Одним из таких закрытых направлений в советской военно-исторической науке было изучение командных кадров накануне и в начале войны, так как оно неразрывно было связано, во-первых, с темой репрессий в Красной Армии и в обществе в целом. На нее после недолгой хрущевской оттепели было наложено табу, которое не нарушалось до самой перестройки. Во-вторых, не подлежали огласке масштабы захвата противником в плен солдат и командиров РККА и такого явления, как коллаборационизм советских граждан. Ведь одних только генералов оказалось в немецком и финском плену 78 человек, некоторые из которых сотрудничали с врагом20. По этой причине до начала 90-х гг. оставались секретными или имели гриф ДСП работы, посвященные анализу командного состава в годы Великой Отечественной войны21.

Вокруг темы еще в среде шестидесятников возникло большое количество мифов, культивируемых и ныне. Один из них нашел свое воплощение в 25-й главе книги «Ледокол» В. Суворова (В.Б.Резуна). В ней он поднял вопрос о наличии в армии с формально получившим новые генеральские звания высшим комсоставом командиров со старыми званиями — комбриг, комдив и т.п.22.[214,215]

Вопрос-то он поднял, но вот объяснить правильно не смог (или не захотел). Если верить В.Резуну, то все высшие командиры с такими званиями были, по его выражению, «ветеранами барачных городков для лесорубов», т.е. тюрем и лагерей. Это не совсем так, и в дальнейшем мы покажем, как все обстояло на самом деле. Автору «Ледокола» понадобилось привязать формирование второго стратегического эшелона к кадрам ГУЛАГа, пошли в ход сомнительные аргументы про «черные корпуса» и «тучные стада комбригов».

Если обобщить то, что написал В.Резун на эту тему, то получается такая картина. За спиной кадрового «первого стратегического эшелона» (армии прикрытия на западных границах) находился «второй стратегический эшелон» (армии, выдвигаемые из внутренних, южных и дальневосточных округов или только формируемые там), в значительной степени укомплектованный бывшими заключенными. Им якобы даже не выдавали форму, и они воевали в своей черной тюремной, за что дивизии и корпуса, укомплектованные подобным контингентом, немцы прозвали «черными». Командирами соединений и частей во втором стратегическом эшелоне также были бывшие зэки.

Совсем небольшая доля правды в этом есть, ровно столько, чтобы сразу не обвинили в фальсификации. Действительно, некоторое количество комбригов и комдивов находилось под следствием или отбывало наказание после суда, что дает хороший повод Резуну для спекуляций. В связи с этим нам придется подробно остановиться на вопросах сосуществования разных систем званий, на процентных соотношениях репрессированных и не подвергшихся репрессиям комбригов и т.д., чтобы хотя бы в первом приближении раскрыть тему и опровергнуть все те нелепости, которые автор «Ледокола» нагромоздил в указанной главе.

Но сначала придется ненадолго отвлечься и кое-что объяснить.

Почему именно такой малозначительный вопрос, как звания высшего командного состава. Стоит ли размениваться по мелочам, если основным аргументом у защитников теории В.Резуна является: «А в главном-то он прав!»?

Опыт общения с поклонниками подобных ревизионистских теорий позволил сделать несколько выводов. Не стоит ставить себе задачу перевоспитать упертых адептов, это практически невозможно сделать, так как их восприятие «откровений» В.Резуна, А.Бушкова или Б.Соколова сродни вере, а на верующих никакие аргументы недейственны. Но таких поклонников, к счастью, у автора «Ледокола» немного. Думается, больше все же людей случайных. Они могли, например, просто не знать ряда исторических фактов. Или быть воспитанными на антисоветской пропаганде и наивно полагать, что раз Резун разоблачает советскую версию войны, то он прав. Вариантов такого «случайного резунизма»23 много. Но для всех них характерна одна особенность — людей, попавших под влияние подобных теорий, можно вернуть в «лоно истории».

Даже с этой точки зрения разбирать книги Резуна небесполезно. Еще больше пользы принесет работа ценная сама по себе, а не предназначенная для чьего-то перевоспитания. Именно подобную статью мы и попытались написать. Ведь нет не только ни одного серьезного исследования проблем высшего комсостава в начале 40-х гг., но и вообще какой-нибудь работы по данной теме, свободной от принципиальных ошибок24. Кроме[216,217] вышеназванной книги В.Резуна, можно привести в пример Ю.Веремеева, чьи опусы известны пока только в Интернете25, весьма вредный справочник «Красная Армия в июне 1941 года»26 или автора нескольких книг о советских генералах д.и.н. И.И.Кузнецова27.

После Октябрьской социалистической революции Декретом советского правительства от 16.12.1917 г. старые чины, звания и титулы были упразднены. До 1935-го командиры в Красной Армии различались по занимаемым должностям: командир взвода, роты, батальона, полка, начальник дивизии и т. д. Для занятия должности лица начсостава должны были обладать определенной квалификацией, и в зависимости от нее весь начальствующий состав распределялся на 13 категорий. Но все права и обязанности военных начальников (дисциплинарные, хозяйственные, административные) определялись не категориями, а исключительно занимаемыми должностями. По этой причине невозможно сопоставлять служебные категории РККА с чинами (званиями) в других армиях, в том числе и дореволюционной русской28.

22 сентября 1935 г. постановлением ЦИК и СНК СССР, объявленным приказом НКО № 144 от 26 сентября 1935 г., в Рабоче-Крестьянской Красной Армии были введены персональные воинские звания, заменившие различные категории по должностям29. Для высшего командного состава утверждались звания: комбриг, комдив, комкор, командарм 2-го ранга, командарм 1-го ранга, маршал Советского Союза. Для политического, административного, инженерного, медицинского и пр. состава были введены собственные звания — например, дивизионный комиссар, бригинженер или корвоенюрист30. Некоторые из званий существовали только в теории, так как на практике их никому никогда не присваивали, как, например, «арминженер», «армврач» или «армветврач».

Комбриги и им равные носили в петлицах по одному ромбу, комдивов отличали два ромба, знаком различия комкора были три ромба, командарма 2-го ранга — четыре, командарма 1-го ранга — четыре ромба и звезда. По роду войск носилась соответствующая эмблема, впрочем, не всегда, пехота и конница их не имели вовсе. Кроме того, звание обозначалось нарукавными знаками различия («углами») в виде красных или золотых полосок31. [218,219]

Звания высшего командного и начальствующего состава в 1935-1940гг.

Основной причиной введения персональных званий явилось желание укрепить профессиональные основы военной службы командного и начальствующего состава, в том числе и младшего. Как писал К.Е.Ворошилов: «Военное звание — это один из лучших стимулов скрепления и цементирования кадров. Отныне в армии ничего случайного, временного, неустойчивого нет…» Таким образом, нарком констатировал, что десятилетний эксперимент по устройству армии, принципиально отличному от армий царской России и буржуазных стран, провалился.

Пострадал от введения званий прежде всего высший командно-начальствующий состав, «ромбисты», или «генералитет», как их называл К.Е.Ворошилов. Именно на сокращение этих категорий во многом ориентировалось руководство при реформировании системы званий. «Благодаря неразберихе и чепухе, которая существовала» (Ворошилов), в армии скопилось множество «чиновников» с ромбами, в основном в центральных и окружных аппаратах, от содержания которых вполне можно было разгрузить государственный бюджет32.

Введение персональных званий подтверждает, что фактический руководитель страны И.В.Сталин давно расстался со своими революционными иллюзиями (если не имел их вовсе) и строил армию на принципах «здорового консерватизма». Под консерватизмом в данном случае понимается принцип: «Если раньше что-то было хорошо, то плевать на то, что это было при царском режиме».

Конечно, в политическом и в военном руководстве хватало «экстремистов», но к тому времени власть вождя окрепла настолько, что можно было смело проводить непопулярные у элиты решения. К тому же выросло поколение, которое не только не участвовало в Гражданской войне, но даже и не жило в дореволюционной России. Они уже не хватались за револьвер при слове «полковник», и Сталин, возвращая некоторые старые звания, вполне мог рассчитывать на одобрение младшего и среднего комсостава, который начал службу в 20-30-е гг.

Введенная в 1935-м такая система званий высшего командного состава просуществовала до 1940 г., когда она была подвергнута коренной реорганизации.

Совпадение званий высшего комсостава с наименованиями должностей33 давно беспокоило военное руководство. Так, еще в 1938 г. юристы управления делами НКО предлагали заменить звания комбриг, комдив, комкор и командарм на «главный лейтенант», «главный капитан» и «главный полковник»34. Но вопрос так и оставался открытым до окончания советско-финляндской войны.

16 марта 1940 г., накануне совещания, обобщающего опыт боевых действий с Финляндией, нарком обороны К.Е.Ворошилов и начальник Генерального штаба Б.М.Шапошников встретились для согласования состава его участников. Обсуждались, по всей видимости, и другие вопросы, так как в результате в 5-й отдел Управления по начсоставу Красной Армии поступила записка со схемой, сделанной самим Ворошиловым, в которой появляются звания генералов. Схема предусматривала простое переименование званий, так как каждому старому званию соответствовало определенное новое35.

[222,223]

На следующий день, 17 марта 1940 г., состоялось заседание у наркома обороны, на котором присутствовали его заместители и начальник Генерального штаба, на нем обсуждался вопрос с генеральскими званиями. Собравшиеся рассмотрели систему чинов, существовавшую в Российской империи, а также современные европейские звания. От не имевшего аналогов «генерал-полковника» решено было отказаться. По итогам обсуждения была составлена таблица, включающая все намеченные и существующие звания. Для всего среднего, старшего и высшего начальствующего состава Красной Армии планировалось введение унифицированной системы званий по образцу комсостава (от младшего лейтенанта до полковника) с указанием рода службы. При этом все высшие звания (кроме маршала Советского Союза) заменялись генеральскими36.

В ночь на 18 марта 1940 г. К.Е.Ворошилов с этим проектом прибыл в Кремль, где был принят И.В.Сталиным и В.М.Молотовым. Высшее руководство страны не согласилось с подобной схемой, было решено отказаться от специальных званий для начальствующего состава (технического, административного, медицинского и т.д.). Для высшего командного состава предлагалось деление на общевойсковых командиров и командиров родов войск (включая интендантов). Для первых была восстановлена первоначальная цепочка из записки Ворошилова от 16 марта — «генерал-майор», «генерал-лейтенант», «генерал-полковник» с добавлением звания «генерал армии». Для остальных предполагалась трехступенчатая система с рангами, например, для авиации: «генерал авиации 3-го ранга», «генерал авиации 2-го ранга», «генерал авиации 1-го ранга». В число родов войск, для которых вводились собственные генеральские звания, попала и кавалерия37.

11 апреля 1940 г. проект Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об установлении воинских званий высшего командного состава Красной Армии» был утвержден на заседании Политбюро ЦК ВКП(б). Но официального издания такого указа не последовало38.

14 апреля 1940 г. открылось совещание комначсостава по итогам боев в Финляндии, в результате была избрана комиссия Главного военного совета для подготовки конкретных предложений по реформированию армии. В комиссию на обсуждение поступил и текст нереализованного Указа об установлении генеральских званий, который получил негативную оценку, в первую очередь из-за рангов в званиях. Так, например, представители ВВС — командарм 2-го ранга Смушкевич, комкоры Птухин и Рычагов предложили для их рода войск ввести звания «генерал-майор», «генерал-лейтенант», «генерал авиации», «маршал авиации»39.[226,227]

На пленарном заседании комиссии Главного военного совета 23 апреля 1940 г. с участием наркома обороны К.Е.Ворошилова была выработана новая номенклатура званий. От рангов было решено отказаться, вместо «генерал-полковника» оставался «генерал». Из родов войск со своими генеральскими званиями по предложению С.М.Буденного исключалась кавалерия. Таким образом, система высших званий должна была выглядеть следующим образом: для общевойсковых командиров — генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал, генерал армии, маршал; для родов войск — генерал-майор, генерал-лейтенант и генерал с добавлением соответствующего окончания, например, генерал-майор авиации40.

Однако проект, который был представлен и утвержден в Политбюро ЦК ВКП(б), отличался от указанной схемы тем, что вместо званий «генерал», «генерал танковых войск», «генерал авиации» были: «генерал-полковник», «генерал-полковник танковых войск», «генерал-полковник авиации» и т.д.41

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7.05.40 г., объявленным приказом народного комиссара обороны № 112 от 8.05.40 г., для высшего командного состава вводятся генеральские звания42.

[228]

Высший комсостав воспринял введение генеральских званий если и не с радостью, то вполне спокойно. Так, на совещании при ЦК ВКП(б) начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии, состоявшемся 14 апреля 1940 г., на вопрос И.В.Сталина «Надо ли восстановить звание генерала?» начальник артиллерии 19-го стрелкового корпуса комбриг С.И.Оборин ответил: «Для поддержания авторитета нашей Красной Армии и великой страны считаю, что нужно ввести генеральское звание. Чем мы хуже других?» Думается, под «мы» он все-таки имел в виду себя, а не Советский Союз в целом43.

Не обошлось, конечно, и без недовольных. Больше всего были возмущены старые кадры, люди, воевавшие в Гражданскую войну, но у которых не было никаких шансов выбиться в генералы и примерить это звание к себе. Любопытные высказывания «с мест» сохранились в политических донесениях того времени. Например, старшина 3-го эскадрона 135-го горно-кавалерийского полка Щурихин заявил: «обратно появились генералы, били их, топили, заставляли удирать без штанов, а теперь опять появилось это паршивое звание. Как ни говори, а Германии мы симпатизируем, все это от нее идет»44.

На причинах появления такого необычного для «пролетарской» армии звания, как генерал, стоит остановиться особо.

В.Резун в «Ледоколе» пишет, что генеральские звания — это «пряник» после «порки», т.е. репрессий. Нельзя согласиться с такой трактовкой и вот почему. Само по себе оставление в армии, да и вообще на свободе, во время репрессий должно было восприниматься высшим комсоставом как удача. Мало того, что оставили в живых, так еще и для тех, кого не коснулся каток репрессий, открывались весьма радужные перспективы карьерного роста. Ведь десятки тысяч командиров были уволены из армии, тысячи арестованы и расстреляны, особенно пострадало звено — от комбригов и выше. На их места надо было кого-то назначать, и начался рост в званиях и должностях тех, кого репрессии не затронули. Как, например, помощника командира 96-й стрелковой дивизии Т.П.Круглякова, который в 1937 г. еще был полковником, а к весне 1939 г. дошел до комкора и Члена военного совета ХВО45.

На самом деле причиной отказа от «комбригов», «комдивов» и т.п., как мы уже писали выше, стала необходимость привести воинские звания Красной Армии к единой системе, в которой бы отсутствовали совпадения с наименованиями должностей. Немного позже был ликвидирован последний подобный атавизм у младшего командного состава. Приказом НКО СССР № 391 от 2.11.40 г. для них устанавливались звания «ефрейтор», «младший сержант», «сержант», «старший сержант» и «старшина». До этого, как и в случае с «комбригами», звания младшего комсостава совпадали с должностями: «отделенный командир», «младший комвзвод»46.

Да, необходимость приведения воинских званий к удобной системе давно назрела, но почему именно «генералы»? На наш взгляд, наиболее вероятной представляется версия о том, что генеральские звания — это один из аспектов набиравшего в стране обороты возврата к старым дореволюционным традициям.[230,231] Тот самый ранее упомянутый консерватизм стал приобретать просто реакционный характер, именно так бы его и оценила «ленинская гвардия». В полную силу применительно к армии он проявился в годы Великой Отечественной войны. Были введены погоны для всего личного состава вместо существовавших до этого петлиц; были учреждены ордена с именами прославленных русских полководцев; массово стали носиться дореволюционные награды (георгиевские кресты и медали), да и новые порой являлись просто калькой со старых (орден Славы); возвращалось в обиход слово «офицер»; заимствовались образцы униформы и т.д. При обсуждении проектов генеральских званий за основу бралась в первую очередь система чинов царской России, а уж во вторую очередь других стран. Хотя новая система генеральских «чинов» и не копировала полностью старую, но многим обязана именно ей.

8 мая 1940 г. была назначена правительственная комиссия по представлению кандидатов на присвоение генеральских и адмиральских званий. Председателем комиссии был Маршал Советского Союза К.Е.Ворошилов. В ее состав вошли: Маршал Советского Союза С.М.Буденный, командарм 2-го ранга Н.Н.Воронов, флагман флота 2-го ранга Л.М.Галлер, флагман флота 2-го ранга И.С.Исаков, Маршал Советского Союза Г.И.Кулик, флагман флота 2-го ранга Н.Г.Кузнецов, армейский комиссар 1-го ранга Л.З.Мехлис, Г.М.Маленков, командарм 2-го ранга Д.Г.Павлов, армейский комиссар 2-го ранга И.В.Рогов, командарм 2-го ранга Я.В.Смушкевич, Маршал Советского Союза С.К.Тимошенко, Маршал Советского Союза Б.М.Шапошников, армейский комиссар 1-го ранга Е.А.Щаденко47. Для присвоения званий высшему комсоставу НКВД была образована своя собственная комиссия.

Несмотря на то, что председателем комиссии был маршал Ворошилов, его положение в армейской иерархии сильно изменилось. Новым наркомом обороны в этот же день был назначен СКТимошенко, который начал активно продвигать своих людей на ключевые посты. Впрочем, тема клановости в Красной Армии заслуживает отдельного исследования, здесь же необходимо отметить, что большинство получивших высшие генеральские звания — из бывших сослуживцев нового наркома. Генералы армии Г.К.Жуков и И.В.Тюленев, генерал-полковники И.РАпанасенко и О.И.Городовиков все вместе с Тимошенко воевали в Первой Конной армии или служили под его началом в 3-м кавалерийском корпусе и т.п.

Авторитет же Ворошилова упал так, что даже при инициированных им голосованиях по тому, какое звание присваивать кандидату, большинство его не поддерживало. Так, комкору Ф.А.Ершакову Ворошилов предложил вместо генерал-лейтенанта дать всего лишь генерал-майора, но 11 членов комиссии проголосовали против и только 2 — за48.

Мало того, по сути, были снижены в званиях некоторые «креатуры» К.Ворошилова, вроде начальника Главного Управления Красной Армии комкора М.Г.Снегова, который отправился в августе[232,233] командовать стрелковым корпусом на Украину всего лишь в звании генерал-майора. Чтобы оценить масштаб падения, достаточно взглянуть на структуру и функции ГУ КА в то время49. Чуть ранее Снегова, в июне 1940 г, уехал в СКВО на должность командира корпуса бывший порученец Ворошилова комкор Р.П.Хмельницкий, правда, все-таки ставший генерал-лейтенантом. Новый нарком Тимошенко чистил центральный аппарат от ворошиловских кадров50, а В.Резун, оседлав своего любимого конька — Румынию51, пытается выдать это за направление Хмельницкого Ворошиловым на тот участок, где он может быстро отличиться в предстоящем наступлении на нефтепромыслы Плоешти52[234].

Комиссия Ворошилова на нескольких заседаниях рассмотрела представленные списки высшего комсостава и направила их в Правительство на утверждение.

Постановление СНК СССР «О присвоении воинских званий высшему начальствующему составу Красной Армии» вышло 4.06.1940 г. Всего этим постановлением было присвоено 1056 генеральских и адмиральских званий: 914 генералов стало в армии, 34 — в НКВД и 34 — во флоте, 74 человека получили звания адмиралов53.

Четкого соответствия старого звания новому не было, что подтверждается статистикой присвоений. Так, из списка генералов, подписанного комиссией 11 мая 1940 г., генерал-лейтенантами стали 11 командармов 2-го ранга, 22 комкора, 10 комдивов; генерал-майорами — 9 комдивов, 24 комбрига. А из списка, подписанного 20 мая, — генерал-лейтенантами стали 10 комкоров и 10 комдивов; генерал-майорами — 3 комкора, 62 комдива и 47 комбригов54.

Знаки различия генералов были совершенно не похожи на таковые у других категорий комсостава — младшего, среднего, старшего. Вместо эмалевых геометрических фигурок были впервые в Красной Армии введены звездочки вроде тех, что использовались на погонах до революции55. Генерал-майору полагалось по две звезды на петлицы, генерал-лейтенанту — по три, генерал-полковнику — по четыре, генералу армии — по пять.

Ну вот мы подошли к главному вопросу, откуда же в Красной Армии в начале войны взялись комбриги и комдивы, если давно введены генеральские звания. Может, действительно их только перед самой войной всех выпустили из лагерей и тюрем, как утверждает В.Резун? Долго томить в ожидании ответа не будем, разумеется, все было совсем не так, как написано в[235] «Ледоколе». У автора этого фантастического произведения есть две серьезные ошибки.

Во-первых, а почему они, комбриги и комдивы, вообще должны были исчезнуть? Постановлением Президиума ВС СССР предусматривалось введение генеральских званий, а не замена старых званий на новые56. Генеральское звание еще нужно заслужить, и к нему представляли только достойных. А были недостойные, которые уже относились к высшему командному и начальствующему составу. И в представлениях так и писалось: «бригинтендант П… по своей работе и подготовке генеральского звания не заслуживает», «комбриг Г… с руководством боем дивизии в период военных действий не справился… дивизия была в окружении… подлежит переводу на менее ответственную работу, не связанную с командованием соединением… генеральского звания не присваивать», «комбриг Ш… без перспектив на продвижение, штабс-капитан старой армии, оставить в прежнем звании», «комбриг Ч… с обязанностями справляется посредственно, оставить в прежнем звании», «бригинженер Т… частями не командовал, оставить в прежнем звании», «комбриг Б… вопрос остается нерассмотренным». Подобных примеров можно привести еще очень много, но и из этих уже прекрасно видно, что введение генеральских званий понималось как некая привилегия для высшего комсостава57.

Вторая ошибка В.Резуна в том, что он, пытаясь[236] доказать, что армии «второго стратегического эшелона» укомплектованы бывшими заключенными лагерей, выдает всех комбригов, комдивов и комкоров за репрессированных и выпущенных перед самой войной. Рассмотрим, так ли это. На сегодняшний день у нас имеется информация о том, что к началу войны не получили генеральские звания: 1 комкор, 15 комдивов, 196 комбригов. На самом деле их было, конечно же, больше, это только те, о ком удалось собрать подтвержденные сведения. И их количество уже таково, что добавление новых персоналий принципиально на выводах не скажется.

Если провести анализ списка по данным самых крупных исследователей репрессий среди командного состава Н.С.Черушева и О.Ф.Сувенирова, то получается, что были репрессированы из этого списка: 9 комдивов (60%), 41 комбриг (21%)58. Очевидно, что неприсвоение генеральских званий более чем двумстам командирам вызвано их личными характеристиками, а не фактом репрессий. Срок выхода на волю тех, кто все-таки оказался за решеткой, разумеется, влиял на получение новых званий, ведь те, кто освобождался после Указа от 4.06.1940 г., рассчитывать на генеральское звание практически не могли. В 1939 г. было освобождено не менее 9 комдивов и 15 комбригов, из них генеральские звания получили 13 человек. В 1940 г. — не менее 1 комкора, 8 комдивов и 18 комбригов (генералами стали два человека). Зато в 1941 г. так, как описывает В.Резун («месяц Сочи и сообщение ТАСС») — не менее 4 комбригов, генералами до войны из них не стал никто.[237]

Кстати, Резун забывает (а может, и не знает) о тех представителях начальствующего состава, которым генеральские звания присваивались. Мы имеем в виду интендантов и инженеров. «Бригинженер» («дивинженер» и т.д.) — звание технического состава разных родов войск и не соответствует званиям генерал-майор технических войск, генерал-лейтенант технических войск и т.п.59, а также в общем случае не соответствует званиям генералов инженерных войск. Но тут были и исключения, если бригинженер проходил службу в этих войсках, как Л.З.Котляр60, который получил 4.06.1940 г. звание генерал-майора инженерных войск. Тогда же генералами артиллерии стали многие дивинженеры — преподаватели Артиллерийской академии, такие как генерал-лейтенант артиллерии Н.Ф.Дроздов, генерал-майоры артиллерии А.А.Благонравов, М.Ф.Васильев, Д.Е.Козловский, П.А.Гельвих.

Что касается интендантов, то для них, в отличие от административно-хозяйственного состава, вводились генеральские звания (генерал-майор интендантской службы, генерал-лейтенант и/с, генерал-полковники/с). Поэтому бригинтендантов, которые не получили генеральские звания и не относились к адм-хоз.составу, следует учитывать вместе с комбригами.

Таким образом, число уже известных представителей высшего командного состава (а также интендантов) со старыми званиями переваливает за две с половиной сотни. Точное их количество пока назвать затруднительно. Даже в документах того времени цифры не соответствуют биографическому материалу, который удалось собрать. Так, в справке Управления кадров КА о количестве младших лейтенантов и процентных соотношениях их к другим воинским званиям от 3.12.1940 г. приводится информация только о 185 комбригах, 16 комдивах и 1 комкоре. Хотя вероятно, что в справке не учитываются комбриги НКВД и флота61.

Первое их большое сокращение было задумано еще в сентябре 1940 г., когда Управление кадров КА разослало по округам, военным академиям и т.п. запрос на новое присвоение генеральских званий. И в этом случае полной ликвидации комбригов и комдивов не планировалось, о чем недвусмысленно свидетельствует формулировка письма: «В отношении лиц, которых считаете невозможным представлять к генеральскому званию, укажите коротко мотивы непредставления». И опять в УК КА пошли ответы вроде: «комбриг Г… не заслуживает… слабовольный… завел две семьи и не может разобраться»62.

По неизвестным пока причинам ход этим представлениям так и не был дан. После 4 июня 1940 г. и до начала войны звания генералов, конечно, присваивались, но это — единичные случаи63. Самый массовый из них — 20 генеральских званий высшему комсоставу бывших прибалтийских армий, принятому в Красную Армию.[238,239]

Зато с началом войны процесс пошел значительно активнее. Первые «военные» генеральские звания были присвоены 15 июля 1941 г. 14 командирам НКВД и среди них комбригу Шередеге. 24 июля следующий указ, звание «генерал-майор» получил комбриг Дашичев. 31 июля еще четыре присвоения, комкору Петровскому, комдиву Ворожейкину, комбригам Фоканову и Раковскому. Следующие шесть генералов появились 7 августа 1941 г., звания присвоены были трем комбригам (Зыгин, Пархоменко, Фролов), двум комдивам (Магон и Юшкевич) и одному полковнику.

Процесс ликвидации старых званий высшего комсостава продолжался до 1943 г., когда была введена новая форма с новыми знаками различия (погонами), когда, наконец, избавились от званий начсостава вроде бригадный комиссар или дивинженер, и комбригам с их допотопными ромбами просто не оставалось места в армии.

Но вернемся от теоретических вопросов к конкретному тексту В.Резуна. 25-я глава совсем небольшая и не самая важная в «Ледоколе», но плотность ошибок и вранья в ней впечатляет. Они начинаются уже с первого абзаца64.

«И тут упомянули комкора Петровского и комбрига Фоканова. Отчего же они не генералы ? Ответ тут простой. В «черных» корпусах и дивизиях не только солдаты и офицеры, но и высшие командиры были ветеранами «барачных городков для лесорубов». И далее: «И тут мы находим комкора Петровского. Мы помним, что последняя его должность была — заместитель командующего Московским военным округом. После этого — сел. Освободили в ноябре 1940 г. и приказали формировать 63-й стрелковый корпус».

В этом абзаце много нелепостей, начнем с комкора Л.Г.Петровского. С ним не все до конца ясно, он действительно находился под следствием. Но арестован не был, о чем свидетельствует письмо, которое он в сентябре 1939 г. написал М.И.Калинину: «Многоуважаемый Михаил Иванович! Простите за беспокойство, но я обращаюсь к вам во имя партийности и человечности… Всегда я заявлял, что честен политически перед партией и страной. В своих заявлениях в ЦК и т. Ворошилову я писал — «если не доверяют, то пусть лучше арестуют и ведут самое строгое следствие»… 1 апреля мое дело разбиралось у Шкирятова, но до сих пор меня даже не уведомили о характере решения. Я жду вашего совета и помощи».

О дальнейшей судьбе Л.Г.Петровского лучше всего скажет письмо наркома обороны Маршала Советского Союза С.К.Тимошенко И.В.Сталину.

8.06.40 СЕКРЕТНО

№ 376с Экз. № 2

Политбюро ЦК ВКП(б), тов.СТАЛИНУ 29 ноября 1938 года был уволен из Красной Армии комкор Петровский Леонид Григорьевич. Причиной[240,241] увольнения т.Петровского из армии послужило исключение его из партии за политические ошибки, выразившиеся в грубом, высокомерном отношении к подчиненным и в продаже по спекулятивной цене своей легковой машины.

22 февраля с.г. Комиссия Партийного Контроля восстановила т.Петровского в партии с объявлением ему строгого выговора, в связи с чем он обратился в НКО с просьбой о восстановлении в Армии.

Прошу Вашего согласия на восстановление комкора т. Петровского в рядах Красной Армии и назначении Помощником Командующего войсками Северо-Кавказского военного округа по военно-учебным заведениям.

Маршал Советского Союза Тимошенко

Как видим, Л.Г.Петровский не арестовывался, а из армии был уволен за конкретные злоупотребления65.

Фоканов Ян Степанович тоже никогда не арестовывался, и даже из армии его не увольняли во время чистки 1937-1938 гг. До августа 1937 г. он был командиром 57-го отдельного пулеметного батальона Рыб-ницкого укрепрайона, затем исполнял обязанности командира 259-го стрелкового полка 87-й стрелковой дивизии. С ноября 1937 г. находился на учебе на курсах «Выстрел», по их окончании в августе 1938 г. назначен командиром 16-го стрелкового полка этой же дивизии. В январе 1939 г. направлен из КОВО в ПриВО на должность командира 61-й стрелковой дивизии. Очевидно, что в такой биографии места для репрессий не найдется. Не присвоили ему генеральское звание потому, что в момент их введения Я.С.Фоканов находился на должности командира всего лишь 18-й запасной стрелковой бригады66.

63-й стрелковый корпус был сформирован в ПриВО еще в сентябре 1939 г., и первым его командиром стал комдив Василий Фадеевич Сергацков, и находился в этой должности он до осени 1940 г., когда корпус, действительно, принял комкор Петровский67.

Не лучше обстоят дела и со вторым абзацем:

«До 1940года в Красной Армии для высшего командного состава были установлены воинские звания «комбриг», «комдив», «комкор», «командарм».

Как мы уже показали выше, не было такого звания «командарм», зато были «командарм 1-го ранга» и «командарм 2-го ранга».

«Правительственная комиссия произвела полную переаттестацию всего высшего командного состава, при этом многие комбриги стали полковниками…»

Примеров В.Резун почему-то не привел, а зря. Было бы интересно узнать, кто эти таинственные полковники, еще недавно бывшие высшим комсоставом. Мы даже не будем приводить протоколы заседаний[242,243] Правительственной комиссии. Чтобы убедиться в ложности подобного утверждения, достаточно заглянуть в «Положение о прохождении службы командным и начальствующим составом Рабоче-Крестьянской Красной Армии» от 22.09.1935 г. Пункт 22-й Положения гласит, что «снижение в военных званиях допускается лишь в исключительных случаях и только приказом Народного Комиссара Обороны Союза ССР, а в отношении лиц командного и начальствующего состава, имеющих военные звания комдив и выше (и им соответствующие), — лишь по особому постановлению Правительства Союза ССР». Подобные единичные приказы наркома обороны известны, например № 0045 от 13.03.1940 г. с формулировкой: «За недостойное поведение в зарубежной командировке комбрига Белякова М. В. от должности помощника военного атташе при Полпредстве СССР в Германии отстранить, объявить ему выговор и понизить в звании до полковника»68. Или приказ НКО № 0231 от 22.12.1939 г., которым разжалован в полковники командир 64-й стрелковой дивизии комбриг А.М. Пиров, в его дивизии только за два дня 13-14.12.1939 г. было 572 случая самовольных отлучек69.

Но ничего подобного по лишению званий массы комбригов одновременно с указом о присвоении генеральских званий не выходило. Следы такого решения наверняка, попались бы исследователям, осели бы в архивах или в мемуарах, однако до сих пор подобных фактов военно-исторической науке известно не было.

«Комбриг И.Н.Музыченко — генерал-лейтенантом».

К моменту получения генеральского звания командир 6-го стрелкового корпуса И.Н.Музыченко был комдивом70.

«Всего постановлением советского правительства в июне 1940 года 1056 высших командиров получили звания генералов и адмиралов».

Не только высших, но и старших командиров — полковников. Как, например, начальник автобронетанковых войск САВО полковник Григорий Яковлевич Антонов или командир 83-й горно-стрелковой дивизии полковник Сергей Артемьевич Байдалинов71.

«А «сувениры» ГУЛАГа, как заправский зэк, он заначил не зря. Не понадобились, и хорошо. А некоторым понадобились. Вот комбриг И. Ф. Дашичев галоши надел второй раз. Выпущенный в марте 1941-го, он сел в октябре и сидел минимум до 1953 года».

Действительно, среди комбригов к началу войны был и Иван Федорович Дашичев (генерал-майор с 24.07.1941 г.). Однако он до войны не арестовывался, наказания в местах лишения свободы не отбывал, а был с марта 1935 г. до лета 1938 г. командиром 35-й стрелковой дивизии, затем помощником командира корпуса и командиром ряда стрелковых корпусов (47, 49 и 35-го). «Сел» он, т.е. арестован был, 21.01.1942 г. Обвиняли в том, что «…В январе 1942 г. не обеспечил в соответствии с приказом командования планомерный отход войск 44-й армии, в результате чего в соединениях армии возникла паника и бегство с поля боя,[244,245] приведшее к большим потерям личного состава и материальной части». Отбывал заключение И.Ф.Дашичев с июля 1942-го по июль 1952 г.72.

«Комбригов, комдивов, комкоров использовали для пополнения и Первого стратегического эшелона. Вот комбриг С. П. Зыбин получил 37-й стрелковый корпус, комдив Э. Магон — 45-й стрелковый корпус 13-й армии…»

На момент получения комдивом Э.Магоном корпуса в 13-й армии еще не только никаких войск не было, не существовало еще и самой армии. Управление ее сформировано в Могилеве по решению ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 23.04.1941 г.73

«…комбриг М. С. Ткачев — 109-ю стрелковую дивизию 9-го особого стрелкового корпуса».

Для человека, который собирает карточки на каждую дивизию74, непростительно путать 106-ю стрелковую дивизию со 109-й. Тем более что на тот момент 109-й стрелковой дивизии не существовало. Еще зимой 1939/40 г. она была переформирована в моторизованную и в июле 1940 г. вошла в состав вновь сформированного 5-го механизированного корпуса ЗабВО75.

Комбриг М.С. Ткачев не арестовывался, из армии не увольнялся, на момент введения генеральских званий вот уже два с половиной года находился на должности заместителя командира 10-й кавалерийской дивизии76. Был представлен во время дополнительного опроса в сентябре 1940 г., когда уже командовал 106-й стрелковой дивизией (с 16.07.1940), но тогда присвоение не состоялось77.

«Комдив А. Д. Соколов — командир 16-го механизированного корпуса 12-й армии».

Комдив Соколов не увольнялся из армии, не был под следствием и не отбывал наказания. С 1937 г. последовательно занимал должности: начальник штаба и командир 3-го стрелкового корпуса, с сентября 1938 г. в распоряжении Управления по начсоставу НКО СССР, с февраля 1939 г. старший преподаватель Военной академии им.Фрунзе, с ноября 1939 г. — начальник штаба 9-й армии. За неудачные действия армии был снят с должностей ряд командиров, включая и комдива Соколова, который был назначен командиром 615-го армейского запасного полка. В мае 1940 г. направлен в академию им.Фрунзе на должность старшего преподавателя. Причиной неприсвоения генеральского звания, таким образом, явилась занимаемая им в тот момент должность — командир полка78.[246,247]

«Комдив Г. А. Буриченков — командующий Южной зоной ПВО».

Звание «комдив» Георгия Андреевича Буриченкова вызвано было вовсе не арестами, а тем, что всего один месяц он находился в распоряжении Управления по начальствующему составу НК РККФ, но этот месяц пришелся как раз на введение генеральских званий. До мая 1940 г. он был командиром отряда учебных кораблей Балтийского флота, а с июня — помощником командующего войсками ХВО по военно-учебным заведениям79.

«Комбриг А. С. Титов — начальник артиллерии 18-й армии. И многие, многие другие».

Получил звание генерал-майор артиллерии 4.06.1940 г.

«Вот комбриг Н.И.Христофанов — военный комиссар Ставропольского края».

Военным комиссаром Орджоникидзевского края был комбриг Николай Иванович Христофоров. Не арестовывался, не был переаттестован летом 1940 г. и остался комбригом.

«Комбриг М. В.Хрипунов — начальник отдела в штабе Московского военного округа. Штаб, как мы знаем, после ухода всех командиров на румынскую границу был занят чекистами, которые в военных делах не очень понимают. Вот в помощь себе беднягу Хрипунова из ГУЛАГа и выписали».

Начальником 4-го отдела штаба МВО был комбриг Михаил Васильевич Хрипунов. В этой должности он находился с 22.05.1938 г. Не арестовывался. Летом 1940 г. не прошел переаттестацию, остался в звании комбриг80.

Здесь Резун наглядно продемонстрировал, как работают фольк-историки. В начале главы появляется некий тезис, который еще требует доказательства, а через пару страниц он уже выступает как аксиома. Пример с комбригом Хрипуновым хорошо иллюстрирует такую технологию обмана читателей. Сначала на паре примеров было показано некое явление без указания его масштаба (некоторые комбриги были репрессированы). Тезис о том, что все комбриги «сидели», подтвержден не был, зато в дальнейшем им уже оперируют как аксиомой, не требующей доказательств. И уже только по упоминанию звания «комбриг» командира записывают в «жертвы сталинских репрессий». И придумываются такие подробности, что кажется, будто Резун лично знаком с «беднягой Хрипуновым» или, по крайней мере, изучал его личное дело.

«Но все же главное предназначение комдивов, комбригов, комкоров — Второй стратегический эшелон. Этот эшелон комплектуется «лесорубами», вот и командиров сюда таких же… Из трех дивизий корпуса, двумя командуют комбриги Я. С. Фока нов и В. С. Ваковский, Третьей дивизией командует полковник Н. А. Прищепа. Не комбриг — но… сидел».

Начнем с того, что на 22.06.1941 г. 63-й стрелковый корпус состоял из 53-й (полковник И.Я.Бартенев), 148-й (полковник Ф.М.Черокманов), 167-й (комбриг В.С.Раковский) стрелковых дивизий и 546-го корпусного артиллерийского полка. Дивизии полковника Н.А.Прищепы (61-я сд) и комбрига Я.С.Фоканова (154-я сд) входили в «соседний» 66-й стрелковый корпус генерал-майора Ф.П.Судакова81. Впрочем, это ошибка не принципиальная, в ходе боевых действий состав армий и корпусов менялся неоднократно, здесь важно другое. Мы уже показали, что комбриг Я.С.Фо-канов вовсе не жертва репрессий. Точно так же ею не являются ни комбриг В.С.Раковский, ни полковник Н.А.Прищепа. По крайней мере, никаких упоминаний на сей счет нет ни у Сувенирова, ни у Черушева82.

«Вот в 22-й армии два корпуса и на обоих комбриги: Поветкин — 51-й корпус, И. П. Карманов 62-й».

Степан Иванович Поветкин действительно командовал 51-м стрелковым корпусом, только к описываемому периоду это не имеет никакого отношения. С января 1937 г. он занимал должность начальника курса на стрелково-тактических курсах «Выстрел», одновременно с ноября 1937 по июль 1938 г. учился на этих курсах. По окончании был назначен командиром 85-й стрелковой дивизии УрВО. С августа 1938 по июль 1940 г. он и был командиром 51-го ск и именно в этой должности получил 4.06.1940 г. звание «генерал-майор»83. Но с июля 1940 г. С.И. Поветкин командовал 47-м стрелковым корпусом, о чем можно прочитать, например, в неоднократно упоминавшейся у В.Резуна книге Л.М. Сандалова84.

К началу войны 51 -м стрелковым корпусом командовал генерал-майор А.М.Марков.

Генерал-майор И.П.Карманов также получил свое звание еще 4.06.1940 г. Не арестовывался. До сентбря 1937 г. занимал должность помощника командира 99-й стрелковой дивизии, затем командира 65-й стрелковой дивизии. 62-й стрелковый корпус принял в 1939 г. и командовал им до осени 1941 г., когда пропал без вести85.

«Взгляните на начальников штабов, начальников артиллерии, инженерных войск, тыла и любой другой службы или рода войск — все это выпущенные из тюрем. В этой армии две дивизии очень черные, явно из «лесорубов», но и командиры из той же среды: 112-я стрелковая — комбриг Я. С. Адамсон, 174-я — комбриг А. И. Зыгин».

112-й стрелковой дивизией командовал полковник И.А.Копяк, комбриг Адамсон был лишь начальником пехоты (заместителем командира).

Но давайте все-таки взглянем на начальника штаба и начальников служб и родов войск 22-й армии, раз автор «Ледокола» настаивает. Из тех персоналий, что известны нам,[250,251] никто репрессиям не подвергался. Ни начальник штаба армии генерал-майор Г.Ф. Захаров, ни начальник оперативного отдела штаба армии полковник А.Г. Нерянин, ни начальник артиллерии генерал-майор артиллерии П.Н. Ничков, ни начальник отдела инженерных войск полковник А.А.Иванов, ни начальник отдела войск связи полковник П.К. Панин, ни командующий ВВС генерал-майор авиации И.П. Антошин. Нет таких и ниже, например, не арестовывались начальники штабов обоих корпусов 22-й армии: 51-го — полковник И.Н. Сазонов, 62-го — полковник А.П. Пилипенко.

Подводя итоги нашего небольшого исследования, отметим несколько ключевых моментов.

Во-первых, мы показали, что причины наличия в армии комбригов и комдивов надо искать вовсе не в области репрессий, а в специфике введения генеральских званий. Процесс появления таких званий в Красной Армии мы тоже описали.

Во-вторых, лишь меньшая часть высшего комсостава со старыми званиями подвергалась репрессиям, находилась под следствием или отбывала наказание в тюрьмах и лагерях. Многие из них были выпущены на свободу еще до указа о введении генеральских званий. Поэтому не получили они те самые звездочки в петлицы и полосатые штаны совсем по другим причинам, а не потому, что находились в «барачных городках лесорубов».

Почему все это не объяснил сам Резун? Если бы он, как любой порядочный историк, изучил сначала максимально возможный массив информации по теме, провел бы анализ этой информации, то на выходе получилось бы добротное военно-историческое исследование. Но отнюдь не «Ледокол», в котором все факты подгоняются под уже готовую теорию.

Сначала Резун неверно интерпретирует выражение «черный корпус»86, которое для немцев обозначало вовсе не цвет лагерных телогреек, а символ доблести по аналогии с немецким добровольческим формированием времен освободительной войны 1813-1814 гг. Schwarze Korps87. Затем делается вывод, что раз корпуса второго стратегического эшелона из «зэков», то и командиры должны быть такими же. После чего находятся единичные примеры командиров, сидевших в тюрьмах (лагерях) перед войной, как, например, комбриг Горбатов. Делается вывод, что раз Горбатов сидел, то и все остальные комбриги сидели, причем независимо от стратегического эшелона. Даже если опустить все натяжки, то налицо простейшая математическая ошибка. Если некоторые элементы двух множеств («комбриги» и «репрессированные») совпадают, то не обязательно совпадают сами множества. А если учесть, что из нескольких сотен рассмотрено Резуном 18 человек комбригов, комдивов и комкоров88 (при этом как минимум девять примеров, наоборот, опровергают написанное), то иначе как недобросовестностью автора «Ледокола» это не назовешь.

Конечно, на фоне откровенного вранья, искажения смысла цитат и т.п. «доказательств», из которых и состоят книги В.Резуна, такие просчеты выглядят мелочью. Но они в очередной раз подтверждают, что фольк-историков не поиск истины интересует, не нормальное историческое исследование они проводят, а занимаются пропагандой и зарабатывают деньги на одурачивании читателей.

Мы разобрали лишь небольшую, на пять страниц, часть «Ледокола», а выяснилось, что она сплошь состоит из логических и фактических ошибок. И самое главное — неверна основная идея этой главы, ради чего все эти пять страниц были написаны. Делайте выводы, уважаемые читатели.

СПИСОК УСТАНОВЛЕННЫХ ЛИЦ СО СТАРЫМИ ЗВАНИЯМИ ВЫСШЕГО КОМАНДНОГО СОСТАВА

Комкоры (1 человек): Петровский Л.Г.

Комдивы (15 человек): Буриченков Г.А., Васенцович В.К., Васильченко H.H., Ворожейкин Г.А., Давидовский И.Е., Кауфельдт Ф.П., Коровников И.Т., Магон Э.Я., Подлас К.П., Покус Я.З., Соколов А.Д., Тальковский А.А., Чанышев Я.Д., Чернышев Ф.В., Юшкевич В.А.

Комбриги (197 человек): Аверин Д.В., Аверьянов Н.Я., Адамсон Я.С, Алехин Е.С., Андрианов A.A., Антропов B.C., Артамонов И.И., Базаров В.К., Балтушис-Жемайтис Ф.Р., Баранов A.M., Баратов Л.В., Батюня А.Г., Белов И.С., Белошниченко K.P., Белюсов П.Н., Бессонов И.Х., Благодатов A.B., Богданов М.А., Богданов М.В., Богослов И.Е., Борисевич В.А., Борисов А.И., Борисов (Шистер) А.Б., Буренин И.Н., Викторов B.C., Викторов И.М., Водопьянов М.В., Волков В.В., Герасимов А.Х., Голубев A.B., Голубев П.Н., Голушкевич B.C., Горбатов A.B., Гоффе А.И., Григорьев Д.Я., Григорьев Н.И., Грудяев П.О., Губин А.Х., Гудков Д.И., Гусев Н.И., Гусевский Н.А., Гуськов Н. Ф., Давыдов Л А., Давыдов П. М., Данилов Г.Т., Дашичев И.Ф., Денисов СИ., Дзенит Я.П., Дмитриев П.Д., Долгополов Ф.С., Дубовко В.Н., Дудков И.И., Евдокимов П.Е., Евстигнеев П.П., Егоров И.М., Елисеев Н.С., Жабин Н.И., Жебровский Д.П., Жмаченко Ф.Ф., Заикин И.В., Зайцев A.C., Запорожченко М.И., Зверьков Н.К., Зеленков Я.Д., Зубавин Н.П., Зыбин С.П., Зыгин А.И., Иванов И.Ф., Иванов Н.П., Ивановский Б.В., Кассэр СВ., Катров В.П., Киселев В.И., Киселев Н.С, Кислицын Д.И., Ключников Н.Ф., КолеговИ.Е., Колчук Ф.С, Коновалов A.M., Кончиц Н.И., Коркодинов П.Д., Корчиц В.В., Котельников П.Л., Котомин Я.Г, Кривенко А.Н., Кривенко М.С., Крупенников И.П., Крушин С.С., Кузьмин И.К., Курлыкин А.П., Лаврик С.А., Лагутин П.Ф., Лазаревич Ф.З., Лазутин Н.Г., Лаковников П.И., Ленько Г.Э., Лишенков С.В., Логинов Н.И., Любарский С.И., Ляшенко ЕА, Максимов А.И., Малинников В.А., Малышкин В.Ф., Мамонов C.K., Марушев А.Ф., Матвеев Н.С., Медянский М.С., Мейер А.П., Мельник К.С., Милковский А.И., Миронов A.M., Михайлов П.А, Мозолевский В.А, Моисеенко И.С, Монахов С.П., Мороз В.К., Мухин В.М., Неборак А.А., Нестеровский Д.Я., Нефтерев И.Ф., Никитин А.Н., Обланский Л.А, Онуприенко Д.П., Остроумов C.A, Павлов Н.П., Панов Н.А.,[254,255] Пархоменко Ф.А., Петров М.О., Петрушевский A.B., Петухов Д.Е., Пламеневский А.М., Подшивалов В.И., Поздняков М.П., Полев Н.П., Попов Д.С., Раковский B.C., Редкин-Рымашевский А.Н., Романов М.А, Романов М.П., Романовский Б.В., Росляков А.Г., Румянцев М.Д., Рыжков А.Н., Сабо A.C., Савельев Я.А, Савинов П.Г., Самокрутов М.В.89 Свинцов И.И., Семенов М.А, Севастьянов А.Н., Сегеркранц С.К., Скрыпников (Скрыпник) Д.П., Славин A.A., Слефогт И.Г., Смирнов А.Н., Соборов И.П., Соколов А.Н., Соломатин М.Д., Стариков П.Я., Староватых И.А., Стародумов H.H., Стельмах Г.Д., Счеснулевич A.C., Танский Д.И., Терехов В.И., Ткачев М.С., Трубников К.П., Трусевич И.Д., Труфанов Н.И., Тулупов Е.В., Федоров В.Т, Федоров И.И., Фесенко П.Г., Фирсов П.А, Фогель Я.Я., Фоканов Я.С, Фролов С.Н., Фролов С.Ф., Харитонов C.A., Хрипунов М.В., Христофоров Н.И., Чернозатонский Л.Н., Чичканов A.C., Шашкин В.В., Шевченко Ф.И., Шередега И.С, Шишкарев М.Н., Шкуренков Б.В., Штоль (Шталь) Ю.М., Шутников Ф.А, Щадилов П.С., Щекотский Ф.М., Щербаков И.И., Юнгмейстер В.А., Якимов М.П., Якимович А.И., Яновский Н.М.