ИЗ ДОСЬЕ «НВО»: Евгений Владимирович Калашников родился 28 июня 1928 г. в Ташкенте в семье военнослужащего. После окончания 1–й Московской артиллерийской спецшколы (1946 г.) и 1–го Киевского артиллерийского училища им. С.М. Кирова (1949 г.) служил командиром артвзвода и артбатареи. В 1952–1955 гг. учился в Военной академии им. М.В. Фрунзе, затем — в Войсках ПВО страны на штабных и командных должностях. В 1971 г. окончил Военную академию Генерального штаба. Был заместителем командира корпуса ПВО, начальником оперативного управления — заместителем начальника штаба Московского округа ПВО. В 1976–1986 гг. — начальник Управления ПВО, Управления ВВС и ПВО Главного оперативного управления Генерального штаба ВС СССР. В 1986–1991 гг. — генерал-инспектор ПВО Главной инспекции МО. Генерал-полковник в отставке. Награжден 5 орденами и многими медалями.
— Евгений Владимирович, наш разговор происходит накануне 60–летия со дня начала Великой Отечественной войны, когда гитлеровская Германия напала на СССР...
— Да, и началась агрессия с массированных налетов вражеской авиации на наши аэродромы, важнейшие города, объекты управления и места расквартирования войск на глубину свыше 400 км. Причем наиболее мощные удары были направлены по местам базирования советской авиации, в первую очередь — самолетов новейших типов. Уничтожить основные силы наших ВВС и завоевать господство в воздухе — вот главная цель немцев в первый день войны. Поэтому внезапному удару подверглись 66 аэродромов: 11 — в Прибалтике, 26 — в 3апОВО, 23 — в КОВО и 6 — в ОдВО. Это позволило агрессору уже 22 июня 1941 года уничтожить 1136 самолетов, в том числе 800 находящихся на земле. Особенно тяжелые потери понесли ВВС ЗапОВО — 738 машин (авиадивизии потеряли от 63 до 85% боевого состава самолетов).
Первый налет вражеской авиации оказался самым тяжелым. Не говоря уже о больших потерях в технике, нарушено было управление, внесена дезориентация в действия войск и штабов. Войска не имели конкретных задач, несли большой урон. Наши ВВС четко поставленных задач также не получили, а ответного удара по аэродромам противника наносить не разрешалось. Поэтому, поднявшись после первого налета противника в воздух, авиационные части после полетов в районе базирования садились на свои же аэродромы, где противник продолжал их уничтожать.
Всего же с 22 по 30 июня 1941 года наши потери в авиации составили 2548 самолетов.
— Почему стал возможным разгром нашей авиационной группировки, что позволило с первых дней войны противнику завоевать полное господство в воздухе?
— По количественным показателям мы не уступали агрессорам, а по некоторым и превосходили их: пять воздушных флотов Германии и ВВС Румынии, Венгрии и Финляндии насчитывали около 4,5 тысяч самолетов, ВВС пяти наших военных округов на западе насчитывали около 7,2 тысяч самолетов, из них около 60% были истребители, следовательно, причина кроется именно в крупных упущениях в боевой готовности войск и сил, в способности быстро привести части в боевую готовность и вступить в бой, в уровне подготовки летного состава, управлении, а также в создании группировки авиации, которая не была в достаточной степени рассредоточена как в глубину, так и на запасных аэродромах. На некоторых аэродромах базировалось до 100–200 самолетов, но они фактически не имели прикрытия силами ПВО. Не обрабатывались практические действия по вводу авиации в бой, ее рассредоточению, слабо были отработаны вопросы взаимодействия методу частями ПВО зон и районов ПВО с авиачастями и авиасоединениями, разведки воздушного противника и оповещения КП и войск.
Дело в том, что Войска ПВО страны создавались буквально накануне войны. Их удельный вес составлял 3,5% от общего состава Вооруженных сил. Начальником Главного управления ПВО в октябре 1940 года назначили генерал-лейтенанта Дмитрия Козлова (с его именем связан провал Крымской операции в 1942 году). 19 марта 1941 года его сменил генерал-полковник Григорий Штерн, но вскоре его арестовали и в октябре расстреляли. 19 июня 1941 года начальником Главного управления ПВО становится Воронов, которому также суждено недолго пробыть на этом посту. Таким образом, практически отсутствовал центральный орган, который мог бы квалифицированно решать вопросы ПВО в Наркомате обороны.
Между тем опыт применения немецкой авиации в Европе в 1939–1941 годах показал необходимость создания и развития ПВО страны. Однако руководство Вооруженных сил СССР долго недооценивало роль и место противовоздушной обороны. Оценивая состояние ПВО государства, маршал Семен Тимошенко в октябре 1940 года признал ее неудовлетворительной.
В феврале 1941 года ЦК ВКП(б) и СНК СССР принимают постановление «Об усилении противовоздушной обороны СССР». Согласно этому документу начала осуществляться коренная перестройка системы управления войсками ПВО.
Вся территория Советского Союза была поделена на 13 зон ПВО, в состав которых входили соединения и части противовоздушной обороны. Определялась угрожаемая территория на важнейших направлениях (до 1200 км в глубь страны). Ответственность за ПВО возлагалась на командующих военными округами.
Однако это реформирование не обеспечило создание надежной системы ПВО, управления ее силами и средствами в границах военных округов.
Незадолго до начала войны нарком обороны СССР маршал Тимошенко, проверив выучку и готовность в приграничных военных округах, отметил, что в Западном особом военном округе не было проведено ни одного специального учения по ПВО. К сожалению, это можно было отнести ко всем приграничным военным округам. Вопросами подготовки ПВО группировок войск и объектов тыла руководство военных округов в достаточной мере не занималось.
Тогда, в 1941 году, сильный и коварный враг нанес удар внезапно и без объявления войны — на то он и враг. Наивно было бы сетовать на его вероломство. Удивляться надо скорее беспечности нашего командования.
Как положительный факт можно отметить лишь подготовку противовоздушной обороны Москвы. Так, 20 июня 1941 года, в самый канун войны, была проведена тренировка системы ПВО столицы, на которой присутствовали Сталин и Жуков, тогда генерал армии, начальник Генштаба. Данная тренировка в определенной степени позволила подготовиться к отражению массовых ударов немецкой авиации по городу. В ходе Второй мировой войны ни одна столица воюющих стран не могла решить задачу надежного прикрытия, это относится прежде всего к Лондону, Берлину. Токио. В то же время, несмотря на значительные силы (2–й германский воздушный флот в составе 2–х авиакорпусов, более 1600 боевых самолетов), Московская зона ПВО, имея 585 истребителей и более 1000 орудий, свои задачи выполнила.
— Насколько актуальны ваши выводы на сегодняшний день?
— Опыт Второй мировой и последующих войн показал, что вооруженные силы ведущих развитых государств стремятся добиться военного превосходства, а также решить политические, экономические и военные задачи прежде всего ударами группировок средств воздушного нападения, а в последние годы и с применением высокоточного оружия. При этом могут проводиться серии воздушно-наступательных операций, которые объединяются в кампанию и занимают по времени до 1,5 месяцев. Примером тому являются война в Персидском заливе в 1991 году и агрессия против Югославии в 1999 году.
В Европе, в вооруженных силах НАТО, в настоящее время насчитывается более 5000 боевых самолетов. Эта группировка усилилась за счет вхождения в альянс Польши, Чехии, Венгрии и будет усиливаться далее, поскольку на очереди и другие страны, бывшие члены Варшавского договора, а также государства Прибалтики с имеющимися там аэродромами и другой военной инфраструктурой, которую мы создавали многие годы.
— Что дало реформирование войск системы ПВО в нашей стране? Какую цель ставила эта реформа? Может ли обеспечить или гарантировать военную безопасность та система ПВО, которая осталась в стране и в ВС?
— Думаю, что не требуется проведения каких-либо больших теоретических разработок, чтобы сказать, что остатки системы ПВО, которыми располагает наша армия, решить задачу не смогут.
По-моему, кроме задачи сокращения количества средств и сил ПВО, уменьшения численного состава войск, не было никакой практической программы. Что, например, дало объединение двух видов Вооруженных сил — ВВС и Войск ПВО в один вид — ВВС? Остались силы, которые способны решать частные, в лучшем случае — оперативные задачи.
Многие элементы ВС нельзя быстро воссоздать даже при объявлении мобилизационной готовности. Соединения и части ПВО и ВВС невозможно сформировать и сделать боеготовыми в короткие сроки. Летчики станут первоклассными воздушными бойцами, только имея большую летную практику. В зенитных ракетных войсках офицеры захвата, наведения и пуска, чтобы выполнить боевую задачу, должны иметь значительный опыт учебных стрельб.
Понимаю, что ВС надо содержать, исходя из возможностей бюджета. А источники его пополнения следующие.
Во-первых, значительно сократить аппарат чиновников. Это сэкономило бы громадные материальные средства и оздоровило бы госаппарат.
Во-вторых, разрешить ВС добывать и разрабатывать самостоятельно нефтепродукты как в нефтеносных районах Севера, так и, например, в Чечне. Для этого потребовалось бы сформировать небольшие воинские подразделения по добыче и транспортировке «черного золота», но позволило бы армии заниматься боевой подготовкой, а летчикам летать.
Целесообразно было бы поставить вопрос перед руководством НАТО о сокращении средств воздушного нападения в этом блоке. Наличие такой воздушной армады создает напряженность в отношениях между государствами и не способствует ее разрядке.
Конечно, когда принимались решения по облику ВС, ее численности, определению задач, проводились какие-то исследования. Но мне кажется, было бы полезно Совету безопасности во главе с президентом РФ собрать ветеранов Войск ПВО и ВВС, командиров объединений, соединений, полков, послушать их.