Истребитель-бомбардировщик пилотировал участник Великой Отечественной войны, заслуженный военный летчик СССР, дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Леонид Игнатьевич Беда. Он, как принято говорить среди летчиков, «гнул над аэродромом крючки», иными словами, шлифовал один из наиболее сложных видов боевого применения истребителя-бомбардировщика — бомбометание с кабрирования.
При выполнении этого полетного задания самолет проходит над целью на малой высоте и устремляется вверх по строго рассчитанной на земле траектории — вся сложность полета и заключается в точном выдерживании этой траектории. В определенной точке боевой вертикали летчик нажимает кнопку сброса, и бомба летит в зенит. Описав дугу над удаляющимся самолетом, она неотвратимо попадает в цель. А самолет к этому моменту уже находится за несколько километров от места взрыва.
— Почерк фронтовика, — восхищенно произносит один из летчиков, когда самолет, пилотируемый ветераном, сверкнув в небе серебристой стрелой, ринулся к земле, чтобы тотчас скрыться от всевидящего ока радиолокаторов...
Более 30 лет прошло с тех пор, как комсомолец Леонид Беда поднялся впервые в небо. Но и теперь он помнит все [95] детали того счастливого дня: ласковое летнее солнце, бездонную голубизну небосклона, неповторимые запахи аэродрома. И — ощущение полета. Разве такое забудешь?! Потом полетов будут сотни, тысячи — желанных, трудных, рискованных, трагических, но первый — он всегда первый. Наверное, в такие моменты и рождается любовь к небу, верность раз навсегда выбранной профессии.
Любовь к небу и привела Леонида Беду в военную школу пилотов. Учеба давалась легко, но вряд ли кто предполагал тогда, что летчики-штурмовики скоро понадобятся в таком количестве. Грянула война. Жили впроголодь, летали «на чем бог пошлет». Сначала писали рапорты с просьбой отправить на фронт. Потом перестали. Осенью сорок первого узнали об известной каждому авиатору телеграмме И. В. Сталина на авиационный завод: «Самолеты ИЛ-2 нужны Красной Армии теперь как воздух, как хлеб. Требую, чтобы выпускали побольше «илов».
Комиссар учебной эскадрильи тут же провел политинформацию.
— Авиационные заводы, — сказал он, — дадут технику. Наша задача — подготовить для ее боевого применения летчиков. Дерзайте, летайте, творите...
И они летали, жадно перечитывали каждую весточку с фронта о боевых действиях штурмовиков. А они, эти весточки, радовали.
Командиры наземных соединений быстро поняли поистине неоценимую роль ИЛ-2 в борьбе с вражескими танками. Штурмовики уничтожали их на марше, на подходе к фронту, на исходных рубежах. Уже первые удары «илов» по врагу привели к весьма чувствительным потерям в наземной технике. Только одно соединение, действовавшее на самолетах ИЛ-2, за три месяца боев под Москвой уничтожило 608 танков противника.
Во время битвы за Москву в декабре 1941 года три авиационных полка получили звание гвардейских. Среди этих полков — 215-й штурмовой полк под командованием майора Л. Д. Рейно. Другой штурмовой полк (61-й) за успехи в боях у стен столицы был награжден орденом Красного Знамени.
И снова комиссар выступал перед курсантами:
— Этими наградами отмечено мужество и мастерство летчиков, в совершенстве освоивших грозное оружие — самолет ИЛ-2...
Когда в августе 1942 года кандидат в члены партии сержант Леонид Беда прибыл на Сталинградский фронт, слава об ИЛ-2 [96] уже гремела от Белого моря до Черного. Советские пехотинцы называли бронированный штурмовик «летающим танком», а гитлеровцы — «черной смертью».
505-и штурмовой авиационный полк, где предстояло служить Леониду Беде, вел напряженные бои — фашистские войска почти вплотную подошли к городу на Волге. Для «входа в строй» времени не было. Буквально через несколько дней после облета района сержанта Беду включили в боевой расчет эскадрильи.
Первый боевой вылет. Сколько переживаний накануне! А в памяти осталось только неимоверное напряжение — ведь так важно было точно держать строй. Стрелял и бомбил молодой летчик по команде ведущего. И что греха таить, в наземной обстановке он так и не сумел разобраться. Не лучше обстояло дело и с осмотрительностью.
После посадки к Леониду Беде подошел командир эскадрильи.
— Отлично действовали, товарищ сержант, — сказал он. — От имени командования объявляю вам благодарность.
— Служу Советскому Союзу! — почти выкрикнул от радости летчик.
И надо было видеть, с каким рвением он снова шел в бой.
Боевые вылеты следовали один за другим. Леонид Беда научился «вертеть головой на 360 градусов», мог с высоты птичьего полета отличить танк от автомашины, взять на мушку наиболее важную цель и приобрел еще массу навыков, умения, которые объединялись одним понятием — боевой опыт.
В одном из вылетов группа, в которую входил Леонид Беда, получила задание найти прорвавшиеся к Волге танки и уничтожить их. На этот раз молодой летчик шел в ведущем звене. Когда цель была обнаружена, он одновременно с ведущим сбросил бомбы и стал выходить из атаки. В этот момент рядом с его самолетом и пронеслись трассы пушечных очередей.
Первая мысль: другое звено ведет огонь по противнику. Но почему так близко к его самолету? Словно в ответ, снаряды хлестнули по плоскостям и фюзеляжу штурмовика. «Мессершмитты», — понял сержант и попытался уклониться в сторону. Увы, штурмовик почти не слушался управления, а снаряды продолжали рвать металл обшивки. Что-то резко ударило в руку, обожгло лицо.
— Снижайся, — услышал Леонид приказ ведущего. — Прикроем. Уходи бреющим. [97]
Чем бы кончился этот полет, если бы не помощь ведущего, сказать трудно. Изнемогая от боли, Леонид Беда снизился на малую высоту и ушел к линии фронта. То ли «мессеры» потеряли его из виду, то ли их отсекли истребители прикрытия, только его никто уже не преследовал. На израненном самолете Леониду Беде удалось дотянуть до аэродрома, но, так как система выпуска шасси была повреждена, посадил самолет с убранными шасси. Кабину заклинило снарядом, и Леониду пришлось вылезти в форточку.
К счастью, ранение оказалось легким. Летчика перевязали и отправили в медсанбат — от госпиталя он отказался.
Совсем по-другому обстояло дело с самолетом. Группа техников и механиков, прибывшая для ремонта штурмовика, насчитала на крыльях, фюзеляже и хвостовом оперении самолета 350 пробоин. Пожалуй, именно после этого полета в полку шутили: «Из боя «ил» доставит на честном слове и на одном крыле».
А поэты сочинили о «летающем танке» стихи:
От всех снарядов заколдованаЕго уральская броня.
Все дни, проведенные в медсанбате, Леонид Беда много думал о своем тринадцатом боевом вылете, который едва не стоил ему жизни. Летчик далек был от суеверия. Он искал причину своей неудачи, анализировал каждую секунду полета. И он нашел ее, свою ошибку.
Когда цель была обнаружена, Леонид Беда вслед за ведущим сбросил бомбы на танки врага, но при выходе из пикирования увеличил интервал, несколько отклонился от группы и не смог вовремя занять свое место в общем боевом порядке. Этим-то и воспользовались сначала зенитчики, а потом и вражеские истребители.
«Так вот где таилась погибель моя», — сержант облегченно вздохнул. Он понял, что слова «строй — святое место», относятся ли они к боевым порядкам пехоты, танков, артиллерии или авиации, в бою непреложный закон.
Ранение и относительно благополучный исход сложнейшего полета выдвинули сержанта Леонида Беду в число бывалых летчиков-штурмовиков. После выздоровления ему стали поручать и более сложные задания: водить в бой пары самолетов, летать на разведку. Особенно льстило второе: это была работа, которую доверяли только надежным летчикам.
Однажды сержанта Беду вызвали к командиру полка. [98]
— Есть сведения, что вот здесь, — указывая на карту, сказал Леонид Карпович Чумаченко, — сосредоточивается вражеская конница. Командованию важно знать, так ли это. Видимо, гитлеровцы что-то замышляют. Надо выяснить точное местонахождение конницы и по возможности ее численность. Сделать это поручается вам, коммунист Леонид Беда.
Глаза летчика блеснули. Вспомнил, как в один из зимних дней, вскоре после возвращения из санчасти, его приняли в партию. Радовало и то, что отныне он член самой передовой и боевой партии и что решение «принять» было единодушным.
— Знаю, — продолжал командир, — погода мало подходящая для такого задания: низкая облачность, снежные заряды. Но у вас есть опыт полетов по приборам. Желаю удачи...
Леонид Беда немедленно приступил к выполнению задания. Шел в облаках по приборам. А когда по расчету времени, ветру и путевой скорости определил заданный район, начал снижение. Ох как нелегко давалось это снижение! 100 метров до земли — кругом белесая муть. 70 — то же, 50... 40...
Хочется рвануть ручку на себя, уйти от смертельно опасной земли, покрытой задымленным пороховой гарью снегом. А задание? Тебя же только что приняли в партию! И летчик продолжает снижение.
Облачность оборвалась внезапно. Мелькнули кусты, овраг, берег озера. До боли в глазах всматривался Леонид Беда в расстилавшуюся под ним местность, чтобы быстрее восстановить ориентировку. Не забывал он и об основной цели полета — поиске конницы.
Вот под крылом промелькнула деревня, вернее, то, что осталось от нее: вместо домов торчали лишь трубы печей. Кругом пустынно, словно вымерло все. Но что это? Характерный изгиб старицы... Направление улицы на северо-восток... Так и есть! Детальная ориентировка восстановлена.
Летать пришлось долго. Обшарил все овраги — пусто. Неужели разведка фронта что-то перепутала? Не может быть. А что вон в том лесочке? Чу! Да там, кажется, дымок курится? Стриганем с огоньком!
Когда Леонид Беда дал вдоль лесной опушки длинную пушечную очередь, все сомнения рассеялись. Местность тотчас ожила. Заметались обезумевшие от страха лошади, началась беспорядочная стрельба зенитных пулеметов. Группировка противника выдала себя с головой.
Сведения о расположении вражеской конницы Беда немедленно передал по радио в штаб полка. Через несколько десятков [99] минут наша дальнобойная артиллерия ударила по лесу, а затем появились штурмовики, прочесавшие огнем пулеметов и пушек весь лес. План наступления врага в этом районе был сорван.
Декабрь сорок второго был счастливым для сержанта Леонида Беды еще и потому, что родной 505-й штурмовой авиаполк впредь стал именоваться 75-м гвардейским Сталинградским штурмовым авиационным полком, а грудь летчика-сержанта украсил орден Красной Звезды. В наградном листе отмечалось, что он уничтожил пять танков врага и около 100 человек живой силы врага, вел воздушную разведку.
Много успешных боевых вылетов совершил в годы Великой Отечественной войны коммунист Леонид Беда. К августу 1943 года на боевом счету теперь уже лейтенанта и командира звена значилось более 70 вылетов, в том числе многие из них — ведущим группы. «В бой — ведущим» — так называлась фронтовая листовка, посвященная командиру звена штурмовиков Леониду Беде, награжденному орденом Красного Знамени.
В один из осенних дней Беде предстояло выполнить довольно сложное задание: нанести штурмовой удар во главе 12 самолетов по танковой группировке врага, выдвигавшейся для контратаки наших наземных войск.
— Опыт выполнения подобных заданий у вас есть, — подчеркнул командир полка, — но вся загвоздка в том, что цель расположена почти на предельном радиусе действия и штурмовиков и истребителей прикрытия. Ваше решение?
— Посоветуемся с ведущими групп истребителей прикрытия, — ответил Леонид Беда. — Тщательно просчитаем весь маршрут, договоримся о взаимодействии с истребителями на всех этапах полета.
— Предусмотрите возможные варианты воздушных боев, — посоветовал командир полка и совсем не по-уставному добавил: — До встречи.
Разговор со старшими лейтенантами А. Бритиковым и В. Константиновым, впоследствии Героями Советского Союза, был немногословным. К тому времени между ведущими групп штурмовиков и истребителей сложились отношения боевой дружбы и товарищества. Истребители надежно прикрывали штурмовиков, те в свою очередь помогали истребителям. Каждый понимал сложность задания, личную ответственность за исход полета.
И вот 12 штурмовиков, прикрываемые восьмеркой истребителей, поднялись в воздух в точно назначенное время. Был [100] светлый, солнечный день, а значительная часть маршрута пролегала над территорией, занятой врагом. Над линией фронта группа попала под ожесточенный обстрел из всех видов оружия. К счастью, обошлось без потерь. Но летчики знали: гитлеровские истребители могут нагрянуть в любую секунду — и предпринимали все, чтобы сорвать их атаку.
И все-таки «мессершмитты» и «фокке-вульфы» появились неожиданно, со стороны солнца. Истребители сопровождения сразу же атаковали их. Но численное превосходство оказалось на стороне врага, и одна пара «мессеров» прорвалась было к штурмовикам.
— Сомкнись! — передал по радио команду ведущий. — Стрелки, огонь!
12 крупнокалиберных пулеметов дружно ударили по врагу. Гитлеровцы, опасаясь попасть под град пуль, отошли в сторону, выжидая. Леонид Беда понял замысел врага и еще раз напомнил ведомым о сохранении места в боевом порядке.
«Видно, именно так меня и подловили в том тринадцатом вылете», — мелькнула мысль.
Между тем обстановка в воздухе накалялась. Меткой очередью Алексей Бритиков поджег первый «фокке-вульф». Однако это не охладило пыла фашистов. Они продолжали атаковать штурмовиков, но все их попытки оказались тщетными. Пока группа подходила к цели, истребители прикрытия сбили еще три вражеские машины.
И тут послышался голос Бритикова:
— Топлива может не хватить.
Леонид Беда знал: истребители не покинут штурмовиков. И чтобы подбодрить летчиков, передал по радио:
— Держитесь, соколы! Цель под нами.
Впереди на дороге темно-серыми клубами вихрилась пыль. Это мчались в сторону фронта автомашины с гитлеровцами, танки, тягачи с пушками...
— Атака! — с азартом крикнул ведущий и первым выпустил реактивные снаряды.
Ведомые последовали примеру командира. Затем группа штурмовиков с ходу нанесла меткий бомбовый удар, а на втором заходе ударила по колонне из пушек. Внизу заполыхали костры.
Зенитчики врага, очевидно, не ждали советских самолетов в таком глубоком тылу и огонь открыли слишком поздно. Но одну машину им удалось-таки повредить. Однако летчик держался в строю. Его, как и всю группу, надежно прикрывали [101] «яки». Задание было выполнено без потерь, хоть и пришлось приземлиться на ближайшем к фронту аэродроме.
В начале января 1944 года коммуниста Леонида Беду, ставшего первоклассным летчиком-штурмовиком, опытным ведущим и умелым тактиком, назначили командиром эскадрильи. Вот где по-настоящему раскрылся его воинский талант! Только за четыре месяца летчики эскадрильи, возглавляемой Леонидом Бедой, совершили 156 боевых вылетов, уничтожили 21 танк, 34 автомашины, 17 артиллерийских, 12 минометных батарей, 30 повозок, 1 паровоз, 40 вагонов, в воздушных боях сбили три Ю-87... К тому времени на личном боевом счету Леонида Беды значилось 109 вылетов.
Особую похвалу командира дивизии С. Д. Пруткова заслужил воздушный бой, проведенный группой Леонида Беды с гитлеровскими бомбардировщиками в районе Ново-Троицка.
Вылетели для удара по живой силе и технике врага. Стратегическое господство нашей авиации в воздухе уже было обеспечено. И вдруг команда с земли:
— Изменить курс. Атаковать группу Ю-87!
Другой хоть бы на миг растерялся, но только не Леонид Беда.
— Понял. Атакую! — ответил он пункту наведения и повел своих орлов на воздушного противника.
И вспомнилось командиру эскадрильи небо Сталинграда, где ИЛ-2 был и штурмовиком, и бомбардировщиком, и истребителем, и разведчиком.
— Сталинградцы, вперед! — гремит эфир.
Снаряды, пущенные Леонидом Бедой, поражают самолет ведущего группы «юнкерсов». Минута — и еще два бомбардировщика задымили к земле. Остальные бросились врассыпную.
— Спасибо, орлы! — передала земля. — Выполняйте основное задание.
Спустя несколько минут над полем боя образовался знаменитый сталинградский круг.
А потом настал тот, сто десятый боевой вылет. Леонид Беда смело атаковал всей эскадрильей аэродром врага. На этот раз командир избрал другую тактику: каждая пара штурмовиков прицеливалась самостоятельно. И сделано было это не случайно. Истребители прикрытия надежно защищали штурмовиков сверху. Но к сожалению, зенитные батареи выявить сразу не удалось. На последнем заходе в самолет Леонида Беды угодил снаряд.
В кабину летчика хлынула горячая вода из радиатора, резко поднялась температура воды, давление масла упало. [102] Через 2 — 3 минуты мотор заклинило. Самолет резко пошел вниз.
— Что случилось, почему садимся? — крикнул стрелок.
— Спокойно, — ответил летчик. — Помни: «Из боя «ил» доставит на честном слове и на одном крыле».
Увы, на сей раз дотянуть до своих не удалось. В последний момент Леонид Беда успел только передать ведомым, что идет на вынужденную посадку. «Ну вот и отвоевался», — мелькнуло в голове, но руки и ноги делали все, чтобы приземление было максимально безопасным.
Летчик и стрелок моментально выскочили на плоскость, огляделись. Самолет казался беспомощным и жалким, лежал на фюзеляже, но не горел.
А вокруг расстилалась ровная степь. Ни кустика, ни оврага, где можно было бы укрыться. Бежать? Но куда? Разве в степи уйдешь незамеченным?
— Что будем делать, товарищ командир? — с тревогой спросил воздушный стрелок.
— Как что? Драться! До последнего патрона.
Пока воздушный стрелок снимал с самолета пулемет, Леонид Беда, предварительно перезарядив пистолет, осмотрел поле, на которое посадил самолет. Вдали показались автомашины с гитлеровцами.
— Не стрелять, — приказал командир. — Пусть подойдут ближе.
И тут они услышали знакомый гул самолетов. На помощь к ним спешили остальные штурмовики. Вот один из них резко снизился и дал пулеметную очередь по врагу. Второй развернулся против ветра и начал планировать с явной целью приземлиться.
— За нами, товарищ командир! — радостно закричал стрелок.
Остальное произошло мгновенно. Младший лейтенант Анатолий Берестнев приземлился рядом с машиной командира, и на виду у ошеломленных такой дерзостью фашистов Леонид Беда со стрелком перебрались в самолет Берестнева, и тот рванул в воздух. На следующий день Леонид Беда снова повел группу штурмовиков в бой.
Это произошло в Крыму, а в июне 1944 года 75-й гвардейский Сталинградский полк был перебазирован в Белоруссию. Началась знаменитая операция «Багратион». Резкие только задания не приходилось выполнять летчикам эскадрильи, которой командовал Леонид Беда! Штурмовка артиллерийских позиций, [103] аэродромов, танковых и автоколонн, железнодорожных станций и эшелонов, скоплений живой силы и техники...
На третий день после начала операции Леониду Беде было поручено совершить вылет для удара по железнодорожной станции, прикрываемой мощным зенитным огнем. Как тут поступить? «Круг» не подходит. Решили атаковать фронтом. Сначала пуск снарядов, затем сброс бомб. При повторном заходе, но с другого направления — атака из пушек и пулеметов. Тактический замысел командира эскадрильи удался. Фотоконтроль отметил восемь очагов пожаров и 20 разбитых вагонов. За успешное выполнение боевого задания старший лейтенант Леонид Беда был награжден орденом Александра Невского.
Грандиозное наступление советских войск продолжалось. Авиация активно помогала наземным войскам уничтожать узлы сопротивления противника, скопления живой силы и техники. Удары наносились по коммуникациям фашистов, речным переправам.
Но однажды Леонид Беда получил еще одно необычное задание. Нужно было срочно разыскать и уничтожить в тылу врага путеразрушительную железнодорожную машину.
Фашисты, отступая, прибегали к помощи путеразрушителей на многих фронтах. Опыт поиска был накоплен, а вот как их лучше поразить, единого мнения не было. Одни предлагали бомбой, вторые — реактивными снарядами, третьи — из пушек. Леонид Беда выбрал пуск снарядов с бреющего полета. И не ошибся. Сначала бомбами были взорваны пути перед путеразрушителем, а потом уничтожена сама адская машина.
Мужество и мастерство летчика-коммуниста той осенью трижды отмечалось боевыми наградами. Вслед за орденом Александра Невского он был удостоен ордена Красного Знамени за то, что под Рассеняй организовал девять заходов на цель двенадцати штурмовиков. «Авиация обеспечила прорыв», — говорилось в приветственной телеграмме. А вскоре старший лейтенант Л. И. Беда стал кавалером «Золотой Звезды».
Ранней весной 1945 года началось одно из крупнейших сражений заключительного этапа Великой Отечественной войны — у стен города-крепости Кенигсберга. Летали с утра до ночи. Здесь, в небе Восточной Пруссии, капитан Беда и совершил свой юбилейный, двухсотый вылет.
Настал долгожданный День Победы. Работники штаба подвели итоги. Оказалось, что из 212 успешных вылетов 147 теперь уже помощник командира полка по воздушно-стрелковой подготовке гвардии майор Леонид Беда выполнил ведущим. Второй [104] медалью «Золотая Звезда» он был награжден в конце июня 1945 года.
И еще об одном ордене Красного Знамени летчика-коммуниста хотелось бы сказать. Он вручен генерал-майору авиации Леониду Игнатьевичу Беде в дни празднования 50-летия Советских Вооруженных Сил за успехи в боевой и политической подготовке, поддержание высокой боевой готовности войск и освоение новой сложной боевой техники.
Эпизод, с которого начинается очерк, происходил в начале 70-х годов. Ветеран войны по-прежнему в строю крылатых и свои знания, полученные в двух военных академиях, боевой опыт охотно передает молодым авиационным командирам.