Одной из проблем, по которой в историографии последних лет развернулась широкая дискуссия, являются советско-германские отношения 1939–1941 гг. Однако весьма важная часть этих отношений — экономические связи между СССР и Германией — освещена в отечественной историографии относительно слабо. Между тем они имели существенное значение.

Вопрос о советско-германских экономических отношениях в 1939–1941 гг. кратко затрагивается во многих работах, посвященных как отношениям между СССР и Германией, так и начальному периоду второй мировой войны. Имеются также статьи Г. М. Иваницкого1 и A. A. Шевякова2, посвященные этой проблеме. В статье Г. М. Иваницкого впервые приведено много сведений из материалов Российского государственного архива. Но сводных обобщающих данных о наших закупках в Германии образцов новейшей военной техники и оборудования для военных заводов в ней все же нет. В статье A. A. Шевякова вводятся в научный оборот архивные материалы Народного комиссариата внешней торговли СССР, но они тоже не отличаются полнотой, да и приведены без сносок на источник. К сожалению, в этих статьях больше материалов о том, что по торговым соглашениям СССР и Германия предполагали продавать друг другу, чем о действительно осуществленных закупках. В статье Г. М. Иваницкого использованы работы германских историков об экономике Германии в годы войны3, но их специальные труды о советско-германских торговых отношениях не привлечены. В статье Шевякова исследования немецких ученых вообще не использованы. Все это означает, что проблема нуждается в дальнейшей научной разработке.

За последние годы историкам стали доступны новые архивные материалы, в частности документы Председателя Совета народных комиссаров и наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова, наркома внешней торговли А. И. Микояна, народных комиссариатов иностранных дел и внешней торговли СССР. Появились новые публикации документов4. В Германии издано о советско-германских торговых отношениях несколько обстоятельных исследований, содержащих богатый фактический материал5. Все это заставляет вернуться к этой теме еще раз, с тем чтобы привести новые сведения и внести уточнения в трактовку ряда существенных вопросов.

Россия и Германия традиционно имели широкие торговые связи. В 20–30-е годы Германия, серьезно заинтересованная в поставках из СССР сырья и продовольствия, а также в советском рынке для сбыта своей промышленной продукции, постоянно предоставляла нам крупные кредиты для размещения на германских заводах советских заказов. Торговые связи имели для обеих стран и серьезное политическое значение. Это относится, в частности, к кредитному соглашению от 19 августа 1939 г. Предоставив СССР очередной кредит на 200 млн. германских марок и взяв на себя обязательство поставить Советскому Союзу по этому кредиту не только станки и другое заводское оборудование, но также военную технику, Германия продемонстрировала, что в то время нападать на СССР не собиралась. О значении этого соглашения свидетельствует тот факт, что только после его подписания в Кремле согласились на заключение с Германией договора о ненападении, что и произошло 23 августа 1939 г.

Торговля играла значительную политическую роль в отношениях между двумя странами и в дальнейшем. Из-за англо-французской блокады Германия остро нуждалась в импорте из СССР сырья и продовольственных товаров. Для Германии это был не столько экономический, сколько политический вопрос ее взаимоотношений с Советским Союзом. В торговых переговорах с СССР Германия оказалась в худшем положении, как бы в роли просителя.

Не так остро как «третий рейх», но СССР также был заинтересован в получении многих товаров из Германии. Это отмечают и немецкие историки: «По всей видимости, Сталин со своей стороны намеревался извлечь еще большую выгоду из этих экономических связей и заставить военную экономику Германии в значительной степени работать на СССР»6. Они пишут, что эти связи были призваны способствовать форсированному наращиванию вооружений посредством «целенаправленного освоения германской технологии»7. Англия и Франция, вовлеченные в войну с Германией, по существу свели на нет выполнение размещенных на их заводах советских заказов на поставку станков и другого заводского оборудования, а тем более военной техники. Также осложнилось положение с закупкой нужных СССР товаров в США. Сокращая торговлю с СССР, эти страны фактически сами толкали советское правительство на расширение торговли с Германией.

Острая нужда Германии в сырье и продовольствии давала СССР возможность брать не все товары, которые могла бы предложить Германия, а требовать то, в чем советская сторона в условиях нараставшей опасности войны нуждалась больше всего. Советское правительство соглашалось на поставки необходимых Германии товаров только при условии, что оно сможет закупать в ней станки и другое заводское оборудование. Более того, значительную часть этих закупок должны были составлять образцы новейшей военной техники.

Разумеется, такие требования не могли вызвать восторга в Германии, так как она не была заинтересована в укреплении оборонной мощи СССР. Но советское правительство твердо отстаивало свои требования, и в Берлине сочли необходимым согласиться8. Вместе с тем там решили прибегать к различным уловкам: завышать цены, ссылаясь на условия войны; предоставлять не самые новые образцы военной техники; устанавливать длительные сроки выполнения советских заказов и т.д. У немцев тут было одно преимущество, которое они намеревались использовать в максимальной степени. Если СССР мог осуществлять поставки из имеющихся резервов и текущей продукции, то для изготовления по советским заказам заводского оборудования, сложных станков, образцов новейшей военной техники требовалось определенное время. В целом же весь этот комплекс проблем был настолько сложным и противоречивым, что ход торговых переговоров, а затем выполнение заключенных соглашений были процессом чрезвычайно трудным.

6 сентября 1939 г., всего через несколько дней после начала второй мировой войны, статс-секретарь министерства иностранных дел Германии Э. Вайцзеккер обратился к только что прибывшему в Берлин новому советскому полпреду A. A. Шкварцеву с предложением о дальнейшем расширении торговых отношений между СССР и Германией9.

Одновременно с подписанием советско-германского договора о дружбе и границе от 28 сентября 1939 г. по германской инициативе состоялся обмен письмами о развитии экономических отношений и товарооборота между двумя странами10. Конкретные переговоры начались в Москве 8 октября. С немецкой стороны переговоры вел «особо уполномоченный германского правительства» К. Риттер, который занимался в министерстве иностранных дел Германии экономическими проблемами войны. В переговорах участвовал также К. Шнурре, возглавлявший прибывшую в Москву вместе с Риттером германскую экономическую делегацию в составе более 30 человек. Немцы заранее заготовили план закупок в СССР в течение года на 1300 млн. германских марок11. В Берлине придавали большое политическое значение скорейшему заключению соответствующего соглашения12.

Германское правительство исходило из того, что договоры от 23 августа и 28 сентября 1939 г. были настолько выгодны для СССР (более выгодны, чем для Германии), что он должен «расплачиваться» крупными безотлагательными поставками Германии сырья и продовольствия, а германские ответные поставки будут осуществляться лишь когда-то впоследствии»13.

К. Риттер в беседе с народным комиссаром внешней торговли СССР А. И. Микояном 9 октября внес соответствующее предложение. Он сообщил о заинтересованности германской стороны в возможно скором завершении переговоров. Германия желает получить от СССР нефть, лес, продовольственные товары, медь, олово, никель и другие цветные металлы. Он заявил, что Германия со своей стороны сделает максимум возможного, чтобы удовлетворить потребности СССР «в оборудовании и других поставках». Риттер проявил заинтересованность в получении из СССР по возможности больше товаров, желательно примерно на 1 млрд. германских марок. Микоян в ответ заявил, однако, что СССР будет исходить из максимального объема поставок в прошлые годы, т.е. 470 млн. германских марок14.

Заявления Риттера и Микояна имели не только экономический, но даже в еще большей степени политический смысл. Немцы стремились показать англичанам и французам, что они своей экономической блокадой Германии ничего не добьются, так как она сможет закупать многие товары в СССР. Поскольку советский экспорт в другие страны в условиях войны существенно сократился, Советский Союз был в состоянии увеличить экспорт в Германию. Но советское правительство учитывало и политические соображения, связанные с общей международной обстановкой: это вызвало бы самую резкую реакцию в Англии, Франции и США. Другое дело, сохранить торговлю с Германией на уровне прошлых лет. Тут действовала как бы уже установленная международная норма. Когда Италия начала в 1935 г. военные действия против Эфиопии, а Япония в 1939 г. против Китая, итальянцы и японцы добивались увеличения импорта из США. Но Вашингтон, не прекращая экспорта в эти страны, осуществлял его, как правило, в прежних, т.е. как бы в «нормальных», размерах. Этому примеру следовал теперь и СССР в торговле с Германией.

20 октября Микоян сообщил Риттеру, что советское правительство намерено послать в Германию специальную комиссию для ознакомления на месте с возможностями размещения советских заказов. Соглашение может быть подписано, подчеркнул он, только после решения основных вопросов, связанных с этими заказами15. Покупать без разбора все, что предлагали немцы, советское правительство не собиралось. Оно намеревалось брать только самые нужные и высококачественные изделия.

На 22 октября после напряженных переговоров было намечено возвращение Риттера в Берлин. Накануне Микоян заявил ему, что поставки товаров из СССР смогут начаться только тогда, «когда немецкая сторона удовлетворит... требования советской стороны». Он информировал Риттера, что, не касаясь пока военной техники, имеет в виду следующие поставки из Германии: горнорудное оборудование, оборудование для нефтяной, химической и сталеплавильной промышленности, оборудование для электростанций, кузнечно-прессовое оборудование, металлорежущие станки, локомотивы, турбины, суда, металлы и другие товары.

Риттер предложил подписать соглашение, не дожидаясь окончания работы комиссии по размещению советских заказов. Он явно имел в виду ускорить начало советских поставок, затягивая немецкие. Но Микоян не согласился на это. Он отклонил также предложение об опубликовании коммюнике о переговорах, которым немцы намеревались произвести немалый политический эффект. Никакие уговоры немецких представителей не помогли. В этой связи в записи беседы отмечается, что тон ее со стороны Риттера и Шнурре «буквально приобрел просящую форму»16. Это особенно показательно в связи с тем, что в начале переговоров Риттер пытался чуть ли не диктовать свои условия.

2 ноября покинул Москву также и Шнурре. Таким образом, первый этап переговоров к конкретным результатам не привел.

С 26 октября в Германии находилась советская делегация для выяснения возможностей размещения заказов на германских предприятиях в составе 48 человек. Возглавлял делегацию нарком судостроения И. Ф. Тевосян, его заместителем был генерал Г. К. Савченко, занимавшийся заказами на военную технику. Члены ее посетили многие германские предприятия, ознакомились с интересовавшим СССР заводским оборудованием, производственными процессами, технологией. Особое внимание уделялось ознакомлению с новинками немецкой военной техники, размещению на эти новинки заказов для всех родов войск. Современные сложные станки заказывались также прежде всего для производства военных материалов.

Риттер в беседе с Тевосяном в Берлине 27 октября снова предложил по возможности скорее заключить соглашение, а уже затем уточнить германские поставки. Но советские представители отклонили это предложение. То, что германская сторона оказалась серьезно заинтересована в ускорении размещения советских заказов, облегчало работу советской делегации. Тевосян заявил в беседе с Риттером: «Нашей задачей является получить от Германии новейшие усовершенствованные образцы вооружения и оборудования. Старые типы вооружений покупать не будем. Германское правительство должно показать нам все новое, что есть в области вооружения, и пока мы не убедимся в этом, мы не сможем дать согласие на эти поставки. Для этого требуется время на поездки на заводы, военные корабли и воинские части»17.

В ходе работы делегации, 29 октября, Гитлер разрешил ознакомить ее членов с военной техникой, которой уже располагали войска. Но он был против предоставления информации об образцах, находившихся в стадии испытаний, а также с секретными новыми изобретениями18.

Советская делегация во главе с Тевосяном через несколько недель работы пришла к заключению, что итоги неудовлетворительны, так как самую новую военную технику немцы не показали19. Это тормозило подписание торгового соглашения. В результате твердой и настойчивой позиции советских представителей немцы пошли на уступку. Советским представителям удалось добиться того, что им стали показывать новую технику более полно. Наиболее сложные вопросы решались Гитлером и Герингом. Был составлен и передан немецкой стороне предварительный список возможных заказов на германскую военную технику20. Однако было получено согласие на поставку лишь менее половины перечисленных наименований21. Кроме того, немцы запросили заведомо завышенные цены22. Микоян в беседе с германским послом в СССР Ф. Шуленбургом 15 декабря констатировал, что немцы хотят драть с русских «три шкуры», но такие попытки безуспешны23.

Снова прибыв в Москву, Риттер 19 декабря продолжил переговоры с Микояном. Нарком сказал, что советская сторона готова поставлять «высококачественные товары и хотела бы получить за них эквивалентные товары, и в первую очередь — предметы вооружения». Если германская сторона готова поставить интересующие советскую сторону военные материалы, то будет нетрудно решить все вопросы. В ином случае, говорилось в записи беседы, «он не знает, как кончатся переговоры». Риттер же пытался резко сократить объем предполагавшихся поставок германской военной техники. В конце беседы он заявил, что должен «доложить своему правительству, что переговоры находятся в тупике»24.

В создавшихся условиях решил попытаться сдвинуть дело с мертвой точки посол Шуленбург. Посетив 22 декабря наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова, он заметил, что в ходе торговых переговоров имеются «большие разногласия», в частности по вопросу о советских военных заказах. Программа военных заказов, сказал он, слишком велика. Германия, находясь в войне, не в состоянии выполнить часть заказов. Ответив, что СССР может пойти на сокращение программы военных заказов, Молотов вместе с тем заявил, что германские представители «заламывали» такие цены, что это является «худшей формой отказа»25.

По просьбе Шуленбурга на следующий день Риттера принимали вместе Молотов и Микоян. Нарком внешней торговли констатировал в ходе беседы, что немецкие подсчеты о стоимости намеченных советских военных заказов несостоятельны. Например, цены на самолеты завышены в 15 раз. Риттер стал доказывать, что немцы при определении цены исходили из того, что СССР будет строить по немецким образцам свои самолеты. В этой связи учтена и стоимость лицензии. Однако советские представители заявили, что строить самолеты по германским образцам СССР не намерен. Шуленбург отмечал в телеграмме в Берлин, что переговоры с Молотовым были «очень острыми»26.

В беседе с Риттером 25 декабря Микоян, возвращаясь к вопросу о ценах, снова отметил, что заказ на самолеты по мировым ценам стоит только 19,4 млн. германских марок, а немцы запрашивают 300 млн., т.е. в 15 раз больше. На другие заказы цены завышены в два, в три, в четыре раза. Нарком внешней торговли передал Риттеру программу советских закупок в Германии, составленную с учетом результатов работы делегации Тевосяна27.

В течение четырех месяцев шли упорнейшие переговоры, нередко весьма острые.

Немецкие историки отмечают, что в Берлине были крайне недовольны, что в программе советских заказов значилось большое количество новейших военных материалов. Гитлер на первом этапе не соглашался на это, но «вынужден был уступить ультимативным требованиям Москвы» и согласиться даже на такие поставки военной техники, которые означали ограничение германской программы наращивания вооружений28.

Ход и содержание переговоров в значительной степени предопределялись международным положением. СССР вынужден был учитывать опасность войны. До августа 1939 г. предполагалось, что угроза нападения нависает прежде всего со стороны Германии и Японии. Однако с декабря 1939 г., после начала вооруженного конфликта СССР с Финляндией, приходилось считаться с опасностью нападения со стороны Англии и Франции. Возможно, что именно этим обстоятельством объясняется тот факт, что в ходе переговоров о поставке из Германии образцов военной техники большое значение придавалось, в частности, укреплению военно-морских сил СССР.

В Берлине отмечалось, что в связи с началом советско-финляндского конфликта позиция СССР в переговорах несколько смягчилась. В то же время считалось, что СССР не принимает германских предложений, так как не желает осложнения отношений с Англией. 8 января 1940 г. Гитлер дал указания пойти на уступки, чтобы обеспечить скорейшее заключение соглашения29.

Одна из наиболее сложных проблем в ходе переговоров заключалась в том, на сколько месяцев германские поставки заводского оборудования и военной техники будут отставать по своему объему от советских поставок сырья и продовольствия. Этому вопросу были посвящены многие дни переговоров. Он был урегулирован лишь после того, как к ведению переговоров подключился И. В. Сталин. Он согласился на сокращение количества поставляемой военной техники, с тем чтобы были сокращены и сроки поставок и они могли быть осуществлены в основном в течение года. Сталин выразил согласие, что советские поставки начнутся раньше немецких, но решительно настаивал на том, что по истечении полугода баланс стоимости поставок должен быть выравнен. «Сколько Германия даст, столько и получит», — заявил он в ходе переговоров с Риттером и Шуленбургом в новогоднюю ночь30.

5 февраля 1940 г. в Москве было получено письмо министра иностранных дел Германии И. Риббентропа, в котором содержались заверения в готовности Германии поставлять военные материалы, а также предоставить «технический опыт в военной области»31. Эти официальные заверения германского правительства способствовали преодолению тупика в переговорах. Три дня спустя, 8 февраля, Сталин внес конкретные предложения об основах соглашения, с которыми Риттер счел необходимым согласиться32.

Наконец 11 февраля 1940 г. в Москве состоялось подписание хозяйственного соглашения между СССР и Германией. В нем предусматривалось, что Советский Союз поставит Германии товары на сумму в 420–430 млн. германских марок за 12 месяцев, т.е. до 11 февраля 1941 г. Германия же была обязана поставить СССР военные материалы и промышленное оборудование на ту же сумму за 15 месяцев, т.е. до 11 мая 1941 г. На 11 августа 1940 г. (через полгода с момента подписания соглашения), а также на 11 февраля 1941 г. (через год) немецкие поставки должны были отставать от советских не более, чем на 20%. Иначе СССР имел право «временно приостановить свои поставки»33.

В соглашении предусматривалось, что СССР будет поставлять в Германию кормовое зерно (ячмень, овес), нефть, хлопок, фосфаты, железную руду, хромовую руду, марганцевую руду, цветные металлы и другие товары34. Германия обязалась поставить СССР недостроенный тяжелый крейсер «Лютцов» (10 тыс. т) и оборудование, необходимое для завершения его постройки; образцы корабельной артиллерии, мин, торпед, перископов; образцы последних моделей самолетов; образцы артиллерии, танков, средств связи; образцы более 300 видов станков и машин: экскаваторов, буровых установок, электромоторов, компрессоров, насосов, паровых турбин, нефтяного оборудования и т.д.35.

Молотов констатировал в телеграмме советскому полпреду в Лондоне И. М. Майскому от 22 февраля 1940 г., что договор «экономически выгоден для СССР», так как страна получает от Германии большое количество станков, оборудования и вооружения36.

В первые месяцы после подписания хозяйственного соглашения торговый оборот между двумя странами рос медленно. Расчеты между СССР и Германией проводились в германских марках, в связи с чем в статье все цифры также даются в марках. Объем торговли за первые полгода действия соглашения показывает следующая таблица (в млн. марок)37:

Таким образом, за первые шесть месяцев действия соглашения СССР осуществил только 28% предусмотренных на год поставок. Они составляли всего 6,9% общего импорта Германии за эти месяцы. Такой весьма ограниченный объем советского экспорта в Германию объяснялся, по-видимому, прежде всего тем, что германские поставки должны были начаться только с мая 1940 г., т.е. соображениями экономическими.

Но вряд ли могут быть сомнения в том, что были причины также и политические. Германский историк Г. Швендеман отмечает, в частности, следующее соображение, которое могло иметь в виду советское руководство: Кремль сохранял торговлю с Германией на весьма низком уровне, так как опасался, что она может быть использована Англией и Францией в качестве предлога для военных акций против СССР38.

Размещение в Германии советских заказов нередко наталкивалось на серьезные трудности. Германское министерство хозяйства предписывало фирмам жесткие правила принятия заказов, что приводило к задержке оформления, а тем самым и выполнения их. В ряде случаев фирмы под разными предлогами отказывались принимать заказы, постоянно пытались завышать цены39.

8 марта 1940 г. в Германию в очередной раз прибыла советская закупочная комиссия во главе с Тевосяном в составе около 60 человек. К этому времени в результате изучения возможностей размещения в Германии заказов на нужные СССР изделия была уточнена программа заказов. Они стали формироваться быстрее. При этом советские представители добивались установления приемлемых цен (на среднем мировом уровне) и минимальных сроков их изготовления. Так, посетив 27 марта министерство иностранных дел и на следующий день министерство военно-воздушных сил Германии, И. Ф. Тевосян и приехавший в Германию для ускорения оформления заказов заместитель наркома внешней торговли А. Д. Крутиков решительно настаивали на поставке образцов германских военных самолетов в течение ближайших двух месяцев. Они предупредили, что иначе будут прекращены советские поставки40.

Для урегулирования этого вопроса Тевосян и Савченко посетили 29 марта Геринга, отвечавшего в Германии за военную экономику. Тевосян заявил о ненормальности создавшегося положения, так как поставки из Германии пока не начаты. Геринг твердо заверил, что образцы самолетов будут поставлены в апреле — мае и что будут ускорены поставки также по другим советским заказам41.

В связи с задержкой германских поставок отправка из СССР в Германию нефтепродуктов и зерна с 1 апреля 1940 г. была приостановлена42. Но с учетом заявлений Геринга, а также аналогичных заверений Шуленбурга в беседе с Микояном 5 апреля советские поставки вскоре были возобновлены43.

Наконец дело с поставками из Германии сдвинулось с мертвой точки. Были получены образцы новейших германских самолетов. С 25 апреля по 15 мая Германия поставила: два самолета «Дорнье-215», пять самолетов «Мессершмитт-109», пять самолетов «Мессершмитт-110», два самолета «Юнкерс-88», три самолета «Хейнкель-100», три самолета «Бюккер-131» и три самолета «Бюккер-133». 5 июня было получено еще два самолета «Хейнкель-100»44. В конце мая месяца немцы переправили в Ленинград недостроенный крейсер «Лютцов». Начали осуществляться в довольно крупных масштабах и остальные поставки как военной техники, так и заводского оборудования и других изделий. Приостановка советских поставок в начале апреля, по-видимому, подействовала на немцев.

Когда в августе 1940 г. была проведена проверка хода выполнения соглашения, оказалось, что германские поставки все же серьезно отставали от советских. Для изменения положения СССР отказался от некоторых заказов с длительными сроками поставок. Шнурре в записке от 28 сентября отмечал, что русские хотят ограничиться только теми заказами, поставки по которым могут быть осуществлены в течение 8–10 месяцев45. Вряд ли могут быть сомнения в том, что такая установка была связана с начавшими поступать сведениями о германских планах нападения на СССР весной 1941 г.

12 сентября Микоян предупредил Шнурре, что ввиду отставания германских поставок советская сторона вынуждена будет сократить или временно приостановить экспорт в Германию46. По сравнению с третьим кварталом в четвертом квартале 1940 г. экспорт в Германию был уменьшен в два раза, а в начале 1941 г. сокращен еще больше. Об этом свидетельствует следующая таблица (в млн. германских марок)47:

Молотов и Микоян в переговорах с Шуленбургом, Риттером и Шнурре настойчиво добивались увеличения германских поставок. Этот вопрос был в центре внимания также 13 ноября 1940 г. в Берлине в беседе Молотова с Герингом. Геринг ссылался на то, что Германия находится в состоянии войны, поэтому имеются трудности с поставкой военной техники, а советская сторона желает получать прежде всего именно ее. Задержка в поставках связана и с тем, сказал он, что советские заказы — это высококачественные и сложные изделия. Кроме того, они сосредоточены в одной, т.е. военной, области. Заказы было бы легче выполнить, если бы они шире распределялись и по другим отраслям экономики. Затрудняется дело и тем, что русские иногда не имеют четкого представления о том, что именно заказывать, меняют свои заказы. Но Геринг заверил, что все возможное будет сделано и отставание в поставках будет ликвидировано48.

Указанные трудности действительно имели место, в том числе связанные с размещением заказов советскими представителями. Они заранее не могли быть в курсе всего самого качественного и полезного для СССР, что производилось в Германии. Для изучения этого вопроса в Германии и находилась многочисленная советская комиссия во главе с Тевосяном. Выявляя что-то более качественное, нужное, найдя возможность разместить заказы дешевле и с более коротким сроком изготовления, советские представители уточняли свои заказы, хотя это иногда и вызывало нарекания с немецкой стороны.

Принятые советским правительством меры по выравниванию объема взаимных поставок дали свои результаты. В декабре 1940 г., а также в январе 1941 г. германский экспорт в СССР превысил советский экспорт в Германию.

Размещением заказов и приемкой изготовленных изделий в первой половине 1941 г. в Германии занималось около 700 советских работников. Среди них были специалисты самой высокой квалификации по авиации, артиллерии, военному судостроению и многим другим специальностям. Знакомясь с немецкими заводами, с их новейшей продукцией, они узнавали немало полезного.

Что касается германской военной экономики, то она особенно остро испытывала недостаток нефтепродуктов. В Германии, в союзных и оккупированных ею странах добывалось в год около 10 млн. т нефти, производилось около 4 млн. т синтетического горючего49. Но этого было недостаточно, особенно в условиях войны. Поэтому большое значение придавалось импорту нефтепродуктов из СССР. Но за 1940 г. Германия получила из Советского Союза нефтепродуктов всего 657 тыс. т50, т.е. 4,6% ее общих годовых запасов. В СССР в 1940 г. было добыто 31,1 млн. т нефти51, т.е. экспорт нефтепродуктов в Германию составлял лишь 2,1% от общей добычи нефти в стране. Зерна было выращено в СССР в 1940 г. 95,6 млн. т52, а экспортировано в Германию менее 1 млн. т53, т.е. около 1%. Основную часть этого экспорта составлял ячмень (732 тыс. т) и овес (143 тыс. т), пшеница — всего 5 тыс. т54. В импорте Германии СССР занимал пятое место (после Италии, Дании, Румынии и Голландии).

В конце октября 1940 г. в Москву снова прибыл Шнурре и начались переговоры о подписании торгового соглашения на очередной год. Но ввиду отставания германских поставок в переговорах возникли серьезные трудности. Посетив 25 ноября 1940 г. вместе с Шуленбургом Молотова, Шнурре констатировал, что «по основным вопросам хозяйственные переговоры зашли в тупик и все возможности обеих сторон в разрешении этих вопросов исчерпаны»55.

Упорные переговоры с участием Молотова продолжались еще целый месяц. Обе стороны пошли на определенные уступки. Наконец в беседе с Шуленбургом и Шнурре 21 декабря Молотов констатировал, что текст нового соглашения полностью подготовлен. Но в то время между правительством СССР и Германии обсуждалось еще несколько проблем. Советское правительство настаивало, чтобы одновременно с торговым соглашением было подписано также соглашение о границе между СССР и Германией на участке бывшей литовско-германской границы и урегулированы взаимные претензии, связанные с вхождением летом 1940 г. Литвы, Латвии и Эстонии в состав СССР56. В результате нового раунда сложных переговоров были урегулированы и эти вопросы.

10 января 1941 г. было подписано соглашение о взаимных торговых поставках до августа 1942 г.57. В тот же день были заключены также договор о советско-германской границе от реки Игорки до Балтийского моря; соглашение о переселении из Литовской, Латвийской и Эстонской ССР немцев в Германию; соглашение об урегулировании взаимных имущественных претензий, связанных с этим переселением58.

Подписание соглашений по прибалтийским делам, вступавших в силу в день подписания, означало, что Германия официально признала вхождение Литвы, Латвии и Эстонии в состав СССР.

По новому торговому соглашению предусматривалось, что СССР будет поставлять Германии не только кормовое зерно, как по прежнему соглашению, но и пшеницу (в 1940 г. в СССР был собран хороший урожай пшеницы). Остальная номенклатура товаров оставалась, в основном, прежней. Германия по новому соглашению, как и до этого, была обязана поставлять СССР прежде всего образцы военной техники и промышленное оборудование. Но если советские поставки в Германию по новому соглашению должны были начаться с 11 февраля, то германские по-прежнему с некоторой задержкой — с 11 мая 1941 г.

Германские фирмы имели указания четко осуществлять свои обязательства о поставках Советскому Союзу. В начале февраля Гитлер распорядился, что обязательства Германии по хозяйственному соглашению с СССР «должны быть выполнены неукоснительно». Было решено, что они будут осуществляться даже за счет снабжения германских войск59.

13 марта 1941 г. начальник управления военной экономики и производства вооружений верховного командования вермахта генерал Г. Томас получил предписание «предотвратить все, что могло бы каким-либо образом затруднить сохранение запланированных экономических связей с Советской Россией»60.

Швендеман, опубликовавший обстоятельный «гросбух» о советско-германских экономических связях в 1939–1941 гг., приводит большой фактический материал, а нередко делает выводы, расходящиеся с утверждениями других авторов. Так, он констатировал, что весной 1941 г., хотя в Германии уже шла подготовка к нападению на СССР, «Советский Союз стал абсолютно привилегированным торговым партнером Германии, заказам которого было отведено по степени важности в программе военного производства преимущественное место по сравнению с другими заказами как собственных нужд, так и для поставок иностранным государствам». Германская промышленность прекратила все остальное производство, писал он, за исключением обеспечения вермахта и поставок в СССР61. Германия, отмечает Швендеман, поставляла Советскому Союзу в рекордных масштабах заводское оборудование, хотя оно должно было укреплять его военный и промышленный потенциал62. Он констатирует, что утверждения ряда авторов, будто Германия уже с начала 1941 г. прекратила поставки в СССР, «лишены всяких оснований»63. Швендеман пишет, что именно «за первое полугодие 1941 г. в СССР была отправлена примерно половина всех поставок», осуществлявшихся с сентября 1939 г. по июнь 1941 г.64 В его книге приводятся статистические данные, опровергающие утверждения, что в эти месяцы шел поток товаров только в одном направлении, то есть из СССР.

По сравнению с приведенными выше данными о советско-германской торговле в первом квартале 1941 г. немецкие поставки в течение второго квартала увеличились более чем вдвое (с 69,6 млн. марок до 151,3 млн. германских марок)65:

С декабря 1939 г. по конец мая 1941 г. Германия импортировала из СССР нефтепродуктов 1 млн. т на 95 млн. германских марок, зерна (в основном кормовое) -1,6 млн. т на 250 млн. марок, хлопка — 111 тыс. т на 100 млн. марок, жмыха -36 тыс. т на 6,4 млн. марок, льна — 10 тыс. т на 14,7 млн. марок, лесоматериалов — на 41,3 млн. марок, никеля — 1,8 тыс. т на 8,1 млн. марок, марганцевой руды — 185 тыс. т на 7,6 млн. марок, хромовой руды — 23 тыс. т на 2 млн. марок, фосфатов — 214 тыс. т на 6 млн. марок, а также другие товары66. По хозяйственному соглашению от 11 февраля 1940 г. СССР поставил Германии товаров на 310 млн. германских марок67, т.е. его поставки не достигли уровня, зафиксированного в этом соглашении.

В изданных в нашей стране работах приведено немало сведений о германских закупках товаров в СССР68. Но пока предано гласности гораздо меньше данных о том, какие поставки получил СССР из Германии. Поэтому полезно привести более полные данные о германских поставках по хозяйственному соглашению.

По этому соглашению СССР получил из Германии сотни видов новейших образцов военной техники и промышленных изделий. Кроме выше указанных самолетов были получены еще три самолета «Фоккевульф-58», мониторы для самолетов, стенды для испытания моторов, винты для самолетов, поршневые кольца, таксометры, высотомеры, самописцы скорости, система кислородного обеспечения на больших высотах, сдвоенные аэрофотокамеры, приборы для определения нагрузок на управление самолетом, радиопеленгаторы, самолетные радиостанции с переговорным устройством, приборы для слепой посадки, самолетные аккумуляторы, клепальные станки-автоматы, бомбардировочные прицепы, комплекты фугасных, осколочно-фугасных и осколочных бомб, 50 видов испытательного оборудования и многие другие изделия для авиационной промышленности.

Для военно-морского флота были получены, кроме недостроенного крейсера «Лютцов» (10 тыс. т), гребные валы, компрессоры высокого давления, рулевые машины, моторы для катеров, судовая электроаппаратура, освинцованный кабель, вентиляторы, судовое медицинское оборудование, насосы, системы для уменьшения воздействия качки на морские приборы, оборудование для камбузов, хлебопекарен, корабельной прачечной, аккумуляторные батареи для подводных лодок, орудийные корабельные башни, 88 мм пушка для подводных лодок, чертежи 406 мм и 280 мм трех-орудийных корабельных башен, стереодальномеры, оптические квадраты, фотокино-теодолитная станция, перископы, пять образцов мин, бомбометы для противолодочных бомб с боекомплектом, параван-тралы, противотральные ножи для мин, гидроакустическая аппаратура, магнитные компасы, теодолиты и многое другое.

Что касается артиллерии, то были получены два комплекта тяжелых полевых гаубиц калибра 211 мм, батарея 105 мм зенитных пушек с боекомплектом, приборы для управления огнем, дальномеры, прожекторы, 20 прессов для отжима гильз. Были поставлены образец среднего танка, полугусеничные тягачи, дизель-моторы.

Германские фирмы изготовили также оборудование для лабораторий, образцы радиосвязи для сухопутных войск, костюмы химической защиты, в том числе огнестойкие, противогазы, фильтропоглотительные установки, дегазирующее вещество, автомашину для дегазации, кислородно-регенеративную установку для газоубежища, портативные приборы для определения отравляющих веществ, огнеупорные, антикоррозийные и специальные корабельные краски, образцы синтетического каучука и др. Всего военной техники по хозяйственному соглашению было получено на 81,57 млн. германских марок.

Основную часть германских невоенных поставок составляло оборудование для заводов и добывающей промышленности. Было закуплено значительное количество оборудования для нефтеперерабатывающей промышленности, никелевых, свинцовых, медеплавильных, химических, цементных, сталепроволочных заводов. Было получено оборудование для рудников, в том числе буровые станки и 87 экскаваторов. Германия поставила также три грузопассажирских судна, танкер (12 тыс. т), железо, сталь, стальные трубы, инструментальную сталь, судостроительный лист, стальную ленту, канатную проволоку, стальной трос, дюралюминий, значительное количество каменного угля (на 52 млн. германских марок) и другие товары69.

Германские поставки по хозяйственному соглашению были получены на общую сумму 287 млн. германских марок70. Внушительно число поступивших из Германии в 1940–1941 гг. металлорежущих станков — 6430 на 85,4 млн. германских марок71. Для сравнения, а тем самым и оценки значения этих поставок можно отметить, что в 1939 г. общее число импортированных Советским Союзом из всех стран станков составило 345872.

Германские историки приходят даже к выводу, что поставки Советскому Союзу в большом количестве новейших станков ослабляли военную экономику Германии, так как больше половины имевшихся в ней металлорежущих станков устарели, ибо проработали уже более десяти лет73.

По данным германской внешнеторговой статистики, с января 1940 г. по 22 июня 1941 г. СССР поставил Германии товаров на сумму 597,9 млн., а немцы — на 437,1 млн. германских марок74. Таким образом, за этот период имело место превышение советских поставок на 160,8 млн. германских марок.

Но в отношении этой цифры необходимо сделать существенные уточнения. В 1935 г. Германия предоставила СССР кредит на 200 млн. германских марок сроком на пять лет. По этому кредиту СССР получил из Германии заводского оборудования и некоторых других товаров на 151,2 млн. германских марок75. А в 1940–1941 гг. наступил срок погашения этого кредита. По кредитному соглашению 1939 г. СССР получил в кредит товары более чем на 40 млн. германских марок. И еще один обычно не учитываемый факт. СССР по существовавшим тогда договоренностям должен был оплачивать каждую конкретную германскую поставку в течение месяца. А как выше сказано, немцы производили в мае и июне 1941 г. крупномасштабные поставки. К 22 июня СССР не успел расплатиться за майско-июньские поставки на сумму более 70 млн. германских марок. Так что общие торговые долговые обязательства СССР перед Германией составили к этой дате 260 млн. германских марок. Таким образом, в целом торговый баланс по взаиморасчетам оказался в пользу СССР на 100 млн. германских марок. Утверждения, что немцы «обхитрили» тут русских, несостоятельны. Кроме того, напав на СССР, Германия сама лишила себя права на возмещение Советским Союзом этих долгов.

Нередко ставится вопрос: кому торговые связи оказались более выгодными — Германии или СССР? Немецкая сторона стремилась к тому, чтобы они были выгоднее для Германии. В Берлине рассчитывали, что Советский Союз будет разгромлен в самые короткие сроки в результате очередной «молниеносной войны». Поэтому имелось в виду, что СССР не сможет воспользоваться германскими поставками76.

Но эти расчеты были построены на песке. В ходе «блицкрига» Германия быстро израсходовала все нефтепродукты, полученные из СССР, съела поступившее продовольствие, а победы добиться не смогла.

Напротив, СССР пользовался германским заводским оборудованием, станками в течение всех четырех лет войны. Широкомасштабные закупки в Германии заводского оборудования начались Советским Союзом со времени первого пятилетнего плана. Так, в 1930 г. было ввезено германских товаров на 431 млн. марок, в 1931 г. — на 760 млн., в 1932 г. — на 626 млн., в 1933 — на 282 млн. германских марок. В связи с предоставленным в 1935 г. кредитом импорт из Германии, резко сократившийся в 1933–1935 гг., снова увеличился и составил в 1936 г. 127 млн., в 1937 г. — 117 млн. германских марок. В 1938–1939 гг. импорт резко снизился. Но за 1940 г. германские поставки снова составили 216,4 млн.,а за первую половину 1941 г. — 220,7 млн. германских марок77. За это десятилетие было закуплено в Германии большое количество заводского оборудования, примерно столько же, сколько в США: общий объем импорта СССР в 1930–1940 гг. составил из Германии 2239 млн. рублей, из США — 2205 млн. рублей78. Таким образом, германское оборудование во многом помогло СССР создать оборонную промышленность, которая оказалась в состоянии выпускать в годы войны больше вооружений, чем производила Германия.

Образцы новейшего немецкого вооружения, закупленные в 1940–1941 гг., были использованы советскими инженерами для усовершенствования отечественной военной техники, которая в войне нередко даже превосходила по своему качеству германскую. Немалую роль в развитии советской промышленности, включая оборонную, сыграли закупки в Германии станков и другого заводского оборудования. Все это в значительной степени способствовало укреплению оборонной мощи СССР, а тем самым содействовало тому, что Советский Союз одержал победу в Великой Отечественной войне над фашистским рейхом.