А начал свой боевой путь Артеменко в сентябре 1941 года под Харьковом. Наши войска вели в те дни тяжелые бои с фашистскими полчищами. Ожесточенные схватки не прекращались ни днем, ни ночью. Враг спешил до наступления зимы захватить важнейшие промышленные и сельскохозяйственные районы нашей страны; Советские воины, выполняя приказ Ставки Верховного Главнокомандования, делали все, чтобы задержать противника и в упорной обороне измотать его силы.
Стрелковая часть, в которой служил Степан Артеменко, четвертый день не выходила из боя. Давно уже потерян счет атакам врага. Измученные бесконечными сражениями и бессонными ночами, люди еле держались на ногах. Пора бы и отдохнуть. Но где там! Враг предпринимает одну за другой попытки прорвать нашу оборону, ведет непрерывный огонь. Каждую минуту надо быть начеку, чтобы встретить противника во всеоружии. А тут еще тревожная весть прокатилась по рядам: убит командир взвода. А что такое взвод без командира, да еще в разгар боя? И вот тогда над полем боя впервые раздался громкий, охрипший на осеннем ветру голос [53] Артеменко:
— Взвод, слушай мою команду!
Всегда спокойный, немного медлительный, Степан Артеменко как-то сразу преобразился. На его загорелом мускулистом лице появилось едва заметное беспокойство. Но уже в следующие минуты, поборов в себе неожиданно нахлынувшие тревожные чувства, он целиком переключился на боевую работу.
Отправив командиру роты срочное донесение, Артеменко стал готовиться к отражению очередной атаки. Он приказал бойцам поглубже зарыться в землю, проверил исправность оставшегося у взвода оружия, наличие боеприпасов и питания. Пробираясь по узкой, наполовину засыпанной землей и гильзами траншее, он, стараясь быть спокойным, подбадривал бойцов, призывал не ослаблять бдительность.
— Пока есть силы и оружие, будем сражаться! Без приказа — назад ни шагу!
Артеменко знал: предстоят трудные схватки с врагом. Они потребуют новых сил, не обойдется и без потерь. Для некоторых бойцов эти бои, возможно, будут последними. Главное — держаться во что бы то ни стало, сделать все, чтобы не пропустить врага, сохранить занятые позиции.
Несколько дней стойко обороняли занятый рубеж бойцы взвода под командованием Степана Артеменко. Враг неоднократно атаковал их позиции, но всякий раз, встретив упорное сопротивление, с большими потерями откатывался назад. Тогда фашисты бросили против советских бойцов восемь танков и до роты пехоты. К этому моменту во взводе Артеменко осталось всего лишь несколько бойцов. Но каких! Эти несколько сделали то, что под силу разве батальону. Сосредоточенным огнем они отрезали пехоту от танков и в завязавшемся бою уничтожили свыше сотни оккупантов. Не достигнув цели, враг вынужден был на этом участке обороны прекратить атаки. Не удалось продвинуться противнику и на соседних участках. Советские воины и здесь стояли насмерть!
Этот многодневный бой под Харьковом осенью 1941 года не раз вспоминал впоследствии Степан Артеменко. Для него, еще неопытного в те дни воина, он был во многом поучительным. Именно там Артеменко впервые по-настоящему понял, что успех боя решают не только храбрость и выносливость бойцов, их хорошая подготовка, отличная боевая техника, но и умение командира быстро принимать решения, правильно организовывать взаимодействие людей, своевременно разгадывать замысел врага и опережать его в действиях. [54]
За этот первый бой Артеменко наградили медалью «За отвагу». А спустя несколько дней ему присвоили звание младшего лейтенанта и назначили командиром десантной роты. Так уже через два месяца после прибытия на фронт Степан Артеменко стал командиром десантников — людей необычайной смелости и отваги.
Многое передумал тогда Артеменко. Тревожила мысль: справится ли он с новой ответственной задачей? Хватит ли сил и знаний? Оправдает ли доверие командования? Ведь с этого дня он отвечает за жизнь десятков людей. Да и бои теперь придется вести на самых трудных и опасных участках фронта, быть все время в авангарде. И он мысленно отвечал себе: должен, обязан справиться, ты же коммунист! Правда, боевого опыта маловато. Но где же его взять, если для тебя, как и для сотен тысяч других еще вчера мирных людей, война только начиналась. Будет и опыт. Непременно будет!
Вскоре развернулись крупные сражения на Изюм-Барвенковском направлении. Участвовала в них и рота автоматчиков Артеменко. Одной из первых она стремительно ворвалась в Барвенково. Неожиданное появление советских танков с десантом автоматчиков вызвало замешательство в рядах противника. Это и решило исход короткого, но ожесточенного боя. Были захвачены крупные склады с оружием, обмундированием и продовольствием, большое количество вражеских автомашин, орудий, пулеметов.
С этого времени для автоматчиков наступили трудные боевые дни, заполненные постоянными маршами, сражениями, ночными атаками. Бои, как правило, приходилось вести с превосходящими силами противника, с его отборными частями. Чтобы обмануть, перехитрить врага, часто меняли тактику ведения боя, маневрировали. Не раз устраивали засады, заманивали гитлеровцев под удар своих войск, вихрем проносились по тылам фашистов, сея панику, дезорганизуя их оборону.
Поздней осенью 1941 года в одном из боев Степан Артеменко был ранен. Правда, рана оказалась не тяжелой. И все же его отправили в госпиталь. Однако уже через месяц Артеменко вернулся в родную часть. И снова, как прежде, громит он со своей ротой немецкие подразделения, уничтожая их опорные пункты, узлы сопротивления, сдерживая их яростный натиск чаще всего на самых опасных и уязвимых участках обороны.
После каждого боя в минуты затишья Артеменко подробно анализировал с бойцами боевые действия. От внимательных глаз командира не ускользала даже незначительная оплошность. [55]
Но он видел и то, что каждый бой еще больше закалял десантников. Люди мужали, приобретали необходимые навыки, опыт, учились военной хитрости. И это радовало Степана Артеменко. И все же всякий раз казалось, что бой можно было провести лучше, организованнее, с большим успехом и меньшими потерями. А потери были. Да и как им не быть в этом кромешном аду почти беспрерывных сражений?!
Особенно ожесточенный характер носили бои с весны 1942 года. Фашисты пытались взять реванш за свое зимнее поражение под Москвой, поднять боевой дух солдат. Наши части, отходя в глубь страны, наносили врагу ощутимые контрудары, истребляли его живую силу и технику. Дорого доставался оккупантам каждый метр захваченной ими советской территории.
В разгар Сталинградской битвы танковая бригада, в которую входила рота автоматчиков Степана Артеменко, была переброшена в район Волги. Прямо с ходу, без отдыха вступили в сражение. Надо было срочно помочь пехоте, попавшей в окружение. Ворвались в расположение частей противника, уничтожили несколько опорных пунктов, но были отрезаны от своих войск и сами оказались в окружении. Обратно прорывались с боями, ночью, понесли большие потери в людях и технике. Тяжело переживал эту неудачу Артеменко.
Как только выбрались из окружения, измученные бойцы, словно снопы в ветреную погоду, повалились на мерзлую землю и тотчас же заснули крепким солдатским сном. Но не спалось Артеменко. Болью жгло сердце. Скольких товарищей потерял он из тех, кто еще вчера был рядом. Они полегли там, на израненной снарядами земле. И нет такой силы, которая могла бы снова поднять их. Нет среди живых и того веселого, всегда подтянутого коренастого паренька из Москвы, которого по-отцовски полюбил за эти недолгие месяцы войны Степан Артеменко. Его скосила пулеметная очередь, когда выходили из окружения. Нет и многих других, кого хорошо знал командир роты. О каждом из них завтра из штаба уйдет в далекий тыл, родным, небольшой листок бумаги со страшным словом «погиб». И не одну мать сразит это горестное известие...
Весь следующий день Артеменко провел в хлопотах. А когда вернулся из штаба в свою роту, не узнал бойцов. От вчерашней усталости не осталось и следа. Удивительные люди. Еще совсем недавно были рядом со смертью, а сейчас шутят, занимаются своим нехитрым солдатским делом. [56]
Целый месяц простояли в обороне. А когда в ноябре 1942 года началось контрнаступление Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов под Сталинградом, двинулась вперед и танковая бригада. Рота лейтенанта Артеменко, прорвав первую линию обороны противника, оказалась в районе больших минных полей и противотанковых рвов. Это хотя и замедлило, но не остановило движения. Рота вместе с другими частями уверенно продвигалась вперед, взламывая и уничтожая укрепленные пункты врага.
Много позже, уже после войны, Степан Артеменко не раз вспоминал эти ожесточенные бои под Сталинградом, в которых наши бойцы и офицеры проявили поистине чудеса героизма, одержали блистательную победу.
«Никогда не забыть мне битву на Волге, — писал в одной из статей Артеменко. — Горячее это было время. Наше соединение непрерывно атаковало гитлеровские части, прорывалось в их тылы, громило вражеские коммуникации. Фашисты не раз пытались окружить нас, вводили в сражение крупные силы, много авиации. Первое время гитлеровские летчики охотились почти за каждым нашим танком. Но мы выдержали этот страшный натиск, а затем сами перешли в решительное наступление. И мы победили».
После сражения на Волге рота Артеменко в составе своей части наступала на Курском направлении, а спустя несколько месяцев — на Орловском, И здесь было немало жарких, изнурительных схваток, потребовавших от каждого бойца огромного напряжения сил, храбрости, ловкости, выносливости. Не раз попадала рота в тяжелое, казалось, в безвыходное положение. Но и в этих условиях она действовала дружно, молниеносно, не давая противнику опомниться, опережая его действия. И побеждала.
Летом 1943 года в разгар наступления из штаба пришел срочный приказ: офицера Степана Артеменко направить на курсы командиров батальонов при штабе Центрального фронта. Жаль было расставаться с товарищами, с которыми на протяжении почти двух лет он испытал и горечь поражений, и радость побед. Сердцем чувствовал: не вернуться ему уже в свою, ставшую такой родной роту.
Так оно и случилось. После учебы Артеменко направили командиром батальона в 447-й стрелковый полк 397-й стрелковой дивизии. С этим батальоном капитан Артеменко сражался до конца войны, прошел всю Западную Украину, Польшу, вступил в Берлин. Много больших и малых боев было на этом [57] ратном пути. Некоторые из них он хорошо помнит и сейчас, спустя три десятка лет.
...Холодное январское утро 1944 года. После многодневных наступательных боев батальон только что расположился на отдых. И вдруг приказ: прорваться в тыл врага, захватить станцию Домбровицы и удержать ее до подхода основных частей дивизии. Командование не скрывало: задание трудное, рискованное. На станции крупный, хорошо вооруженный гарнизон. Потребуется немало сил, сноровки, военной хитрости. Но станцию необходимо захватить. Успех этой операции во многом облегчит общее наступление наших войск.
Короток зимний день. Не успели еще занять исходные позиции, а землю уже окутала вечерняя мгла. Ровно в полночь заработала наша артиллерия. В фашистской обороне образовалась брешь. Через нее и проскользнул незаметно под покровом ночи батальон Артеменко.
Шли молча, без отдыха. Настороженно прислушивались к каждому шороху, внимательно осматривали каждый кустик, каждый бугорок. Спустя пять часов оказались в нескольких сотнях метров от железнодорожной станции Домбровицы.
Выслали вперед разведку, которая установила, что враг успел возвести здесь сильные укрепления. Вокруг станции тянулись ряды проволочных заграждений, минные поля. Подступы к станции простреливались из пулеметов. На самой станции находилось несколько артиллерийских орудий.
Действовать нужно решительно и немедленно. Только это может принести успех операции. Только так можно выиграть предстоящий бой с меньшими потерями.
Обходными путями, по глубокому снегу вышел батальон с тыла к станции. И вот уже взметнулась вверх красная ракета — сигнал к атаке. С криками «ура» бойцы устремились к станции. На проволочные заграждения летят шинели, ватники, маскировочные халаты, образуя своеобразные переходы. Через эти переходы и ворвался батальон на станцию. С ходу вступили в жестокую рукопашную схватку. В амбразуры пулеметных гнезд полетели гранаты. Не выдержав столь стремительной атаки, оставшиеся в живых гитлеровцы сдались в плен.
На станции Домбровицы батальон Артеменко захватил богатые трофеи: несколько железнодорожных эшелонов с продуктами и обмундированием, большое количество вооружения и боеприпасов. На другой день все это было передано нашим подоспевшим воинским частям. Там же, на станции, Степану Артеменко за успешно проведенную боевую операцию командование [58] вручило орден Отечественной войны. Это была третья правительственная награда отважного офицера-десантника.
И еще один бой — на пути к Берлину. Но это уже в районе Пинских болот. И хотя этот бой длился всего лишь сутки, он оставил в памяти незримый след. Не раз вспоминал о нем впоследствии Артеменко.
— Мы узнали, — рассказывал он, — что противник подтянул свежие силы, в том числе кавалерийский корпус, и готовится перейти в контрнаступление. Стремясь задержать наше наступление, враг организовал сильный заслон в деревне, к которой вела лишь одна дорога. По обе стороны дороги на десятки километров тянулись болота. Гитлеровцы считали себя на этом участке в полной безопасности.
Что делать? Идти кружным путем — значит потерять много времени, дать фашистам еще лучше укрепиться. Наступать же по единственной дороге прямо к линий фронта — значит понести большие потери.
Решили идти через болота. Здесь нет укреплений, а главное — немцы не ждут с этой стороны наступления наших войск. Советское командование понимало, что двигаться по топкому болоту, да еще с оружием, трудно, опасно. Но только так можно избежать больших потерь и быстрее добиться успеха. Сбить заслон фашистов и расчистить путь для продвижения наших войск на запад поручили батальону Артеменко.
И Артеменко немедленно приступил к выполнению боевого задания. Чтобы отвлечь внимание противника, он приказал одному взводу завязать перестрелку с гитлеровцами по фронту. Сам же с тремя ротами обходными путями осторожно двинулся через болота.
Шли целый день, иногда по пояс в воде. Большой отрезок пути пришлось устилать ветками, чтобы не увязнуть в топкой трясине. Наступила ночь. В темноте удалось перехватить штабную автомашину с двумя немецкими офицерами. Пленные заявили, что в деревне не подозревают о появлении в тылу советских воинов.
Под покровом ночи почти вплотную подошли к населенному пункту. Вокруг тишина, словно все вымерло. Только издали доносились глухие выстрелы. Это вели огонь бойцы взвода, оставленного Артеменко по ту сторону деревни.
Удар был нанесен столь неожиданно, что фашисты не успели даже организовать оборону. Застигнутые врасплох, они метались, словно попавший в ловушку зверь. Все их [59] попытки вырваться из окружения были безуспешны. Всюду гитлеровцев настигали пули, взрывы гранат, автоматные очереди.
К утру гарнизон противника был уничтожен. А вскоре по освобожденному пути уже двигались наши части, продолжая преследовать врага.
Нет, не поверил бы Степан Артеменко, если бы ему до войны сказали, что его жизненный путь так круто изменится, что уже в первые месяцы боевых действий на фронте он возглавит крупный десант и будет совершать вот такие дерзкие налеты на вражеские гарнизоны, сбивать их заставы, «выкуривать» фашистов из деревенских хат, сеять панику в рядах противника. Даже ему, мечтателю и фантазеру, не могло прийти такое в голову.
Однако боевое счастье не всегда улыбалось комбату Артеменко. В боях на подступах к Риге его вторично ранило. Почти два месяца пролежал в госпитале. А когда вернулся в свою часть, она уже действовала на Варшавском направлении в составе 1-го Белорусского фронта.
Батальон по-прежнему был в авангарде полка, принимал на себя первые удары врага. Но теперь все чаще действовали небольшими штурмовыми группами, уничтожали укрепления противника, не давали фашистам возможности закрепиться на новых рубежах.
Новый, 1945 год встретили на польской земле, южнее Варшавы. А через несколько дней, получив пополнение, снова перешли в наступление. В ночь на 16 января при прорыве обороны противника на западном берегу реки Вислы штурмом овладели двумя линиями вражеских траншей. На другой день, участвуя в танковом десанте, батальон ворвался в город Сохачев и разгромил стоявший там гарнизон.
Никогда не забыть капитану Артеменко, как однажды пришлось выполнять несколько необычное для десантников боевое задание.
Командованию стало известно, что впереди, за линией фронта, находится большой вражеский аэродром, с которого почти ежедневно взлетают гитлеровские самолеты для бомбежки наших передовых позиций. Уточнив через разведчиков место расположения аэродрома, командование решило нанести по нему внезапный удар. Главную задачу в этой операции предстояло выполнить батальону Артеменко.
Под прикрытием артиллерийского огня батальон на танках, прорвав линию обороны, неожиданно для немцев оказался в [60] расположении аэродрома. Завидев советские танки, фашистские летчики разбежались, оставив на летном поле 25 исправных самолетов.
И снова батальон Артеменко отличился уже на границе фашистской Германии. Случилось так, что его бойцы в числе первых частей фронта вступили на вражескую территорию. Но прежде чем они достигли цели, им пришлось преодолеть три проволочных «забора» и несколько траншей.
Захватив плацдарм под городом Шнайдемюль, батальон закрепился там и в течение двух дней мужественно отстаивал его. Фашисты словно обезумели. Атаки следовали одна за другой. Многое довелось испытать Артеменко за время войны, но такого еще не было. Все пылало вокруг. Густой, едкий дым застилал глаза, затруднял дыхание. Сложно было определить, кто и откуда стреляет. Заметно поредел батальон, да и боеприпасов оставалось мало. Порой казалось, не хватит сил. Но отступать нельзя. Плацдарм очень важен для дивизии, для всего фронта. Его надо во что бы то ни стало удержать. И они удержали его. К исходу вторых суток на занятый батальоном Артеменко рубеж подошли основные силы дивизии. Наши войска с ходу вступили в бой и значительно расширили захваченный плацдарм.
За эту операцию капитан Степан Артеменко был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза. Но об этом он узнал много позже, уже после того, как в печати появился Указ.
Ранней весной 1945 года батальон Степана Артеменко одним из первых вышел к Одеру — сильно укрепленному оборонительному рубежу фашистов. Немецкое командование рассчитывало надолго задержать здесь наступление советских войск. Однако гитлеровцы и тут просчитались.
Перед батальоном Артеменко была поставлена задача: форсировать реку, занять на противоположном берегу плацдарм и удержать его, пока саперы не наведут переправу через Одер.
Легко сказать — «захватить и удержать». А вот как это сделать, если у противника на каждом шагу пулеметное гнездо или орудие, если враг насторожен, следит за каждым твоим движением? Да и река — вон она какая, разлилась так, что еле виден противоположный берег. Попробуй переберись через нее незаметно. Но приказ есть приказ. Форсировать реку надо, и как можно быстрее. Другого пути для наступающих войск нет. А раз так — ищи выход, разрабатывай срочно план выполнения [61] боевой задачи. Да такой, чтобы запутать врага, перехитрить его, нанести ему неожиданный удар.
Несколько часов просидел Артеменко с командирами рот над схемами и картами. Прежде чем принять окончательное решение, перебрал десятки вариантов плана форсирования войной преграды. И только убедившись, что выбран лучший, дал команду батальону скрытно занять на берегу исходные позиции для предстоящего решающего броска.
16 апреля в семь часов утра при поддержке мощного огня артиллерии батальон на виду у немцев начал стремительно переправляться через Одер. И здесь уж медлить было нельзя. Успех операции решали минуты, секунды. На противоположный берег вначале спешно высадилась одна рота и с ходу захватила передовые вражеские траншеи. Немцы бросились в контратаку. Но десантники точно вросли в землю, и казалось, уже никакая сила не сдвинет их с занятого рубежа. В ночь на 17 апреля через Одер переправились остальные роты батальона. Отвоеванный у фашистов плацдарм был вскоре значительно расширен и укреплен.
В последующие дни сюда были переброшены артиллерия, танки, подтянуты свежие подразделения. И наступление советских войск возобновилось.
На этот раз путь вел прямо к Берлину — логову фашизма. «На Берлин!» — звали надписи на перекрестках военных дорог. «В Берлин!» — крупными буквами было начертано на стволах орудий, танков, на фюзеляжах самолетов. «Даешь Берлин!» — с этими возгласами устремлялись в атаку советские воины. С падением Берлина связывали окончание войны, долгожданный мир, избавление человечества от гитлеровских мракобесов.
И вот он, Берлин. Советские части штурмом овладевают каждой площадью, каждой улицей, каждым домом. Еще несколько ударов — и волчье логово падет. Но не увидел этого Степан Артеменко. Раненный, лежал он на берлинской мостовой, истекая кровью. Попробовал встать и не смог. Страшная боль пронзила все тело...
Бой за Берлин для Степана Артеменко оказался последним. Из госпиталя его выписали лишь поздней осенью 1945 года. И возвращался он на этот раз уже не на фронт, а домой, в родные края к семье, которую не видел почти четыре года.
Рядовым, неопытным бойцом ушел в 1941 году на фронт Степан Артеменко. Вернулся же возмужавшим, закаленным в боях офицером, опытным командиром, прославленным Героем. [62] Война многому научила его. По-иному стал смотреть он на мир, еще больше ценить мирную жизнь, социалистическую Родину.
Много лет спустя полковнику в отставке дважды Герою Советского Союза Степану Елизаровичу Артеменко довелось как-то беседовать с одной иностранной делегацией. Его спросили: не думает ли он снова вернуться в ряды Советской Армии? Ведь у него такой богатый боевой опыт.
— Да, мне пришлось пройти дорогами войны от Волги до Берлина, — ответил Артеменко. — Я горжусь этим. Но мы — мирные люди. Нам больше по душе созидательный труд. Однако мы не забыли и опыт войны. И если потребуется, всегда готовы стать в первые ряды защитников социалистической Родины. Для нас свобода и счастье народа, родной Отчизны — дороже жизни!
«Свобода и счастье народа — дороже жизни!» В этих словах весь он, этот мужественный человек, — коммунист, воин, патриот.