом. Клянусь в том, что никогда не дрогнет моя рука, направляя пулю в звериное сердце фашистского гада».

В октябрьские дни многие бойцы подавали заявления о вступлении в ряды ВКП(б). В них они клялись перед партией, советским народом насмерть стоять у стен Сталинграда.

4 ноября 1942 года мне было поручено доставить письмо в Центральный Комитет партии. Я радостно взялся выполнить поручения Военного совета фронта. Прибыв в Москву, я позвонил помощнику И. В. Сталина А. Н. Поскребышеву, передал ему письмо и попросился на прием к И. В. Сталину. Поскребышев сказал, что Верховный Главнокомандующий проводит с военными заседание. Как только появится малейшая возможность, о моей просьбе ему будет доложено.

Вечером меня вызвали в Кремль. Поздоровавшись, Сталин указал мне на лежащую на столе бумагу и сказал: «Читаю ваше письмо». Закончив чтение, он встал, подал мне руку и произнес:

— Спасибо, сталинградцы.

Немного помолчал, еще раз повторил:

— Большое спасибо.

Затем вызвал Поскребышева и распорядился:

— На первую страницу «Правды».

Поскребышев молча вышел, через несколько минут вернулся, доложил:

— «Правда» печатается.

Сталин ответил:

— Снять все с первой полосы. Дать письмо сталинградцев.

Важную роль в разъяснении обстановки и требований командования фронта по обороне Сталинграда играли приказы Военного совета. Их было сравнительно немного, но издавались они в ответственные моменты.

В приказе № 4 от 1 сентября 1942 года говорилось:

«Не жалея сил, презирая смерть, не допустим немцев к Волге, не сдадим Сталинград. Каждый из нас должен понимать, что захват немцами Сталинграда и выход их на Волгу будет усиливать наших врагов и ослаблять наши силы. Ни шагу назад».

Военный совет требовал от всех защитников Сталинграда беззаветной храбрости, стойкости и геройства в борьбе с зарвавшимся врагом. Эти слова приказа политработники, коммунисты несли в массы бойцов, звали их к беспощадной борьбе с врагом.

Приказ № 5 был издан 2 сентября 1942 года, когда немцы начали бои на окраинах Сталинграда.

«Пусть о каждом из вас, — говорилось в приказе, — скажет советский народ, что он был смелым, храбрым бойцом в Великой битве под славным городом Сталинградом, отстоял его. Разбил немецких оккупантов и не отдал город на поругание врагам».

Далее в приказе указывалось, что в Сталинград идут свежие силы, что недалек тот день, когда враг будет окончательно разбит и отброшен от города.

Приказ № 6 был отдан 13 сентября. В эти дни немцы, создав большое превосходство в силах, пытались прорваться в центр города и захватить центральную переправу. Приказ начинался следующими словами:

«Уже больше месяца противник рвется к городу Сталинграду, ведя непрерывные атаки. Доблестные войска Юго-Восточного фронта геройски и мужественно отражают эти атаки и уничтожают врага. Только за последние двадцать дней отражено до восьмидесяти танковых и пехотных атак. Истреблены при этом сотни немецких танков и тысячи вражеских солдат и офицеров. Темпы наступления врага с каждым днем заметно падают...

Никогда не отдадим Сталинграда. Таков приказ Родины».

Особенно большое значение имел приказ Военного совета № 7 от 20 сентября 1942 года, в котором определялись задачи для всех родов войск. Заканчивался он словами: «Общая задача всех родов войск — уничтожить врага под Сталинградом и положить начало его разгрому и очищению нашей страны от кровавых захватчиков. И мы этого добьемся обязательно».

Большую работу проводило политуправление фронта в частях и соединениях, прибывавших на защиту Сталинграда. Работники политуправления встречали их в местах высадки из эшелонов, подробно информируя их об обстановке на фронте и стоящих задачах. В походе, на привалах, проводились собрания и митинги, на которых чаще всего зачитывалось обращение защитников Царицына к защитникам Сталинграда. Незаменимыми помощниками политработников были бывалые воины. Из них и создавался боевой актив подразделений, подбирались агитаторы.

Наводчик 820-го артиллерийского полка Егор Акиньшин, истребивший в одном бою 14 немецких танков, на митинге рассказал об этом бойцам. Заканчивая речь, он заявил:

«Мы, артиллеристы, клянемся здесь, у берегов великой русской реки Волги, клянемся отстоять Сталинград и еще больше прославим русскую артиллерию».

С большим вниманием слушали вновь прибывающие, бойцы выступления бывших участников царицынской обороны. На митинге в 284-й стрелковой дивизии выступил красноармеец Аксенов. Он сказал:

«Я защищал Царицын. Своими руками строил Сталинград. Теперь вновь встал на защиту города. Я стар, но глаз токаря точен. Целясь в этих гадов, не промахнусь!»

У переправы вновь прибывающим частям приходилось задерживаться на день-два. Это время использовалось для организации демонстрации мощи нашего советского оружия. Фронтовой Дом Красной Армии устраивал концерты. Патриотическая песня, солдатская пляска, художественное слово воодушевляли бойцов, звали на подвиги.

В общей системе мер, направленных на повышение боеспособности войск фронта, важное значение отводилось политуправлением фронта наглядной агитации. Все подходы к городу, по которым двигались воинские части, были оформлены лозунгами, плакатами, портретами героев фронта, карикатурами на врага. Лозунги, плакаты популяризировали наиболее важные документы, адресованные к защитникам города.

Огромное эмоциональное воздействие на воинов производили плакаты: «Воин Красной Армии, спаси!» — художника П. Корецкого. «Отстоим Сталинград, все на защиту Сталинграда» — художника-фронтовика Коваленко.

На дорогах, у контрольных пунктов, на переправах людей встречали лозунги: «Боец, стойко, непоколебимо защищай Сталинград, священные берега Волги!», «Армия защитников Сталинграда должна стать и станет армией героев-победителей!», «За Сталинградом для нас дороги нет, она закрыта велением Родины, приказами народа».

Лозунги писались на щитах, на стенах домов, на заборах.

При подходах к переправам стояло несколько арок, хорошо оформленных художниками. На арках лозунги писались с обеих сторон. Идущие в Сталинград читали: «Защитники Сталинграда, бейтесь так, чтобы слава о вас, как и о защитниках Царицына, гремела в веках!».

Отбывающие из Сталинграда раненые бойцы читали другой лозунг: «Слава о героях-защитниках Сталинграда никогда не померкнет в памяти народа».

Политическая агитация не только повышала сознательность воинов, но и учила их владеть оружием и приемами боя в самых сложных условиях. Особое внимание мы уделяли опыту ведения уличных боев, действиям штурмовых групп.

Вот один из примеров боев в городе.

Рота 109-го гвардейского стрелкового полка 37-й гвардейской стрелковой дивизии, которой командовал лейтенант Злобин, мощным натиском выбила немцев из одного дома. Фашисты отошли и закрепились по соседству. Не успели еще бойцы привести себя в порядок после горячего боя, как поступил приказ: выбить немцев с новых позиций. Чайкин собрал в подвале коммунистов и комсомольцев, разъяснил им предстоящую боевую задачу.

В это время вернулся в роту разведчик Антонов и сообщил, что подход к позициям врага прикрывает станковый пулемет. Для уничтожения пулемета командир роты выделил группу во главе с парторгом Большаковым. В нее вошли разведчики Рязанов и Антонов. Скрытно подобравшись к дому, группа забросала пулеметную точку врага гранатами. Пулемет замолчал. Это позволило роте приблизиться к окопам врага на 40 метров, затем стремительной атакой бойцы ворвались в траншею. Немцы дрогнули. Политрук Чайкин с возгласом: «Враг бежит, вперед, товарищи!» увлек бойцов в рукопашную схватку. Задача, поставленная командованием, была выполнена, враг уничтожен.

Специфика уличных боев определила и формы агитационно-массовой работы. Собирать большие митинги, собрания было нельзя. Работа проводилась, как правило, с наступлением темноты, в подвалах, блиндажах и убежищах, с небольшими группами бойцов. Особое распространение получили листовки, забрасываемые в окопы, здания. В отдельных случаях эти листовки были единственной формой политической информации. Из них бойцы узнавали о важнейших событиях на фронтах, о боевых делах в их части, о подвигах товарищей.

Часто наши бойцы находились в нескольких метрах от врага. В отдельных домах, на разных этажах находились немцы и наши бойцы. Их политработники информировали о ходе боев и о событиях в стране через мощную громкоговорящую установку. Работники отдела агитации, пропаганды и печати политуправления фронта заботились о том, чтобы программа передач была разнообразной и интересной: передавались боевые песни, читались стихи поэтов, материалы из фронтовой газеты.

Солдаты Сталинграда отважно дрались за каждую улицу, за каждый этаж, подъезд, лестничную клетку, за каждую квартиру и даже комнату. Когда дома превращались в развалины, дрались и за развалины. Многие бойцы фронта покрыли себя неувядаемой славой.

Связист штаба 308-й стрелковой дивизии комсомолец Матвей Мефодьевич Путилов получил приказ исправить повреждение на линии. При выполнении задания ему раздробило обе руки. Истекая кровью, отважный воин все-таки дополз до места повреждения и, теряя сознание, зубами соединил концы порванного провода. Связь заработала. Так же поступил связист Титаев.

Бессмертные подвиги совершали целые подразделения, части, соединения. Героизм в те решающие дни был массовым, и это позволило в невероятно тяжелых условиях отстоять Сталинград.

Исключительную стойкость проявил взвод автоматчиков 254-й танковой бригады, которым командовал кандидат в члены ВКП(б) младший лейтенант Калашников. На позицию взвода наступали две роты немецких автоматчиков. Несмотря на многократное превосходство врага, взвод Калашникова принял бой. Он подпустил немцев на 40–50 метров и открыл по ним уничтожающий огонь. Атака врага захлебнулась. Потеряв до роты, противник в беспорядке отошел.

На другой день немцы повторили атаку. Они двигались густыми цепями. В это время, во взводе Калашникова оставалось всего 11 бойцов, но они снова приняли бой. Потеряв много солдат и офицеров, фашисты вынуждены были опять откатиться назад. Через час они повторили атаку и снова были отбиты. Разъяренные гитлеровцы открыли артиллерийский огонь и бросили на окопы горстки наших храбрецов несколько десятков бомбардировщиков. Герои погибли, не сдав своей позиции.

3-й батальон 115-й отдельной стрелковой бригады был окружен врагом. Восемь суток он отбивал многочисленные вражеские атаки. 5 октября немецкое командование предъявило командиру и комиссару батальона ультиматум о сдаче в плен, на размышление дало двое суток. В шесть часов утра 7 октября противник начал наступление. Три часа шел этот кровопролитный бой. Атака противника была отбита. Немцы, потеряв 4 танка и до роты пехоты, откатились назад. В середине дня противник начал новую атаку, ему удалось прорвать оборону батальона. К исходу дня командование батальона приняло решение пробиться к своим частям — через совхоз «Орловский» к тракторному заводу. Отход прикрыла группа бойцов во главе с начальником штаба батальона старшим лейтенантом Кондрушиным. Он сам лег у станкового пулемета и сдержал наседавших немцев. К вечеру остатки батальона во главе с командиром, начальником штаба и секретарем партбюро вышли из окружения.

В октябре главные бои шли по-прежнему за Мамаев курган, за заводские поселки и заводы — тракторный, «Красный Октябрь» и «Баррикады». Особенно тяжелые дни пришлось пережить защитникам города в середине месяца. Разрезанная на несколько частей, 62-я армия продолжала борьбу. Нужны были нечеловеческие усилия, чтобы выстоять под беспрерывными бомбежками и артиллерийским обстрелом. Воины Сталинграда не только воевали, но и строили укрепления, рыли траншеи.

Изучая доклад И. В. Сталина на торжественном заседании, посвященном 25-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, его приказ, посвященный этой же годовщине, и последующие приказы, политработники особо подчеркивали слова Верховного Главнокомандующего о том, что «Будет и на нашей улице праздник».

Убеждение в пашей победе крепло с каждым днем. Наше сопротивление росло, силы врага истощались. Это видели все бойцы. Если в начале летнего наступления немцы продвигались за день в среднем на 10 километров, то в ноябрьских боях они не смогли пробиться вперед за день и на 10 метров.

Лекторы, агитаторы выступали перед красноармейцами с новыми темами бесед, которые должны были воспитывать у бойцов наступательный порыв. Наступление готовилось в строжайшем секрете. О нем знал небольшой круг руководящих работников фронта. Поэтому, инструктируя политработников всех степеней, мы не могли приоткрывать завесу над нашими планами. Это создавало известные трудности. Наиболее часто политработники выступали с такими докладами: «Будет и на нашей улице праздник». «Всегда, везде бить врага по-сталинградски», «Готовить сокрушительный удар по врагу».

Накануне дня наступления Военный совет фронта обратился к войскам с приказом:

«За время войны мы с вами закалились в борьбе, — говорилось в приказе, — получили большой военный опыт. К нам на усиление фронта прибыли новые части. Мы имеем все условия, чтобы наголову разбить врага, и мы это сделаем обязательно.

Мы сумеем отстоять волжскую твердыню — Сталинград, мы сумеем сокрушить и отбросить вражеские полчища далеко от Волги. Приказываю: войскам Сталинградского фронта перейти в решительное наступление на заклятого врага — немецко-фашистских оккупантов. Разгромить их и с честью выполнить свой долг перед Родиной»

Приказ был напечатан листовкой и доставлен в части накануне наступления. Были проведены партийно-комсомольские собрания, митинги, а если не было этой возможности — групповые и индивидуальные беседы. В войсках царил небывалый подъем.

Переходу наших частей в наступление были посвящены специальные номера фронтовых и армейских газет, «боевых листков», листовки-обращения к пехотинцам, танкистам, артиллеристам.

И вот пришел этот долгожданный момент. 20 ноября началось наступление. 23-го в районе Советский — Калач войска нашего фронта соединились с войсками Юго-Западного фронта. С самого начала наступления все политработники фронта, армий, соединений и частей находились среди бойцов. Основной формой политической работы с воинами в наступлении была задушевная беседа перед боем, в перерыве между боями и после боя. Темы этих бесед и политических информаций обычно рождались тут же, на месте. Чаще всего это были рассказы об отличившихся в бою, об успехах соседних подразделений, о выявленных зверствах врага, о работе советского тыла, и, конечно, обязательная читка сообщений Совинформбюро.

В политдонесениях, на страницах газет в те дни часто появлялась фамилия командира 1378-го полка 87-й дивизии полковника М. С. Диасамидзе. Этот полк вместе с соседями, при поддержке первого дивизиона 1058-го артиллерийского полка, в течение пяти суток отбил три десятка атак противника и не пропустил немцев к окруженной группировке. Об этом беспримерном факте мужества целого полка мы сообщили в Политуправление Красной Армии. 18 декабря поздно вечером в полку была получена телеграмма из ставки Верховного Главнокомандующего:

«Горжусь вашей упорной борьбой. Ни шагу назад. Отличившихся бойцов и командиров представить к правительственной награде. И. Сталин».

Исключительную доблесть показали танкисты 55-го отдельного танкового полка под командованием подполковника А. А. Асланова. Полк совместно с другими частями 4-го механизированного корпуса отбил 12 атак противника. Силы немцев превосходили силы полка в три-четыре раза. Но полк выстоял.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 декабря М. С. Диасамидзе и А. А. Асланову за умелое и мужественное руководство боевыми действиями было присвоено звание Героя Советского Союза.

Бессмертной славой покрыл себя бронебойщик 86-й гвардейской стрелковой дивизии Илья Макарович Каплунов. На его позицию устремилось пять танков. Каплунов решил их не пропускать. Меткими выстрелами он уничтожил все пять танков, но и сам был тяжело ранен. Придя в сознание, Каплунов увидел перед собой еще четыре танка. Истекая кровью, мужественный боец подбил три из них и получил новое ранение. Собрав последние силы, Каплунов метнул гранату в четвертый вражеский танк. Возле него боевые друзья и нашли отважного бронебойщика.

Илье Макаровичу Каплунову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Приказом командующего войсками Южного фронта от 13 мая 1943 года рядовой Каплунов навечно зачислен в списки своей части.

Героическая оборона Сталинграда, показавшая невиданные образцы стойкости, мужества, подтвердила марксистско-ленинские положения о том, что воин, знающий, за что он борется, понимающий высокие цели войны и в совершенстве владеющий своим оружием, — непобедим.