Автор не ставит перед собой цель дать систематизированное описание хода боевых действий в период обороны Одессы. Это будет рассказ одного из участников событий1, и посвящается он прежде всего героям обороны, тем, кто стоял во главе ее, и тем, кто непосредственно день за днем отражал многочисленные атаки врага, проявляя невиданные храбрость и мужество. Это — рассказ о защитниках Одессы, совершивших массовый подвиг во имя Родины. Но прежде чем перейти к воспоминаниям, хотелось бы кратко остановиться на том, как развивались события на одесском направлении в июле — августе 1941 года.
Оборона Одессы складывалась постепенно. Она началась при чрезвычайно неблагоприятной для нас обстановке на всех фронтах. Несмотря на героизм советских воинов, наши войска вынуждены были отступать. В те тяжелые дни у Одессы враг споткнулся, не будучи в состоянии с ходу захватить этот город. В первый месяц ее жители практически войны еще не ощущали, но с середины июля, когда противник форсировал Прут и захватил Кишинев, население уже стало привлекаться для строительства оборонительных рубежей вокруг Одессы: передового, главного и тылового.
Отдельная Приморская армия2 вела бои на приморском направлении. Поэтому она тесно увязывала свои действия с Черноморским флотом. Не исключалось, что ей придется остаться в тылу у противника, конкретно — в районе Одессы. Весь ход дальнейших боевых действий этой армии является выражением борьбы за Черноморское побережье, и прежде всего за Одессу.
К концу второй декады июля противник вынудил войска 9-й армии отойти на восточный берег Днестра в районе Каменка, Дубоссары, Тирасполь. Боевые действия развернулись всего лишь в нескольких десятках километров от Одессы.
22 июля вражеская авиация нанесла первый удар по Одесскому порту. Началась эвакуация населения и промышленных предприятий. Отдельная Приморская армия в это время отходила своим правым флангом за Днестр, а левофланговые ее соединения отражали удары врага в нижнем течении Прута.
Военный совет Черноморского флота бдительно следил за обстановкой на южном крыле фронта. 27 июля 1941 года, когда войска Отдельной Приморской армии вели бои на Днестре, он обратился к Главнокомандованию юго-западного направления с предложением, а командиру военно-морской базы дал указание — готовить защиту Одессы с суши совместно с войсками округа. На другой день, 28 июля, «а командный пункт 411-й батареи, где временно размещался флотский командный пункт базы и [70] находился ее командир контр-адмирал Г. В. Жуков, поступило письменное распоряжение командующего Черноморским флотом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского о том, чтобы моряки базы и в целом флот готовились к упорной обороне Одессы всеми имевшимися силами и средствами. Именно это знаменовало собой переход от проводившейся до сих пор подготовки города к обороне в новую, наиболее интенсивную свою фазу. Нужно отметить, что многие из нас, в том числе и контр-адмирал Г. В. Жуков, до 27 июля считали, что эвакуация одесской военно-морской базы в обстановке отхода сухопутных войск полностью не исключалась. Это было тем более вероятным, что на наших глазах уже отошла вместе с армией Дунайская флотилия, готовились к эвакуации балтийские военно-морские базы. Распоряжение Военного совета Черноморского флота положило конец всяким колебаниям.
С 28 июля 1941 года, когда войска Южного фронта, отражая ожесточенные атаки наседавшего врага, начали отход к Южному Бугу, а в направлении Одессы отступали дивизии Отдельной Приморской армии, усилились работы по завершению строительства оборонительных рубежей вокруг города. Население приступило к строительству баррикад. В военно-морской базе началось формирование морских полков, артиллерийские батареи и корабли готовились поддержать боевые действия войск на суше. Поскольку артиллерия Отдельной Приморской армии оказалась без боеприпасов, флот взял их из своих запасов и в экстренном порядке подвез на двух эсминцах и передал армии; затем морские полки влились в состав сухопутных сил; корабли стали занимать огневые позиции.
5 августа Ставка Верховного Главнокомандования дала директиву Южному фронту — Одессу не сдавать. Отдельная Приморская армия вошла в непосредственное подчинение Ставки с задачей оборонять Одессу до последней возможности. Это не была какая-то новая задача, поставленная перед ней впервые. Ставка вновь и в категорической форме лишь подтвердила то, что она требовала от войск и ранее и что войска фактически уже выполняли.
С 7 августа на подступах к Одессе соединения Отдельной Приморской армии начали отражать атаки противника; флот поддержал их артиллерией, свежим флотским пополнением. И хотя опыта у всех было мало, мы постепенно обретали силу для упорного сопротивления.
Решение об обороне Одессы предусматривало совместные действия сил флота и армии. 10 августа враг блокировал город, а 19 по решению Ставки был создан Одесский оборонительный район под командованием контр-адмирала Г. В. Жукова. Генерал-лейтенант Г. П. Софронов был назначен заместителем командующего районом и начальником всех его сухопутных войск. Генерал-майор Г. Д. Шишенин стал начальником штаба района.
То, что Ставка Верховного Главнокомандования ответственность за оборону Одессы возложила на Военный совет Черноморского флота, не вызывало у нас никаких сомнений. Это было правильное решение. Устойчивая и длительная оборона Одессы во всех отношениях зависела от флота. Связь с Большой землей, пополнение людьми, питание, эвакуация тяжелораненых — все это легло на плечи моряков.
Обязанности в Военном совете Одесского оборонительного района были распределены так: на дивизионного комиссара Ф. Н. Воронина были возложены вопросы, касающиеся сухопутной обороны, на бригадного комиссара И. И. Азарова — морская оборона и поддержка сухопутных войск с моря, на бригадного комиссара А. Г. Колыбанова — тыл и материальное обеспечение войск.
Командующий Отдельной Приморской армией и его штаб разрабатывали и проводили в жизнь решения, связанные с организацией сухопутной обороны. Все принципиальные вопросы обороны Одессы решались, как правило, Военным советом оборонительного района, который был подчинен Военному совету Черноморского флота. В изолированном с моря и суши приморском городе и районе вокруг него иначе не могло и быть. Это решение обеспечило сплочение всех воинов флота, армии и тружеников города, которое переросло в боевую дружбу, спаянную совместно пролитой кровью. [71]
Итак, оборона города создавалась последовательно, что обусловливалось ходом событий на фронте. Теперь вернемся к рассказу об участниках обороны Одессы, вписавших немеркнущие страницы в боевую летопись истории.
Личный состав Одесской военно-морской базы, воины Отдельной Приморской армии, трудящиеся города хорошо понимали необходимость оборонять Одессу до последней возможности. Учитывая стратегическое значение крупнейшего порта на Черном море, а также морально-политический фактор, они с энтузиазмом и самоотверженностью встретили это решение высшего командования и выполнили его с честью. Оборона Одессы изобилует примерами массового героизма. Подразделения и части, солдаты и офицеры каждодневно проявляли высокое воинское мастерство, непоколебимую стойкость, бесстрашие. Вечной славой покрыли себя представители всех родов войск и видов вооруженных сил. В первых рядах защитников города были коммунисты и комсомольцы. Своими активными действиями наши воины наносили фашистам огромный урон. О многих героях — защитниках Одессы невозможно рассказать в одной статье. Поэтому здесь речь пойдет лишь о том, что наиболее ярко запечатлелось в памяти и известно автору по личным наблюдениям, по документам или рассказам боевых друзей.
В состав Отдельной Приморской армии входили 25-я Чапаевская, 95-я Молдавская стрелковые и 1-я кавалерийская дивизии. 25-я дивизия обороняла южный сектор, где противник неоднократно предпринимал наступательные действия и наносил весьма ощутимые удары. Особенно тяжелые бои развернулись 19 и 20 августа. Наши 25-я стрелковая и 1-я кавалерийская дивизии под напором 1-й пограничной и 21-й пехотной дивизий к исходу 20 августа вынуждены были отойти. Обстановка осложнилась тем, что командир 25-й стрелковой дивизии полковник А. С. Захарченко с утра 20 .августа потерял управление подчиненными частями. Создавалось положение, при котором враг мог «а плечах отступавших частей прорваться к западной окраине Одессы.
По решению Военного совета армии 20 августа командиром 25-й дивизии был назначен генерал-майор И. Е. Петров, а комиссаром — бригадный комиссар Степанов. Командующий армией поставил перед ними такую задачу: «Объединить под своим командованием 1-ю кавалерийскую дивизию, 90-й стрелковый полк 95-й стрелковой дивизии, 25-ю стрелковую дивизию и к утру 21 августа восстановить положение на левом фланге армии».
Чапаевцы, встретив нового комдива, всматривались в него пристально, пытались разгадать, кого к ним прислали. Это был высокий, худощавый генерал, с лицом выразительным, чуть суровым властным голосом. Все в этой дивизии, в ее полках напоминало о славных революционных и боевых традициях, все было дорого сердцу каждого чапаевца. Своеобразно назывались полки 25-й Чапаевской: 54-й полк — имени Степана Разина, или просто Разинский, 31-й полк — Пугачевский имени Фурманова, 263-й полк — Домашгсинский имени Фрунзе3.
Уже после первых боев чапаевцы без оговорок приняли нового командира дивизии в свою дружную, сплоченную семью. Да и Петров тоже мог гордиться ими. Когда 31 и 287-й стрелковые полки под напором превосходящих сил противника с тяжелыми боями отошли на рубеж Вакаржаны, Петерсталь, Францфельд, особенно тяжелая обстановка создалась на участке обороны 287-го полка. 21 августа, как только забрезжил рассвет, генерал Петров появился на переднем крае этого полка. Двигаясь вдоль траншеи, он внимательно осмотрел участок, который, по его мнению, был самым уязвимым в обороне.
Командир второй стрелковой роты старший лейтенант И. Ф. Ромашкин знал, что к ним назначен новый комдив, слышал, что он человек крутого нрава, но не думал, что ему так скоро придется встретиться с ним. Проверяя готовность бойцов к отражению очередной атаки врага (атаки эти, как по расписанию, начинались каждый день s восемь часов), Ромашкин шел по траншее и у одного из окопов увидел незнакомого [72] человека, который, положив руки на бруствер, внимательно смотрел в сторону противника, одновременно спрашивая что-то у рядом стоявшего бойца. Командир роты возмутился поведением солдата и ускорил шаг. В то время был строгий приказ: при появлении в расположении роты посторонних бойцы должны немедленно доставлять их к командиру, а тут...
Услышав приближающиеся шаги, они повернулись. Ромашкин увидел у незнакомца в петлицах генеральские звездочки и остановился в нерешительности. Наконец, приняв положение для отдачи рапорта, он доложил:
— Товарищ генерал! Вторая стрелковая рота прочно удерживает оборону порученного ей участка!
Генерал пожал руку командиру роты:
— Мы тут с вашим бойцом решаем вопрос, как лучше уничтожить врага, когда он снова начнет атаку. У вас очень трудный участок. Вы это сознаете?
— Поэтому и доверили его второй роте, — не растерявшись, с гордостью ответил Ромашкин.
Дав несколько советов командиру роты, генерал ушел на командный пункт батальона. Пока он связывался со своим штабом, противник начал артиллерийскую подготовку. От разрывов мин и снарядов содрогалась земля, черные тучи гари и пыли поднялись высоко в воздух. Так продолжалось целый час. А как только враг перенес огонь в глубину обороны, его пехота пошла в атаку. В ее цепях двигались легкие пушки и минометы.
Генерал Петров наблюдал за развертывавшимися событиями с командного пункта первого батальона. Он заметно волновался: враг упорно рвался к нашим окопам, огонь наших бойцов не мог остановить атакующих.
— Надо контратаковать их! — крикнул генерал командиру батальона. Но бойцы второй роты и так уже поднялись и бросились за бегущим впереди политруком Небратом. Перед неприятелем мгновенно выросла цепь наших воинов. Солдаты противника не приняли штыкового боя и побежали обратно. Пять противотанковых пушек с запасом снарядов, два миномета, станковый пулемет и большое количество винтовок стали трофеями роты. Новый комдив был доволен: с такими бойцами воевать можно.
Тяжелые бои на участке 25-й Чапаевской стрелковой дивизии не прекращались ни днем, ни ночью вплоть до 2 сентября. Особенно ожесточенный характер носили атаки захватчиков в последние трое суток. За это время чапаевцы под командованием генерала И. Е. Петрова перемололи не менее двух вражеских дивизий и не пропустили врага.
25-я Чапаевская дивизия, сражавшаяся на главном направлении, обороняла исключительно важное для Одессы село — Беляевку, стоящую на излучине Днестра к северу от Днестровского лимана.
Однажды, приехав на командный пункт дивизии, я особенно долго пробыл там. Раздумывая над планами обороны Одессы, особенно на участке 25-й дивизии, Иван Ефимович спросил меня:
— А как вы думаете, каковы будут наши перспективы, если противник займет Беляевку?
Меня такой вопрос тоже волновал, но свои соображения на этот счет не очень хотелось высказывать товарищам — утешительного в них было мало. И, когда меня спросили об этом, я ответил:
— Перспектива в таком случае ясна. Не станет Беляевки — Одесса лишится пресной воды. Поэтому я не мыслю себе здесь обороны пассивной, без активных действий с нашей стороны. Нам надо наряду с обороной предпринимать контратаки.
— Верно, — с удовлетворением сказал Петров.
Иван Ефимович с первой же встречи произвел на меня впечатление человека сильного, воина опытного и умного, обладающего военным талантом и смелого в бою. Говорил он отрывистыми, четкими, словно рубленными фразами. Голова его периодически сильно подергивалась. Пенсне при этом дрожало, казалось, вот-вот оно свалится, и левой рукой он поминутно поправлял его на носу. Тогда мы еще не знали, [73] что это — нервный тик, результат контузии, полученной в борьбе с басмачами в Средней Азии.
Наша дружба с каждым днем все более укреплялась. Позже, когда его назначили командующим Отдельной Приморской армией, он напомнил мне разговор о Беляевке и посоветовал при всех вариантах разработки наших оборонительных планов не забывать об активных действиях. И мы всегда придерживались этого принципа, особенно на правом фланге. К сожалению, отбросить противника далеко за Одессу в условиях малочисленности войск и блокады ее с суши у нас возможности не было.
Иван Ефимович работал очень много. Отдыхал, частенько не раздеваясь, на диване в штабе. Поспит с полчаса-час и снова за дело. Я рад тому, что вместе с этим человеком, предельно храбрым, не терявшим своего хладнокровия даже в самые горячие моменты, мне пришлось участвовать в защите Одессы и Севастополя. В тяжелые минуты И. Е. Петров появлялся в частях и подразделениях, вносил бодрость и уверенность, и бойцы с новыми силами продолжали громить врага.
С большой любовью наши бойцы, командиры и политработники произносили имя генерала Петрова. После войны одесситы не забывают своих героев. К радости ветеранов, в поселке Большой фонтан есть сейчас новая улица, названная именем генерала Петрова.
Хочется сказать несколько слов о 95-й Молдавской стрелковой дивизии, оборонявшей западный сектор, и о ее командире Василии Фроловиче Воробьеве, который был моим давним другом. С ним мы служили вместе еще в 1-й Тихоокеанской дивизии в 1927–1929 годах. До нашего знакомства он два года был начальником штаба 34-го Омского стрелкового полка 12-й имени Сибревкома дивизии. Перед Отечественной войной преподавал в Академии Генерального штаба, а в самый канун ее перешел служить в войска на штабную работу. 10 июля 1941 года Василий Фролович был назначен начальником оперативного отдела штаба Приморской группы войск. В Одессу прибыл, когда войска Южного фронта отходили к Днестру.
Получив приказ о своем новом назначении на должность командира 95-й дивизии, он в ту же ночь выехал ее встречать.
— Я был очень обрадован этому назначению, — рассказывал он впоследствии. — Исполнилась заветная мечта — командовать дивизией, да еще на фронте. Одно смущало — справлюсь ли, ведь моему предшественнику генералу А. И. Пастревичу, человеку опытному в боевом отношении, тут не повезло...
Знакомство командира с частями дивизии состоялось в тот момент, когда колонны ее полков проходили через село Буденновку. Стоял солнечный, жаркий полдень. Новый комдив собрал командиров и комиссаров полков, выслушал их доклады о последних боях. Но вот в небе появился вражеский разведчик. Войска встретили его огнем зенитных пулеметов и винтовок. Стреляли все, кто мог. Загоревшаяся машина приземлилась километрах в двух за Буденновкой. Командир 161-го стрелкового полка полковник С. И. Серебров и пограничники быстро выехали к вражескому самолету, чтобы задержать летчиков. Скоро они вернулись с большим количеством документов, трофейным оружием и парашютами. Летчики же успели скрыться в густых посадках кукурузы. [74]
Прошло совсем немного времени, и шесть вражеских бомбардировщиков появились над деревней. В населенном пункте было невозможно развести колонну. Самолеты начали сбрасывать бомбы. К счастью, ни одна из них не попала в людей, когото только осыпало землей. Несмотря на бомбежку, колонна продолжала двигаться. Никто не покинул строя, никто не остановился, не пытался прятаться. Как мне впоследствии рассказывал Василий Фролович, ему навсегда запомнился этот характерный штрих, дополнявший его первое представление о дивизии. В непрерывных боях от самой границы дивизия имела большие потери в людях и технике. Но эти жертвы, хотя они и были очень тяжелыми, «е прошли даром. Оставшиеся в строю многому научились, закалилась их воля, укрепилась решимость к борьбе. 95-я Молдавская стрелковая дивизия была готова к самым суровым испытаниям и с честью их выдержала.
Среди защитников Одессы было много прославленных боевых частей, воинов которых часто именовали по фамилии их командиров. О храбрости воинов 1-го полка морской пехоты, которым командовал ветеран гражданской войны, старый большевик полковник Я. И. Осипов, складывались легенды. Моряки-осиповцы — так называли воинов этого полка — занимают особое место в эпопее обороны Одессы. Они как бы олицетворяли собой неразрывное единство нашей армии и флота, их братскую боевую дружбу. Морская пехота была грозой для врагов, они называли ее «черной тучей». По пять-шесть раз в сутки шли в атаку морские пехотинцы, и не было случая, чтобы их атака не увенчалась успехом.
В историю обороны Одессы одну из славных страниц вписали советские артиллеристы и среди них прежде всего воины 265-го корпусного артиллерийского полка, которым командовал майор Н. В. Богданов. «Богданов был удивительным человеком, — вспоминает бывший командир 9-й батареи полка Алексей Владимирович Высоцкий, тогда лейтенант, а ныне подполковник запаса, журналист, режиссер, хорошо знавший полковника Богданова. — В мирное .время мам особенно дороги были две черты его характера — требовательность и справедливость. В дни войны мы увидели а нем еще и необычайную храбрость и человечность».
Основы боевых успехов воспитанного им полка были заложены еще в мирное время. Полк в предвоенный период добился высоких показателей в боевой и политической подготовке, а его командир был награжден орденом Знак Почета и избран в 1938 году депутатом Верховного Совета УССР.
Богданова, скромного и отважного человека, можно было часто видеть на командных пунктах командиров стрелковых частей и подразделений, которые поддерживал его полк. Под его умелым командованием полк наносил противнику огромный урон. Нам стало известно, что вражеское командование за голову Богданова назначило 50 тыс. румынских лей. Но эту «награду» получить не удалось никому. Сам же Богданов за геройство и отвагу в октябре 1942 года был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Артиллерийский полк, которым он командовал, получил орден Красного Знамени, а затем, при обороне Севастополя переименован в 18-й гвардейский. В дни обороны Одессы в честь славных воинов полка один из защитников города-героя А. Гончаренко сложил «Песню о богдановцах».
Николай Васильевич Богданов пал смертью храбрых в 1943 году при освобождении Брянска, командуя 20-й артиллерийской дивизией. Но богдановцы, славные его однополчане, боевые традиции своего полка пронесли сквозь огонь сражений до самых стен рейхстага.
Всем защитникам города был известен своей стойкостью, умением воевать 161-й стрелковый полк, которым командовал полковник С. И. Серебров. Обороняясь на рубеже Мангейм, Беляевка, он преградил путь дивизии противника. Четверо суток продолжались упорные бои. На пятый день из захваченных у врага документов выяснилось, что остатки этой дивизии спешно были отозваны с передовой на пополнение. Вместо нее появилась свежая дивизия. Вновь начались тяжелые бои. Временами некоторые подразделения полка сражались в полном окружении, но тем не менее стойко держались до подхода резервов.
Под Одессой геройски сражался командир минометной роты младший лейтенант В. П. Симонок, с которым мне не раз приходилось встречаться. До войны он был [75] председателем колхоза на черниговщине. Привычка руководителя находиться всегда среди людей наложила отпечаток на его действия на фронте. Все получалось у Владимира Поликарповича основательно, ладно. Командовал он своими минометчиками без суеты и спешки, а когда требовала обстановка — увлекал личным примером. Однажды, уже на подступах к Одессе, минометная рота вела бой, который продолжался свыше суток. Командир роты с крыши сарая корректировал огонь минометов. Атака следовала за атакой. Во время одной из таких атак вражеская пехота, следуя за танками, приблизилась к нашим позициям. Минометчики по команде младшего лейтенанта Симонка открыли сосредоточенный огонь по танкам. Взрывом мины была перебита гусеница головного танка. Машина закружилась на месте. Движение застопорилось. Остальные танки повернули вспять, а вслед за ними откатилась в исходное положение и пехота. К подбитому танку пополз младший лейтенант Овсянников с двумя бойцами. Бутылки с горючей смесью, брошенные ими, довершили дело: танк запылал, его экипаж был захвачен в плен.
В другом бою, когда большая группа вражеских солдат просочилась в нашу оборону на стыке подразделений, Симонок с шестью бойцами решительно контратаковал их, в результате чего противник был полностью уничтожен. В качестве трофеев семерка смельчаков захватила пушку, два пулемета, несколько автоматов и винтовок4.
Самоотверженно защищали Одессу советские летчики, отбивая воздушные атаки на город. Много подвигов в боевую летопись вписал личный состав истребительного авиационного полка, которым командовал Герой Советского Союза майор Л. Л. Шестаков. 150 боевых вылетов в небо Одессы совершил летчик С. А. Куница, в воздушных боях сбив шесть вражеских самолетов. Советское правительство посмертно присвоило ему звание Героя Советского Союза. Этого высокого звания удостоились Александр Цурцумия, Андрей Кондрашин, Алексей Алелюхин, Константин Денисов, Алексей Череватенко и другие.
Рассказывая о боях за Одессу, нельзя не вспомнить наших героических женщин. Они заменяли у станков мужчин, ушедших на фронт, заботились о больных и раненых. Многие из них сражались с оружием в руках. Вместе с нами обороняли Одессу пулеметчица комсомолка Нина Онилова и снайпер Людмила Павличенко, ставшие Героями Советского Союза. [76]
«Наша Анка» — так называли Нину Онилову бойцы и командиры 25-й Чапаевской дивизии. Двадцатилетняя девушка до войны жила в Одессе, работала на джутовой фабрике. По вечерам училась в стрелковом кружке, изучала пулемет. Но началась война, и Нина вместе с подругами" попросилась на фронт. Она была зачислена пулеметчицей в 54-й Разинский полк.
В одну из темных ночей под Одессой Нина держала свой первый боевой экзамен. Когда вышел из строя первый номер расчета, девушка не растерялась и, подпустив на близкую дистанцию атакующие цепи, открыла по ним губительный огонь. Вскоре имя отважной пулеметчицы стало широко известно не только в полку и дивизии, но и во всей Отдельной Приморской армии.
В сентябре 1941 года коллектив завода имени Январского восстания изготовил для защитников Одессы из тракторных тягачей несколько боевых машин, похожих на танки. Идея о создании таких танков возникла у главного инженера завода, ныне пенсионера, коммуниста Пантелеймона Константиновича Романова. В осажденном городе негде было взять броневую сталь, но январцы оказались находчивыми. Они предложили для танков .слоеную броню — между двумя стальными листами помещали дощатую прокладку. При испытании этой оригинальной брони оказалось что пули ее не пробивают. Не терявшие чувства юмора одесситы шутливо окрестили эти машины именем «На испуг». Так появилось полсотни самодельных, но годных для боя танков «НИ». И вот однажды в один из таких танков, а экипажи их состояли только из добровольцев, села за пулемет Нина Онилова и из него разила врага. За героические подвиги, проявленные в период обороны Одессы, славная советская девушка Нина Онилова была награждена орденом Красного Знамени.
На боевом счету другой героини Одессы — снайпера, старшего сержанта Людмилы Павличенко — 187 уничтоженных солдат и офицеров противника. Людмила была студенткой. Началась война, и она пошла защищать Одессу, а затем Севастополь. Ее заслуга состоит еще и в том, что она обучила многих воинов искусству ведения сверхметкого огня.
В пламени обороны Одессы крепла и закалялась боевая дружба бойцов и командиров, всех славных защитников героического города. Ее проявления можно было наблюдать повсюду и ежечасно. Она объединяла работников штаба армии с частями и соединениями, с командирами военно-морского флота, с населением города. И это позволяло наиболее рационально использовать наши силы, резервы и ресурсы, а их было не так уж много.
Одной из наиболее сложных проблем, заниматься которой приходилось повседневно руководству обороной, было обеспечение войск и населения продовольствием и водой. Питались и кониной: скота здесь было мало, а лошади оказались в некотором избытке. И все же войска получали все для них необходимое. Работники тыла во главе с интендантом армии А. П. Ермиловым работали четко, проявляя большую инициативу.
Рассчитывать на полное удовлетворение наших нужд в вооружении и боеприпасах перевозками с Большой земли не приходилось. Поэтому в осажденной Одессе было организовано производство и ремонт бронепоездов, танков, бронемашин, минометов и мин, огнеметов, ручных гранат, запалов для бутылок с горючей жидкостью, полевого кабеля. Рабочие и работницы города показали настоящий, большой советский патриотизм, самоотверженность и героизм. Деятельность коммунистов и трудящихся Одессы возглавляли такие руководители, как первый секретарь Одесского обкома [77] партии, член Военного совета Одесского оборонительного района А. Г. Колыбанов, секретарь горкома партии Н. П. Гуревич, председатель облисполкома Н. Т. Кальченко, председатель горсовета Б. П. Давиденко и другие.
Бои под Одессой велись непрерывно. Противник нес большие потери, но и ряды защитников ее таяли. Рядовой состав мы пополняли за счет войск, поступавших из тыла, госпиталей, а также призывая годных к службе в армии горожан. А вот с командным составом дело было сложнее. Пришлось организовать переподготовку начсостава тыловых учреждений, готовить из него строевых командиров, способных вести бой. Так была решена на месте и эта проблема.
Оборона Одессы вошла в историю Великой Отечественной войны как образец организованного взаимодействия сухопутной армии и флота, которые надолго приковали здесь крупную вражескую группировку, не позволив гитлеровцам использовать эти силы на других направлениях. Десятки тысяч солдат и офицеров потеряли фашистские захватчики в боях на подступах к Одессе. Сотни вражеских самолетов и танков превратились здесь в груду металлолома.
Длительная оборона Одессы в условиях блокады с суши явилась примером мужества и самоотверженности советских воинов и народа. Подвиг ее защитников вселял веру в силу нашего оружия. [78]