Германская агитация и пропаганда в первой мировой войне
// Звонарев К. К. Германская агентурная разведка до и во время войны 1914-1918 гг. — К.: Княгиня Ольга, 2005.

«Победа слов и мыслей». — Организационная структура агитации и пропаганды. — 27 самостоятельных бюро или ведомств, занимавшихся пропагандой. Материал для пропаганды. — Ложь, прикрытая лозунгом «гром победы раздавайся». — Католическая пропаганда Эрцбергера. — «Гражданская и военная» пропаганда. — Людендорф о германской пропаганде. — Военный отдел пропаганды при министерстве иностранных дел. — Несколько примеров германской военной пропаганды. Вопрос о германской пропаганде во время мировой войны занимает в германской послевоенной литературе довольно видное место. Этим вопросом усиленно пользуются бывш. германские военные верхи, как доказательством неспособности и неумения германского правительства вести войну. Людендорф1 обвиняет правительство, Эрцбергер2 же:, наоборот, обвиняет военное командование.

Немецкий доктор Штерн-Рубарт, в своей книге «Пропаганда, как политический инструмент», делает следующий вывод: «...в Германии сложилось убеждение, что поражение ее должно быть об'яснено не военным превосходством врага, а победой слов и мыслей».

Мысль эту можно понять трояко.

Выходит, как будто бы, что у немцев эти «слова и мысли» среди боевых средств отсутствовали, или были, но немцы не сумели применить их в борьбе и извлечь из них возможную пользу, или же «слова и мысли» их противников оказались примененными в борьбе с большей пользой и искусством с более сильно действующими.

Посмотрим теперь, как было поставлено у немцев дело пропаганды, как и кем она велась и какие результаты дала на деле.

С первого взгляда может показаться, что пропаганда не имеет никакого отношения к разбираемому нами вопросу агентурной разведки. В действительности же это не так, по крайней мере, в отношении Германии, где во время войны пропаганда по военной линии была сосредоточена в органах разведки.

В мирное время руководство заграничной пропагандой принадлежало министерству иностранных дел, где этим делом ведал специальный отдел печати. Этот отдел тратил тот секретный «фонд рептилий», какой ежегодно отпускался в распоряжение министерства иностранных дел. Кроме того, отделы печати имелись в морском министерстве и в прусском министерстве внутренних дел.

Все эти отделы печати, однородные по своим целям и задачам, работали вразброд и независимо друг от друга.

Отдел печати министерства иностранных дел имел при германских дипломатических учреждениях за границей своих представителей, занимавшихся обработкой общественного мнения, при помощи подкупа: газет, влиятельных писателей, общественных деятелей, телеграфных агентств, путем выпуска книг, журналов и соответственно подобранной и подтасованной информации.

С начала войны эти организации германской пропаганды продолжали свою работу. Так, известен случай, когда уже в начале войны пропаганда министерства иностранных дел в Румынии вылилась в довольно странную форму. По поводу этого русский посланник в Бельгии, в телеграмме от 20/XI 1914 г. сообщил следующее3:

«...На немецкую пропаганду германский посланник в Бухаресте тратит большие деньги. Не будучи в состоянии подкупать зажиточные классы, он закупает у земледельцев продукты по высоким ценам и тем старается приобрести их расположение. Во всяком случае, Бушу (посланнику. — К. 3.) удалось добиться того, что в народе все более и более замечается возрастающее равнодушие к тем обязательствам настоящей кампании, которые еще так недавно вызывали восторг населения».
Отдел печати морского министерства вел за границей аналогичную работу через морских агентов и через отделения «Союза укрепления германского флота».

Но, в общем, все эти организации оказались неприспособленными для выполнения задач военного времени. Со стороны германских доброжелателей за границей посыпались требования — усилить пропаганду, главным образом, в нейтральных странах. В Германии возник целый ряд «частных бюро пропаганды», выкинувших лозунг: «Правду для заграницы». Эта «германская правда» и посыпалась в дружественные Германии и нейтральные страны в виде целых тюков соответствующих немецких газет. До чего грандиозен был этот поток «германской правды», показывает то обстоятельство, что вскоре видные общественные деятели нейтральных стран начали просить избавить их от получения десятков экземпляров одного и того же номера одной и той же немецкой газеты. Характерно, что газеты вроде «Deutsche Tageszeitung», «Post», «Tagliehe Rundschau» и др., отстаивавшие самую резкую антидатскую политику в северном Шлезвиге, — в громадном количестве посылались именно в Данию.

По подсчетам Эрцбергера, уже в октябре 1914 года в Германии занималось заграничной пропагандой не менее 27 самостоятельных бюро или ведомств. Все они работали совершенно самостоятельно, на собственный страх и риск, без единой руководящей идеи.

Не удивительно, поэтому, что, когда в начале войны большое количество американских граждан пожелало вернуться на родину, немцы при всем желании не могли их снабдить соответствующе подобранным материалом о роли Германии в мировой войне. Эрцбергеру,совместно с другими немецкими политиками, пришлось по предложению представителя отдела печати морского министерства проделать эту работу в 48 часов.

Наконец, при министерстве иностранных дел было создано Центральное бюро для пропагандистской работы за границей. Во главе его встал барон фон-Мумм. В этом Центральном бюро было сосредоточено издание пропагандистских брошюр, книг, иллюстрированных журналов и т. д. Это бюро пропаганды просуществовало до 1917 года, когда, по настоянию генерала, Людендорфа, оно было расформировано, и взамен его было создано новое учреждение пропаганды, но уже под эгидой военного управления. Существовавшее до 1917 года Центральное бюро пропаганды занималось главным образом пропагандой на религиозной почве. К этому делу было привлечено несколько выдающихся и преданных Германии католических ксендзов и лютеранских пасторов. Эти «святые отцы» занялись распространением «германской правды» посредством агентских телеграмм, передовых статей, интервью, корреспонденции и писем, помещавшихся в подкупленных газетах, при помощи брошюр, книг, иллюстрированных журналов, докладов, лекций, проповедей, кинематографов, театров и т. д., и т. д.

В качестве подсобного материала для этой пропагандистской деятельности пользовались объявлениями в газетах Антанты. По словам Эрцбергера, хотя в газетных объявлениях союзников тоже затушевывали истинное положение стран Антанты, но не лгали. В отделе объявлений газет Антанты германские пропагандисты обнаруживали неприкрашенные потребности и запасы товаров, цены на масло — в парижских газетах, на одежду и проч. — в лондонских. Эрцбергер говорит, что эти данные всегда были для него «надежнейшим барометром для действия наших (т. е. немецких) подводных лодок».

— «Отдел объявлений», — пишет Эрцбергер, — «был для меня почти неистощимым источником политических оценок и являлся обычно более важным, чем весь политический отдел подцензурной прессы».
Ценным материалом для германской агитации и пропаганды служили также официальные и полуофициальные письма разных должностных лиц Антанты, нередко попадавшие в руки германской разведки.

Так, быв. английский посол в России Джордж Бьюкенен рассказывает4, что он старался сохранить в строжайшей тайне свою телеграмму, посланную им в 1916 году Николаю II с просьбой не снимать с должности министра иностранных дел Сазонова. Однако один из английских почтовых мешков попал в руки немцев. Найденная в этом мешке переписка как раз дала немцам богатейший материал для разоблачений роли Бьюкенена в России.

В 1917 году немцы даже выпустили специальную листовку, целиком посвященную Бькженену. Эта листовка разбрасывалась с аэропланов в расположение русских войск на Юго-Западном фронте. В ней говорилось, что, хотя русские избавились от Николая Романова, но английский посол все еще сидит царем в Петрограде, и внушает свои желания русскому правительству. Покуда он будет царствовать в России и пить русскую кровь, русские никогда не получат ни мира, ни свободы.

Эрцбергер утверждает, что в течении 1914-15 года германские военные власти чрезвычайно слабо сознавали необходимость соответственного информирования зарубежных стран и, ссылаясь на возможность шпионажа, упорно противились попыткам Эрцбергера устроить поездку нейтральных журналистов по германскому фронту. Когда же, в конце концов, удалось добиться разрешения на такую поездку для итальянских журналистов, — военные встретили их чрезвычайно холодно, а сопровождавший их германский офицер публично назвал журналистов шпионами, и заявил, что «славный немецкий меч стоит больше, чем весь этот трезвон». Немецкие генералы отказали в интервью итальянским журналистам. Германский же офицер запаса, помогавший организовать эту поездку, был арестован по какому-то ничтожному поводу. Шпиономания пустила вообще такие глубокие корни в германских военных кругах, что они боялись даже допустить в сентябре 1914 г. посещение своей главной квартиры американским президентом Рузвельтом.

Вообще, германское военное ведомство держалось того мнения, что за границу можно и нужно пускать всякую ложь, прикрашивая ее лозунгом «гром победы раздавайся». Приведем, со словЭрцбергера, несколько примеров.

Ежедневные военные сводки были наполнены сообщениями исключительно о германских победах. Такие ложные по существу донесения, были одинаково опасны и внутри и вне страны. Германская общественность справедливо спрашивала, почему же нет мира, когда каждый день одерживают победы? Цензура не разрешала писать о страданиях немецкого народа от недоедания и голода. Немецкие врачи и ученые должны были писать и писали, что для немца очень полезно и здорово, если он ест меньше, чем до войны. Составлялись обширные статистические таблицы минимума того, чем может прожить человек. Этим хотели доказать за границей, что запасы жизненных средств и предметов первой необходимости в Германии настолько велики, что она никогда не сможет погибнуть из-за их недостатка. Но сторонники такого метода пропаганды не подумали, что за границей легко можно было узнать немецкое меню, немецкие пайки, что в нейтральные страны выезжало много немцев, говоривших в отелях: «наконец-то можно поесть, как следует!».

Официальные и неофициальные германские телеграфные агентства допускали целый ряд необ'яснимых промахов, вызывавших насмешки за границей. Так, например, в декабре 1916 года по всему свету была разослана германская агентская телеграмма, сообщавшая, что кайзер приказал, по случаю занятия Бухареста, вывесить флаги и салютовать победу. Нейтральное общественное мнение сделало из этого вывод: «значит, даже на праздник победы немцев сгоняют по команде».

Бывали попытки создавать с пропагандистскими целями свои газеты за границей, или же подкупать уже существующие, но дело не всегда шло успешно. Так, однажды, руководители германской «штатской» пропаганды решили подкупить одну французскую газету. Через подставных лиц было уплачено 10 миллионов франков. Однако газета эта не изменила своего отношения к Германии. Потерпев несколько неудач такого рода, Эрцбергеровское центральное бюро пропаганды отказалось от этих попыток и сосредоточило свое главное внимание на обработке католиков нейтральных стран.

2 сентября 1914 года конклаву римским кардиналом был вручен «меморандум немецких католиков о мировой войне», составленный в соответствующем духе. В начале 1915 г. французские католические кардиналы и епископы ответили на этот меморандум книгой: «La guerre allemande et le catholicisme», содержавшей жестокую отповедь немцам вообще и немецким католикам в частности.

В мае 1915 г. центральное бюро пропаганды создало — «деловой комитет немецких католиков», от имени которого был выпущен на 7 языках ответ на книгу французских католиков.

В этот «деловой комитет» вошло много видных германских профессоров, занимавшихся выпуском книг, журналов и сборников в пропагандистских целях. В феврале 1917 г. этим «деловым комитетом» был созван в Швейцарии «католико-политико-социальный всемирный конгресс», на котором руководящую роль старалось играть Эрцбергеровское центральное бюро пропаганды. В ноябре 1917 г. состоялась аналогичная конференция, а весною 1916 г. в Люцерне состоялся международный конгресс католических и христианских социальных организации работников и работниц.

Вся эта «католическая пропаганда» и кипучая деятельность Эрцбергера и его бюро пропаганды обошлись Германии около 12 миллионов марок, но, несмотря на это, не дала ощутительных результатов.

Помимо пропагандистской деятельности всех этих «бюро» и министерства иностранных дел, вело пропаганду и военное командование. Первое время пропаганда эта носила характер чисто военный, но постепенно перешла и в область политическую.

Военное руководство германской печатью было возложено на начальника разведывательного отдела главной квартиры полковника Вальтера Николаи; он руководил и военной цензурой. В его задачу входило наблюдение за настроениями внутри страны и армии и соответствующая их обработка, руководство прессой и ориентировка ее в военных вопросах. Перечисленным задача Николаи, еще не исчерпывалась: он должен был также руководить пропагандистской деятельностью германских военных атташе в нейтральных и дружественных Германии странах.

Людендорф находил такую организацию и ведение пропаганды неправильными. Он хотел поставить ее по английской системе, т. е. создать специальный центральный орган, который взял бы на себя руководство пропагандой внутри страны и вне ее. С этой целью он в декабре 1916г. представил имперскому канцлеру проект, по которому при последнем должен был быть создан центральный орган пропаганды. Руководство пропагандой со стороны министерства иностранных дел Людендорф находил неудачной идеей, ибо, таким образом, министерство иностранных дел получало влияние на внутреннюю политику.

По мнению Людендорфа, решающее руководство пропагандой должно было исходить только от имперского канцлера, у которого, согласно конституции, сходились все политические пружины и который должен был устанавливать между ними равновесие.

Конкретно план работы центрального органа пропаганды по Людендорфу сводился к следующему: руководство всеми гражданскими властями, компетентными в деле прессы; дружная совместная работа этого органа с управлением печати военного времени и отделом прессы морского штаба; ограничение функций отдела прессы министерства иностранных дел одними вопросами внешней политики, взамен чего углубление его работы во вражеских, нейтральных и союзных газетах и, наконец, защита экономических интересов прессы и содействие ей со стороны центрального органа. Во главе этого центрального органа пропаганды нужно было поставить авторитетное лицо, непосредственно подчиненное императору и канцлеру.

По мысли Людендорфа, единое руководство прессой дало бы возможность «воскресить решительное настроение германского народа». К прессе предполагалось присоединить «свободное слово» государственных деятелей и руководящих умов и устную агитацию. «Ежедневно надо было указать каждому немцу, что для Германии значит поражение. Картины и фильмы должны были проповедовать то же самое. Изображение грозящих опасностей подействовало бы иначе, чем мысли о всяких военных прибылях, чем разговоры и писания о соглашательском мире»...

Как видим, это — целая программа подчинения «слов и мыслей» целям войны.

Канцлер, однако, этот проект отверг. Тогда Людендорф предложил своему разведывательному отделу заняться этими вопросами самостоятельно. Последний связался с газетами через управление печати военного времени. Управление это было образовано в октябре 1915 г. из отделений, возникших с началом войны и занимавшихся цензурой германских и заграничных газет. В 1917 году к этому управлению присоединилась еще организация отечественного преподавания. В управление были включены для связи представители важнейших гражданских учреждений.

Наряду с этим управлением продолжал существовать также и отдел печати морского министерства.

Людендорф утверждает, что указанное управление воздерживалось от всякого политического воздействия на германскую прессу. Однако, несколькими строками ниже, он заявляет, что:

«Имевшие место два раза в неделю совещания с членами берлинской и представленной в Берлине провинциальной прессы, в которых, кроме управления печати военного времени, принимали участие представители морского штаба и всех ведомств, удовлетворяли потребностям лишь части печати. В виду этого в различных частях империи время от времени представители имперских учреждений делали доклады представителям провинциальной печати».
Как видим, Людендорф сам опровергает свое предыдущее заявление и раскрывает, что фактически вся германская печать была зажата в кулак управления печати военного времени.

При штабах фронтов, групп и армии были созданы отделения этого управления. Эти отделения снабжали соответствующим материалом фронтовые, армейские и местные газеты. Кроме того, они снабжали остальную германскую печать описанием «особенно геройских подвигов отдельных офицеров и солдат на фронте».

Управление печати военного времени издавало газеты в оккупированных немцами областях, в лагерях военнопленных и выпускало специальные газеты для распространения среди войск противника.

Но захват в свои руки германской печати не удовлетворял Людендорфа. Он хотел захватить в свои руки также и руководство пропагандой в нейтральных странах. Он полагал, что «хорошо поставленная пропаганда должна далеко обгонять развитие политических событий, расчищать дорогу для политики и подготовлять общественное мнение незаметно для него самого. Прежде чем политические намерения превратятся в действие, надо убедить мир в их необходимости и моральной оправданности, и цель, поставленная пропагандой, должна явиться естественным психологическим выводом».

Людендорф упрекает германское правительство, что по отношению к пропаганде оно стояло в нерешительном раздумье, что оно не понимало сущности пропаганды, что оно отказывалось от нее потому, что считало ее слишком базарно-крикливой. По словам Людендорфа, не было создано и необходимых предпосылок для этой пропаганды: не было мировой телеграфной агентуры с собственной сетью кабелей и радиостанций, не было руководящей газеты с сильной национальной основой и т. д.

Конечно, эти утверждения Людендорфа далеко не соответствовали действительности; имевшиеся в этой области недостатки сильно им преувеличены и извращены с целью скомпрометировать правительство и доказать его неспособность для того, чтобы военное командование могло захватить всю пропаганду в свои руки.

Когда имперский канцлер отказался принять представленный Людендорфом проект организации центрального органа пропаганды, последний повел атаку на министерство иностранных дел и добился создания при нем военного отдела пропаганды.

Кроме того, министерство иностранных дел обещало создать для экономической и политической пропаганды отделы, подобно военному. Все эти три отдела должны были, по директивам министерства иностранных дел, «вести широкую и активную пропаганду, переходящую против пропаганды Антанты и не ограничивающуюся, как прежде, слабым отпарированием неприятельской лжи».

Эти отделы были созданы, но, по словам Людендорфа, «политическая и экономическая пропаганда министерства иностранных дел ограничивалась работой в прессе и изданием брошюр. Большей частью эта работа выливалась лишь в воздействие на газеты путем опровержений и об'яснений политических событий и использования неприятельских промахов».

Во главе военного отдела пропаганды министерства иностранных дел был поставлен полковник фон-Гефтен. Он был подчинен верховному командованию, но финансировался, главным образом, министерством иностранных дел, которое за это получило право совместного обсуждения и установления основных директив. Но министерство иностранных дел этим «правом», якобы, не пользовалось, и верховное командование осталось полным хозяином военного отдела пропаганды.

Полковник Гефтен постепенно создал громадную пропагандистскую организацию, раскинувшую свои щупальца по нейтральным, дружественным и воевавшим с Германией странам. В нейтральных странах он укреплялся при помощи «слов и иллюстраций», а главным образом, — кино-фильм.

Устной пропаганде придавалось большое значение. Передача новостей из уст в уста — самое опасное, а поэтому, и самое лучшее средство пропаганды, ибо таким путем распространяется очень быстро известная мысль и как бы висит в воздухе, а источник ее всегда остается неизвестным.

Пропаганду при помощи иллюстраций и кино-фильм облегчило создание специального графического отделения и управления плакатов и кино-фильм, превратившееся в дальнейшем во «Всеобщее Акционерное О-во кино-фильм». По словам Людендорфа, картина и кинофильма, а также графическое изображение в форме плаката действовали настойчивое и резче, чем письменное слово, а потому сильнее влияли на массы.

Большое значение придавалось также и художественной пропаганде.

Наряду с этим, шла печатная пропаганда при помощи телеграмм, радио и корреспонденции, пропаганда брошюрами и докладами, а также работа через бюро нейтральных военных корреспондентов.

Во враждебную Германии печать нейтральных стран полковник Гефтен пытался пробраться путем быстрой передачи информации.При германских посольствах в нейтральных и союзных странах, а также в оккупированных областях на востоке (Россия) были созданы «военные заграничные бюро», обрабатывавшие и распространявшие полученные из центра материалы в духе, соответствовавшем особенностям каждой данной страны. «Военные заграничные бюро» должны были вести свою пропагандистскую работу в полном контакте с послом.

Английский посол в Париже лорд Берти приводит в своей книжке5 следующие слова юрисконсульта американского государственного департамента, мистера Каудерта, о пропаганде немцев в Америке:

«Немцы, среди которых насчитывается около 4.000.000 натурализованных американских граждан, обрабатывают против нас (англичан) американцев германского происхождения, непримиримых ирландцев, хлопководов и лиц, связанных с хлопчатобумажной промышленностью...»
В другом месте своего дневника тот же Берти передает свою беседу с испанским послом в Париже — Дель-Муни, который, якобы, заявил следующее:

«...Германия ведет в Испании активную политику против Франции и Англии, она тратит много денег и привлекла на свою сторону священников и клерикальную партию. Она проповедует, что страна, не имеющая идеалов, неизбежно гибнет. Испания должна иметь идеалы и справедливое честолюбие, но на ее пути стоят Франция и Англия...Эта германская кампания, по мнению Дель-Муни, представляет большую опасность для дела Антанты...»
В Швеции пропаганда и агитация велась посредством соответствующих брошюр и подкупа шведских газет. Покупалась целая газета со всеми ее сотрудниками. Такая поголовная «покупка» гарантировала направление газеты, выгодное для немцев. В Дании, напротив, немцами применялась лишь система субсидирования некоторых газет, за что последние должны были время от времени помещать выгодные для немцев сведения в своих передовицах, или вывешивать в окнах редакций сообщения германской главной квартиры, хотя бы в остальных своих статьях газета и не носила германофильского характера.

Целям пропаганды служили так же, как я раньше указывал, приглашения на свой фронт виднейших журналистов нейтральных стран, субсидии книгоиздательствам и писателям (напр., Свен Гедин), широкое распространение немецких иллюстрированных журналов и книг (в Стокгольме немцы заключили соответствующий договор с некоторыми лучшими книжными магазинами, выставлявшими в своих витринах книги исключительно по указаниям немцев). Всякий невыгодный для Германии слух, всякое сообщение союзников, которое можно было, по неопределенности или неимению нейтральных свидетелей, опровергнуть, моментально, не дожидаясь директив из Берлина, опровергалось немецкими органами на местах.

В Швеции агитацией в печати руководило бюро Бьернсона, получавшее значительную денежную субсидию от отдела печати германского министерства иностранных дел и руководившееся тайным советником Гамманом. Инспирировавшееся при посредстве бюроВольф корреспондентское бюро Бьернсона наводило иностранную прессу лживыми известиями, целью которых было понижение настроения и симпатий нейтральных стран в отношении держав четвертого согласия. Бюллетени этого бюро просматривались лично германским посланником в Стокгольме. Среди редакторов бюро был некий Торбек, уличенный в шпионаже в окрестностях крепости Лилль за два годы до начала войны.

Агитацию против держав согласия вели также особые эмиссары, командированные пангерманскими организациями. Среди них особенно выделились 2 бывших профессора: проф. рижского политехникума Вильгельм Оствальд и проф. Юрьевского университета Карл Эттинген. Эти лица раз'езжали по Швеции и читали публичные лекции, направленные против России. С такими же лекциями раз'езжал по шведским городам студент Петроградского университета и сын русского действительного статского советника Аксель Рипке.

Военный агент в Дании в конце 1915г. сообщил в Ген. штаб, что для пропаганды среди украинцев в Германии было образовано специальное общество «Свободная Украина» во главе с отставным немецким генералом.

Однако, несмотря на такую разнообразную и широкую пропагандистскую деятельность,Людендорф утверждает, что германская пропаганда с трудом удерживала свои позиции. Немцам, якобы, не удалось существенно повлиять на нации, враждебные Германии. Воинственные правительства этих стран, якобы, заглушали там всякие зарождавшиеся чувства мягкости и слабости, всякий намек на мысль о мире, в особенности о «соглашательском мире».

В нейтральных и союзных странах также, якобы, не было достигнуто ничего существенного.

Людендорф стремился вовлечь в пропагандистскую работу германских государственных деятелей. По его мнению, директор английского департамента пропаганды лорд Нортклифбыл прав, утверждая, что «речь английского государственного деятеля приносит Англии 20.000 фунтов; 50.000 фунтов, если немцы перепечатают ее, и 100.000 фунтов, если они на нее не ответят».

Однако и в этом отношении немцам не удалось сделать ничего существенного; по мнению Людендорфа, здесь необходима была работа имперского учреждения, обладавшего особым авторитетом.

В августе 1918 г. такое имперское учреждение пропаганды было, наконец, создано, но уже было поздно, и оно не смогло изменить создавшегося положения.

«Армия, — говорит Людендорф, — не нашла себе союзника в лице сильной, идущей из глубины страны, пропаганды. Одерживая победы на полях сражений, Германия оказалась бессильной в борьбе с психикой неприятельских народов».
Пропагандистская деятельность германского военного командования, проводившаяся через военный отдел министерства иностранных дел, не ограничивалась нейтральными, дружественными и враждебными Германии странами. Военная пропаганда велась также через линию фронта непосредственно среди неприятельских войск. На фронте же представители военного отдела министерства иностранных дел собирали и подбирали нужный пропагандистский материал.

Имеющаяся в нашем распоряжении инструкция «для офицеров связи военного отдела министерства иностранных дел на фронте» показывает, что этот отдел находился в очень тесной связи с разведывательным управлением и, в некоторых случаях, его деятельность попадала под контроль этого управления.

Так, офицеры связи военного отдела министерства иностранных дел могли попасть на фронт только с разрешения начальника разведывательного управления штаба верховного командования.

Отправлявшихся на фронт офицеров инструктировал начальник В.О.М.И.Д. (воен. отдел м-ва ин. дел) и начальник агентурного отделения.

По прибытии на фронт офицеры связи немедленно должны были явиться к начальнику агентуры штаба армии и поступить в его подчинение. Начальники же агентуры штаба были обязаны предоставлять офицерам связи и их вспомогательному персоналу средства передвижения, квартиры и питание. Задача офицеров связи заключалась в сборе и представлении в В.О.М.И.Д. материалов, пригодных для пропаганды за границей. Они должны были обращать особое внимание на быстрое составление и передачу этих материалов по назначению.

При этом они должны были обращать внимание на сбор материалов по следующим вопросам: время, цели и масштаб наступательных операций, как германских, так и операций противника, количество действующих войск, достигнутые ими результаты, потери противника военнопленными, действие артиллерии при подготовке и в бою, газовые атаки, действие мин, деятельность летчиков, описание места боя, погоды, показания пленных, выдержки из найденных писем и документов, описание войск, принимавших участий в бою и т. д., и т. д.

Материалы, собранные на фронте офицерами связи В.О.М.И.Д., подвергались цензуре начальника агентуры, который докладывал свое заключение командованию, и лишь после одобрения последнего материалы пересылались по почте или по телеграфу представителю В.О.М.И.Д. при главной квартире. Последний представлял их на утверждение начальника разведывательного управления и только после этого они отправлялись в Берлин для использования.

В такой же зависимости от начальников агентуры штабов войск находились и представители кино-отделений,

При пропаганде через линию фронта применялись все те приемы, что и в нейтральных странах, плюс еще соответствующие листовки, плакаты (выставлявшиеся в окопах) и т. д.

Пропаганда на фронтах была строго централизована в руках штаба верховного главнокомандующего. Фронтовое командование этим было недовольно, ибо за разрешенном выпустить листовку нужно было обращаться к верховному главнокомандованию. Гофман,например, находил, что пропаганда в России ведется неправильно. В конце концов, в июле 1918г., верховное главнокомандование поручило это дело штабу главнокомандующего Восточным фронтом.

Сообщая об этом в своем «Дневнике», Гофман добавляет:

«Если бы у меня был мой бывший офицер для информации, майор Гей, я мог бы очень легко справиться с этим делом, но теперь вместо него назначен принц Георг Баварский, так что мне придется самому все делать».
Можно было поражаться тому упорству, с каким немцы вели пропаганду среди армий своих противников. Вся пропаганда направлялась на разложение неприятельских армий. Немцы очень тщательно учитывали самые мелкие факты, события и случаи в стане своих врагов, ловко и искусно обрабатывали их и тем или иным способом преподносили армиям своих противников.

Уже в 1915 году в неприятельских армиях начали появляться германские прокламации, газеты и брошюры на соответствующие темы и на соответствующем языке. В них обсуждались самые животрепещущие и злободневные вопросы, волновавшие умы неприятельских армий. Так, например, с января 1915 года на русском фронте начали разбрасываться такие, обращенные к русским солдатам прокламации:

«Солдаты! В самые трудные минуты своей жизни обращается к вам, солдатам, ваш царь. Возникла сия несчастная война против воли моей: она вызвана интригами великого князя Николая Николаевича и его сторонников, желающего устранить меня, дабы ему самому занять престол. Ни под каким видом я не согласился бы на об'явление войны, зная наперед ее печальный для матушки-России исход: но коварный «мой родственник и вероломные генералы мешают мне в употреблении данной мне богом власти, и, опасаясь за свою жизнь, я принужден выполнить все то, что они требуют от меня.

Солдаты! Отказывайтесь повиноваться вашим вероломным генералам, обращайте оружие на всех, кто угрожает, жизни и свободе вашего царя, безопасности и прочности дорогой родины.

Несчастный ваш царь Николай»

Характерно, что приблизительно около этого времени начался также поход против Николая Николаевича со стороны Александры Федоровны и Распутина. При чем характерно также то, что эта германская прокламация выдвигает против Николая Николаевича как раз те обвинения, какие находим мы и в той кампании, которую вела против него А. Ф. Романова совместно с Распутиным.

В марте 1916 года германские цеппелины разбрасывали над русскими окопами карикатуру, изображавшую Вильгельма, опиравшегося на германский народ, и Николая Романова, опиравшегося на половой орган Распутина. Нечего и говорить, что такие и подобные им карикатуры производили большое впечатление на русскую солдатскую массу.

В газетах и прокламациях германской пропаганды затрагивались и разбирались вопросы, о которых русский солдат мог только тайно думать. В них открыто говорилось о насилиях жандармов и полицейских над семьей солдата, об изменах офицеров, о розгах, о взяточничестве, подкупе и воровстве интендантов, о ничтожестве русского царя и его двора, о недостатке патронов и снарядов и т. п. В выставлявшихся из германских окопов плакатах сообщались политические новости из тыла, воспевались и раздувались успехи германских армий и т. д. Понятно, что все это оставляло определенный отпечаток на настроении неприятельских солдат и склоняло их к соответствующим выводам. Бунты, вспыхнувшие в некоторых частях русской армии, приписывались властями влиянию немецкой пропагандистской работы.

В журнале военных действий 8-го арм. корпуса от 4 января 1915 г. говорится, что «командующий армией приказал принять меры против пропаганды, путем прокламаций среди нижних чинов».

В конце 1915 года командующий Западным фронтом ген. Иванов доносил в ставку, что, благодаря массе прокламаций с обещанием возвращения на родину и получения немецкого пайка, «усилилось до угрожающих размеров перебегание от нас к неприятелю евреев и поляков не только с передовых позиций, но и из тыловых учреждений».

Ставка решила парировать этот прием немцев переводом евреев и поляков со всего Западного фронта на Кавказский фронт. По словам ген. Лукомского, «осенью 1916 года в некоторых корпусах, бывших на фронте, были открыты случаи пропаганды против командного состава и за прекращение войны; было несколько случаев неисполнения отдельными ротами и баталионами боевых приказов».

«...В связи с данными об усилении пропаганды за прекращение войны, которая, по имевшимся сведениям, велась главным образом германскими шпионскими организациями, начальник штаба главковерха, ген. Алексеев, еще летом 1916 года испрашивал «высочайшего соизволения» на предоставление ему права производить необходимые расследования не только в районе, подведомственном ставке, но и в глубоком тылу, где, по положению, действовали органы, подведомственные министрам. Основание для подобной просьбы послужили следующие мотивы.

Некоторые дела о шпионаже, возникшие на фронте, указывали на непосредственную их связь с деятельностью шпионских организаций в глубоком тылу.

Кроме того, по сведениям, имевшимся у ген. Алексеева, в тылу начала развиваться преступная деятельность спекулянтов, работавших явно во вред армии. Были даже сведения, что некоторые спекулянты находились в связи с германскими агентами...»

Ген. Ю. Н. Данилов рассказывает, что «с целью увеличения шансов на успех, наши противники с некоторых пор стали распространять в обширных размерах среди наших войск и населения района военных действий разного рода воззвания и обращения, призывавшие к прекращению борьбы и к миру. Прием разложения противной стороны, путем лицемерной пропаганды, видимо, начинал приобретать у них все большие права гражданства. В данный период времени, с особым рвением, его стали применять австрийцы, не гнушавшиеся распространения среди наших войск прокламаций, якобы, исходивших от имени государя императора, мирным начинаниям которого, якобы, ставятся, преграды... Впоследствии подобного рода воззвания стали пересылаться в Россию через нейтральные страны, под видом пачек с фотографической бумагой, шоколадных плиток и пр.».

По словам М. Лемке, в немецкой книге П. Рорбаха «Россия и мы» указано, что в приказе по 113-му пех. полку за № 363 от 10/23 декабря 1914 года было предписано зверское обращение с местными жителями.

Оказалось, что телеграмма начальника штаба Северо-западного фронта командующему X армией действительно приказывала принять к точному исполнению требование главковерха — при наступлении гнать пред собой жителей мужского пола рабочего возраста, начиная с 10 лет». Немцы это возмутительное распоряжение русского главковерха великолепно использовали в целях агитации...

Германская пропаганда среди вражеских армий не ограничивалась лишь одной печатной агитацией. Через специальные пропагандистские курсы пропускались солдаты и офицеры, знавшие язык противника и предназначавшиеся по окончании курсов для пропагандистской работы среди солдат противника. Попытки к «братанию» со стороны немцев известны еще с 1915 г. В 1916-1917г. этот прием немцев принял колоссальные размеры. Германские братальщики имели каждый свои определенные функции: одни должны были во время братания заниматься шпионажем в широком смысле этого слова; другие — агитировать за окончание войны; третьи — пропагандировать миролюбие и непобедимость Германии; четвертые — демонстрировать великолепие экономического положения Германии посредством раздачи шоколада, сигар и т. п.; пятые — рассказывать о темных делишках русских властей и т.д.

Ген. Гофман не скрывает, что в 1917 г. немцы использовали «братание» в целях агитации и пропаганды. В своем «Дневнике» он пишет (29/V 1917 г.), что немецкая пропаганда на фронте дала им возможность добраться до штаба русской армии. Командующий одной из русских северных армий ген. Драгомиров был вынужден под давлением солдат разрешить нескольким германским офицерам явиться к нему. Гофман этот случай использовал следующим образом. Драгомирову было послано письмо за подписью принца Баварского, в получении которого Драгомиров расписался, но ответа не дал. Тогда Гофман приказал напечатать это письмо отдельной листовкой с пояснением, что цель этого письма — попытка договориться с Россией о мире, приложил факсимиле расписки Драгомирова в получении письма и распространил его среди русской армии. Легко себе представить, какое впечатление произвела эта листовка на русскую солдатскую массу...

К концу 1917 года немцы начали открывать между своими и русскими окопами лавочки, продавая русским солдатам всякую ерунду и в то же время пропагандируя бесцельность войны со стороны русских.

Ген. Б. И. Селивачев6 отмечает, что 3/16 марта 1917 года в штабе 14-го Финляндского стр. полка оказался плакат, вывешенный ночью немцами и снятый русскими разведчиками, в котором сообщалось о вспыхнувшей в Петрограде революции со всеми подробностями.

30/III-14/1V 1917 года, по словам того же Селивачева, немцы старательно пускали шары с прокламациями, в которых указывалось на речь в рейхстаге Бетмана-Гольвега о том, что Германия не ведет завоевательной политики.

Тот же ген. Гофман рассказывает в своем «Дневнике» под 15/1II 1917 года, что, узнав о февральской революции, но не имея пока что подробностей этого важного события, он распорядился напечатать воззвание на русском языке, чтобы «разъяснить русским солдатам, находившимся в окопах, смысл всех этих волнений». «Иначе эти бедняги ничего не будут знать, а это было бы жалко», — заканчивает Гофман.

Не избежала германской пропаганды также и Румыния. 16 августа Румыния об'явила войну Турции, а 18 августа — Германии и Болгарии. Немцы, совместно со своими союзниками, успешно ударили по румынам. И уже в декабре 1916 года русская ставка констатировала7:

«...Моральное состояние румынской армии, отведенной в тыл, находится в полном разложении. Усилилась пропаганда, сводящаяся к тому, чтобы убедить офицерские круги в бесполезности дальнейшей борьбы и в опасности со стороны России, которая не возвратит Румынии Молдавию, что Россия не желает образования великой Румынии. Распропагандированные офицеры в свою очередь ведут пропаганду среди солдат. В числе их адмирал Негреску».
В феврале 1917 года на совещании послов союзных держав в Яссах, английский полковник Гриффис докладывал о положении в Румынии следующее:

«Деятельность железных дорог совершенно парализована. Для ее оживления абсолютно никаких мер не принимается. Солдаты, брошенные на железнодорожных линиях, умирают в вагонах с голода. Санитарные поезда брошены на произвол судьбы. Раненые гибнут без пищи и от заражения крови. Для продвижения санитарного поезда на 50 километров требуется 10 дней. Транспорты с ранеными оставались на дорогах, вследствие падежа лошадей. Тиф господствует повсеместно. Рядом с этим, префекты живут в роскоши, почему их лояльность может быть заподозрена. Никто не преследует шпионов противника...»
Немцы этой отчаянной обстановкой пользовались в целях пропаганды.

22 февраля 1917г. ген. Сахаров сообщал ген. Алексееву, что к нему со всех сторон поступают донесения и предупреждения об усиливающейся германофильской пропаганде в населении и в румынских войсках, особенно среди офицерского состава. Один из начальников дивизии — полковник Струза перешел к противнику и издал «манифест», которым приглашал войска взять пример с его поступка, совершенного им ради спасения отечества, и извещал, что он приступил к организации стотысячной армии из пленных румын, с которой двинется на малодушных, глупых и бесчестных румын, не понимающих настоящих замыслов русских.

20 марта ген. Сахаров уже доносил, что «по агентурным сведениям подчеркивается постепенное усиление господства, враждебного к русским отношения Румынии. Такое явление наблюдается не только в разных слоях румынского общества, но и в кабинете румынского правительства, и даже в рядах войск, где рельефно появились следы планомерной и массовой агитации в пользу Германии. Дисциплина заметно пала: совершенно открыто солдаты заявляют, что офицеры — изменники и не только сами добровольно сдавались в плен, но подговаривали к тому и подчиненных... В обществе и правительстве усилились колебания, и открыто высказывалось, насколько ошибочным оказался союз Румынии с Россией...».

Как видим, германская агентурная служба в Румынии сделала свое дело с очень хорошим успехом...

Можно привести еще такой, весьма характерный, пример германской пропаганды. В сентябре 1917 года в Турине (Италия) вспыхнули крупные волнения. Во время их подавления было убито много гражданских лиц, среди которых было не мало женщин и детей. Германская агентурная служба достала фамилии и адреса потерпевших. Все эти подробности они напечатали в специальной прокламации, которую затем их аэропланы разбросали над занятыми IV Туринским корпусом итальянскими позициями под Кабаретто. В прокламации они, между прочим, писали:

«...Дома убивают ваших жен и детей. Вот их фамилии (следовал подробный перечень лиц, погибших во время подавления волнений). Зачем же нам воевать на чужой земле, когда вас предают дома...» и т. д.
На солдат IV Туринского корпуса эти прокламация произвела колоссальное впечатление: почти весь корпус сдался в плен немцам, или разбежался8.

В конце 1915 года русское министерство внутренних дел имело сведения, что немцы ведут против России весьма деятельную агитацию среди мусульман, проживающих в России. Среди мусульман Кавказа были отмечены попытки производить денежные сборы на военные нужды Турции. В Туркестане даже были образованы тайные комитеты с целью агитации за восстание против России. Эти комитеты пытались подстрекать афганское правительство к выступлению против России.

Мих. Лемке говорит, что эти сведения до известной степени соответствовали действительности. По его словам, «немцы очень заняты противорусской пропагандой среди магометан и украинцев. С этой целью они создали у себя особые лагеря для наших военнопленных, где и обрабатывали их всякими способами, включительно до голодовок и побоев протестующих...»

В самом начале войны Германия возлагала большие надежды на восстание в Ирландии. Вот одна из германских прокламаций, обращенная к ирландцам:

«Ирландцы-глупцы!

Разве вы забыли, что ваш единственный враг — Англия?

Разве вы забыли ваши обиды, что готовы теперь проливать свою кровь за Англию?

Разве вы потеряли ваш разум, что верите в нелепые лживые известия, опубликованные в газетах относительно Германии?

Разве вы забыли, как англичане обошлись с бурами?

Разве вы забыли манчестерские муки?

Разве вы забыли зверские избиения?

Разве вы забыли, что будущее в ваших руках?

Разве вы забыли, что затруднения Англии — удобный случай для Ирландии?

Боже, храни Ирландию!»9.

Когда Германии стало очевидно выступление Турции на ее стороне, она взялась за организацию соответствующей пропаганды из Турции на азиатских театрах войны. В этом совершенно откровенно сознается Эрих фон-Фалькенгайн10. Он пишет:

«...Одновременно же была организована в широком размере пропаганда на Кавказе, в Персии, а также через Афганистан по направлению к Индии. Ей помогал призыв к «священной войне», провозглашенный турецким султаном в качестве халифа. Что эти шаги, при слабости сил Турции и трудности переброски Германии в столь далекие страны, — могли дать лишь ограниченные результаты, — в этом отдавался ясный отчет. И все же признавалась, безусловно, необходимым принимать и вести дальнейшую пропаганду уже для того, чтобы предупредить опасности, которые могла создать Англия, вступив на тот же путь, но только в противоположном направлении.

Она располагала на Востоке глубоко вкоренившимся страхом перед британским могуществом, превосходными средствами, большой свободой передвижений, и все же смелая и упорная маленькая работа таких людей, как Нодермейер, Гентых и др., могла посеять семя, которое при благоприятном исходе войны дало бы стократные плоды...»

Приведенных фактов, нам кажется, достаточно для того, чтобы придти к заключению, что немцы придавали военной пропаганде громадное значение, а в некоторых случаях возлагали на нее даже преувеличенные надежды. Если это дело в истекшую войну у немцев шло не совсем гладко, если отдельные ведомства не могли распределить свои функции и поле деятельности, то это, можно сказать, являлось почти общим явлением и сводилось к вопросу об управлении государством во время войны11.

Однако, факт тот, что Германия прилагала все усилия к тому, чтобы использовать в целях победы все средства, в том числе и пропаганду. И нужно признать, что, несмотря на все недостатки, германская пропаганда свои результаты, и результаты положительные, немцам дала...

Примечания

1См. Людендорф. — «Мои воспоминания о войне 1914-1918 гг. Т. 1. Изд.ВВРС.
2См. М Эрцбергер. — «Германия и Антанта». Воспом. бывш. германского министра финансов, Госиздат, 1923.
3См. Центроархив. «Царская Россия в мировой войне», т. I. Госизд. 1925.
4 См. Сэр Джордж Бьюкенен. — «Моя миссия в России». Воспоминания дипломата. Том II. Изд. «Обелиск». Берлин, 1924 г.
5 См. Лорд Берти. — «За кулисами Антанты». Дневник британского посла в Париже 1914-1918 гг. Госиздат.
6 См. «Из дневника ген. М. И. Селивачева», «Красный Архив», том II/IX, 1925 год.
7 См. «Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. Румынский фронт», составил Ф. И. Васильев. Изд. ВВРС, Москва, 1922 г.
8 См. Фердинанд Тохай. — «The Secret Corps».
9См. «Паутина». — «Система германского шпионажа». Изд. В. Португалова. Москва, 1915
10См. его книгу: «Верховное командование 1914-1918 гг. в его важнейших решениях». Перевод с нем. А. Е. Снесарева. Изд. ВВРС, Москва.
11Интересующихся вопросами агитации и пропаганды в войну 1914-1918 гг. и желающих ознакомиться с этими вопросами более подробно мы отсылаем к книгам: Т. Ф. Блументаля — «Буржуазная политработа в мировую войну». Изд. ГИЗ 1928; Геральд Ласвель — «Техника пропаганды в мировой войне». ГИЗ. 1929 г. и К. Стюарт — «Тайны дома Крю» «Английская пропаганда в мировую войну 1914-1918 гг.». Изд. ГИЗ, 1928 г. .