Здесь находятся различные выборки из массива статей в этом разделе.
?Подробнее
?Подробнее

Войны — статьи отсортированы по войнам, сперва идут войны с участием России, затем остальные.

Войска — рода и виды войск, отдельные воинские специальности даются в секциях Небо, Суша, Море. В секции Иное находится всё, не вошедшее в предыдущие три. Выборки из всех книг сайта тут: Войска.

Темы — статьи сгруппированы по некторым темам. Темы для всех книг сайта тут: Темы.

Маршал Советского Союза Родион Малиновский
// Полководцы и военачальники Великой Отечественной. Вып.1 — М.: Молодая гвардия, 1971.

Ранним апрельским утром 1944 года на окраине только что освобожденной советскими войсками Одессы перед покосившимся от времени домом остановился легковой автомобиль. Опаленная огнем недавно прокатившегося боя улица была пустынна. И наверное, мало кто видел, как из машины вышел моложавый, ладно сложенный генерал. Задумчиво посмотрев на тронутые нежной зеленью кусты у калитки и зацветавшие вишни, он вошел в дом.

Навстречу тяжело поднялся исхудавший старик и растерянно посмотрел на вошедшего.

 — Здравствуйте, дядя Миша! Не узнаете?

 — Постой, постой! Да это никак ты, Родион?

Так военные пути-дороги привели Родиона Яковлевича Малиновского в родные край, где прошли его детство и отрочество. Отсюда он, безусый парнишка, забравшись в воинский эшелон, тайком от матери и дяди уехал на германскую войну. И вот спустя тридцать лет он снова в дорогом сердцу городе — теперь уже известный всей стране военачальник, генерал армии, возглавляющий войска Третьего Украинского фронта.

Р. Я. Малиновский родился в 1898 году в Одессе — шумном городе портовых рабочих и моряков, торговцев и заводчиков. Нелегко жилось трудовому люду на берегах лазурного моря. Работа от зари до зари ради куска хлеба, и никакой защиты от произвола богатеев и власть имущих. Рано пришлось столкнуться с житейскими невзгодами и будущему полководцу. Его мать, Варвара Николаевна, в поисках заработка с малолетним сыном перебралась в село Сутиски и устроилась кухаркой в земской больнице. Здесь мальчика определили в школу. Но учиться пришлось недолго. Нужда заставила сразу после церковноприходской школы наняться в батраки [221] к помещику Ярошинскому. С восхода и до заката под палящими лучами солнца наравне со взрослыми гнет спину в поле двенадцатилетний мальчуган. А плата за работу — 15 копеек в день.

Помогают родственники: дядя Михаил, весовщик станции Одесса-товарная, пристроил племянника в галантерейный магазин. До отказа заполнен делами день Родиона — убрать помещение, отнести покупки, вскипятить чай, принести обед хозяину, да мало ли еще обязанностей у мальчика на побегушках, прозванного насмешливыми приказчиками мухобоем. Лишь поздно вечером после уборки магазина можно сесть за книги. А читать Родя любил, особенно про войну и подвиги русских воинов. Как-то случайно ему попался "Всеобщий русский календарь", изданный в честь столетия Отечественной войны 1812 года. С восхищением он читает о Кутузове, Багратионе и Ермолове, о Коновницыне, Лихачеве и героях-патриотах из простого народа. В сравнении со скучными приказчиками, со знакомыми и родственниками они казались чудо-богатырями. Подсознательно у него зарождается смутная тяга к героическому, выходящему за рамки тоскливой повседневности.

А тут грянула первая мировая война. Она-то и решила судьбу юноши. Под влиянием прочитанных книг и волны националистического угара, прокатившейся по Российской империи, созревает твердое решение — идти сражаться за матушку-Русь, за веру, царя и отечество. Надо записаться добровольцем. Но в воинском присутствии сказали: "Еще молоко на губах не обсохло". Берут восемнадцатилетних, а ему нет шестнадцати. Тогда он тайком забирается в теплушку воинского эшелона, что грузился на станции Одесса-товарная, уезжает на фронт и добивается зачисления в действующую армию. Там и стал Родион Малиновский пулеметчиком Елизаветградского полка Шестьдесят четвертой дивизии.

В годы первой мировой войны сражения на русско-германском фронте охватили территорию от Балтийского моря до Карпат. Сотни и сотни тысяч вчерашних пахарей, мастеровых, дровосеков, одетых в серые шинели, брошены правительствами воюющих стран в бессмысленную бойню во имя чуждых народу интересов капиталистов и помещиков. Осенью 1914 года в водоворот войны был втянут и полк, в котором служил рядовой Родион Малиновский. 14 сентября на рассвете под губительным [222] огнем солдаты-елизаветградцы форсируют Неман. На плоту в составе пулеметного расчета вместе с товарищами подносчик патронов Малиновский. Распластавшись на бревнах, быстро гребут солдаты саперными лопатками. Замер у пулемета наводчик. На соседних плотах слышны стоны раненых. Плывут по реке фуражки погибших. Выскочив на берег, пулеметчики открывают огонь по противнику, поддерживая атаку переправившихся отрядов. Затем короткими перебежками быстро продвигаются вперед. Позиция немцев прорвана. Первый бой выигран, и это воодушевляет солдат. А впереди новые схватки — преследование противника, потом отход, новые и новые тяжелые бои. Все время солдата подстерегают опасности. Вдоволь хлебнув фронтового лиха, юный Малиновский овладевает азбукой войны. Мужает солдат. По сноровке, находчивости и выносливости его не отличишь от старших товарищей. Он отважен, мастерски умеет вести огонь из пулемета, хорошо видит поле боя и не теряется в критические минуты.

Пулеметы в первую мировую войну составляли основу огневой мощи пехоты. Легкие, подвижные, они с успехом применялись и в наступлении и в обороне. Их страшная косящая сила опрокидывала и прижимала к земле наступающие цепи. Пулеметчики Елизаветградского полка были искусными бойцами и не раз это показывали на деле. Метким массированным огнем в марте 1915 года под Сувалками они отразили атаку немецкой кавалерии и помогли отстоять соседнюю батарею. За бой у Кавальвари Родион Яковлевич получает свою первую боевую награду — Георгиевский крест 4-й степени и производится в ефрейторы.

Теперь ему предлагают пойти в школу прапорщиков. Открывается дорога в офицеры. Но юноша уже постигает азы политики и отказывается от этого предложения. Солдат Малиновский увидел классовую расслоенность русских войск. Почитая за честь храбро сражаться с врагом, он в то же время видел, как бесправен простой человек, которого гонит царь на жестокую бойню. Солдатский опыт начинает подсказывать, что бесцельные жертвы, кровопролитие, плохое боевое снабжение, неорганизованность тылов — результат бездарного военного руководства.

В боях под Сморгонью Родион Яковлевич был тяжело ранен в спину и ногу. Быстро пролетели дни госпитального [223] лечения в Казани, и вот снова пота, теперь уже запасной, бессмысленная муштра, издевательское отношение офицеров способствуют дальнейшему политическому прозреванию солдата. Все чаще возникают мысли: кто должен ответить за произвол и несправедливость, царящие в армии и стране. Они еще не успели окрепнуть, эти мысли, как произошло событие, на какое-то время все заслонившее собой.

Солдатская судьба переменчива "Сколько кобылке ни прыгать, а быть в хомуте", — горько шутили защитники царя и отечества. Через два океана вокруг Азии, через Гонконг, Сингапур, Коломбо, по Красному и Средиземному морям плыли пароходы с отборными русскими солдатами во французский порт Марсель. За поставки вооружения, за займы и долги царское правительство расплачивалось с Францией "пушечным мясом". 43 тысячи солдат и офицеров насчитывали четыре пехотные бригады, переброшенные из России на французский и салоникский фронты. В составе Первой и Третьей особых бригад, действовавших во Франции, находилось более 20 тысяч человек. А потом прибывали новые контингенты, чтобы пополнить тяжелые потери русских войск.

В числе первых в апреле 1916 года на французскую землю выгрузился Второй особый пехотный полк. Родион Малиновский в нем был начальником первого пулемета первого взвода четвертой пулеметной команды. На протяжении месяца полк вместе с другими экспедиционными войсками находился в лагере Манш многочисленные парады чередовались со строевыми смотрами, учениями.

К концу июня 1916 года Первая бригада в составе Первого и Второго полков была направлена на фронт, вначале в район Реймса, а затем под Сюлери и форт Бримон. Здесь господствовали позиционные формы войны. И немцы и французы глубоко врылись в землю, создали систему мощных оборонительных узлов, прикрытых хитроумными заграждениями. Бои не затихали. Обе стороны забрасывали друг друга минами, которые неожиданно рвались в окопах и наносили тяжкий урон. Артиллерийские налеты, разведывательные вылазки держали солдат в постоянном напряжении. Иногда бои достигали высокого накала. Однажды, это случилось осенью 1916 года, аванпосты Первой особой бригады после усиленного артиллерийского обстрела были атакованы немцами. Два русских поста, на каждом из которых находилось по два [224] пулемета и нескольку десятков стрелков, неприятелю удалось окружить. Но и в окружений никто не дрогнул Бойцы почти сутки дрались геройски, пока подоспевшее подкрепление не отбросило наседавшего противника Отличившиеся в бою храбрецы получили награды Франции. Среди удостоенных французского военного креста был и начальник пулемета Родион Малиновский.

Наступил 1917 год. Оторванные от родины войска еще повиновались командованию. Но в солдатской массе все чаще появлялось недовольство. Горькие письма жен и матерей бередили сердца солдат. Неудачи на Восточном фронте, разруха в тылу, не видно конца проклятой войне... А тут приходит весть: народ сбросил самодержавие, царь отрекся.

Родион Малиновский и его товарищи, неплохо освоившие французский язык, сведения о революционных событиях в России черпали из левых французских газет "Юманите", "Попюлер". Из них раньше, чем от начальства, солдаты узнали об отмене титулов и праве избрания солдатских комитетов. Этим правом пожелали воспользоваться и нижние чины русского экспедиционного корпуса во Франции. Вскоре в пулеметной команде председателем комитета единогласно избрали Родиона Малиновского.

Появились листовки: "Мы не желаем класть свои головы и проливать свою кровь на защиту шампанских виноградников, служащих целям удовольствия и успеха для генералов, банкиров и прочих богатеев. Долой войну. Требуйте возвращения в Россию".

 — Это большевики как бы подслушивали наши думы, — говорил позднее Малиновский.

Однако в солдатских комитетах экспедиционных войск преобладало влияние эсеров и меньшевиков. Пугая солдат угрозой, якобы нависшей над "свободной" Россией, они помогали командованию готовить корпус к участию в весеннем наступлении, цель которого состояла в том, чтобы отбросить немцев за Рейн.

Атака союзников началась утром 3 (16) апреля. В бой были брошены обе русские бригады. Следуя за огневым валом, Первая бригада стремительным броском прорвала сильно укрепленную полосу немцев и вышла к каналу. Русских солдат не смогли остановить ни двадцать шесть рядов проволочных заграждений, ни три линии насыщенных огневыми средствами оборонительных рубежей. [225]

В первых рядах наступающих пробивался к каналу пулеметный расчет ефрейтора Малиновского. Скорей, не отставать! Солдаты прыгают через разрушенные траншеи, обходят воронки от снарядов. Еще усилие — и враг будет смят. И вдруг тупой удар в левую руку. Горячая боль распространилась по всему телу. Рукав шинели намок, струей полилась из него кровь. Опустившись на колено, ефрейтор зубами разрывает пакет и перевязывает рану. Он, храбрый сын России, не покидает строя, пока не подавлена огневая точка врага.

Апрельское наступление союзников на Западном фронте, несмотря на доблесть русских войск, захлебнулось. Немецкое командование, заполучив заранее через разведку планы наступательной операции, тщательно подготовилось к ее срыву. Обильно полили чужую землю своей кровью русские воины. Представитель Временного правительства при французской армии Палицын доносил в ставку, что, по предварительным и потому далеко не полным сведениям, число убитых, раненых и пропавших без вести в эти дни составило около 4500 человек.

Возмущение огромными бесплодными потерями охватило почти все экспедиционные войска. Вопреки приказам Временного правительства большая часть солдат отказалась принимать участие в дальнейших военных действиях и потребовала возвращения на родину.

В сентябре 1917 года развернулись события, вошедшие в историю под названием Ла-Куртинского восстания. Непокорным солдатам — они располагались в лагере Ла-Куртин — командование предъявило ультиматум: сдать оружие. Выполнить это — значило отдать себя на расправу генералитету и реакционному офицерству. Солдаты решили стойко держаться. И тогда против них были брошены вновь прибывшие части. Пять дней лакуртинцы отчаянно защищались, немногим из них удалось с боями прорваться из лагеря, основная же масса была взята в плен и с помощью французских войск разоружена. Многие из участников восстания были сосланы на работы в Северную Африку и другие гиблые места, часть снова брошена в пекло войны. Таким был трагический финал русского экспедиционного корпуса.

Родион Малиновский находился в числе наиболее стойких защитников Ла-Куртина. Открывшаяся рана спасла его от расправы: больного, прежде чем судить, надо было сначала вылечить. [226]

Еще два долгих года прошли на чужбине. Пришлось быть чернорабочим, а потом снова сражаться с войсками кайзера в составе иностранного легиона Первой марокканской дивизии. Через кровавые бои, газовые атаки прошел Р. Я. Малиновский на заключительном этапе войны, испытал массированные удары авиации и танков. Еще одна французская награда украсила грудь солдата за отвагу и мужество, проявленное в боях в Пикардии.

В 1919 году русских солдат собрали в лагере близ города Сюзана. Белые агитаторы уговаривали их вступить в армию генерала Деникина. Родион Малиновский и большинство других солдат наотрез отказались от этого предложения. Они потребовали быстрейшего возвращения в Россию. И вот в августе 1919 года из Марсельского порта во Владивосток отправился пароход с солдатами бывшего экспедиционного корпуса, на котором возвращался на родину и Родион Малиновский.

А на бескрайних просторах родной земли между тем бушует пламя гражданской войны. Лютуют иностранные интервенты и белогвардейские орды.

Не могло оставаться равнодушным сердце истинного патриота, когда завоевания трудового народа подвергались смертельной опасности. Надо пробираться в отряды Красной Армии, решает Родион Яковлевич, пробыв недолгое время в оккупированном японцами Владивостоке. Железнодорожники помогают уехать. Наконец после долгих мытарств и скитаний он добрался до Иртыша и в районе Омска встретился с разведывательным разъездом Двести сорокового Тверского полка. Французский военный крест и солдатская книжка на французском языке чуть не стоили ему жизни, так как вначале красноармейцы приняли его за переодетого белого офицера. В штабе быстро разобрались. Спустя несколько дней он был зачислен в полк инструктором пулеметного дела. С той поры Родион Яковлевич навсегда связал свою судьбу с Красной Армией.

В составе Двести сорокового стрелкового полка Р. Я. Малиновский прошел через Сибирь, участвовал в освобождении от белых Омска, Ново-Николаевска, в боях на станции Тайга и Мариинск. Он был хорошим, храбрым бойцом. Но нужны были свои командиры армии рабочих и крестьян — грамотные, политически зрелые, искусные.

В 1920 году его посылают в школу подготовки младшего [227] командного состава, потом он командир отделения, а в декабре 1920 года принял пулеметный взвод в Нижнеудинске. Вскоре молодого командира назначают начальником пулеметной команды, а в 1923 году Малиновский уже командир батальона. Спустя три года коммунисты-однополчане принимают Родиона Яковлевича в свои ряды. К этому времени он приобрел командирский опыт. Его ценят и уважают товарищи, любят подчиненные.

Командир полка дает ему следующую аттестацию:

«Обладает твердой командирской волей и энергией, дисциплинирован и решителен в своих действиях. С твердостью и строгостью по отношению к подчиненным умело совмещает элемент товарищеского подхода и выдержанности. Военного образования не имеет, является в этой области талантом-самоучкой. Благодаря своему упорству и настойчивости путем самоподготовки приобрел необходимые знания в военном деле. В моральном отношении безукоризнен. Должности командира батальона соответствует. Заслуживает командирования в Военную академию».

Родион Яковлевич сам чувствовал, что одного опыта и двухмесячного обучения в школе младших командиров для квалифицированного красного командира мало. Нужны были твердые и глубокие военные знания. В 1927 году перед ним распахивает двери Военная академия имени М. В. Фрунзе, которую через три года он заканчивает по первому разряду.

После окончания академии Родион Яковлевич недолго работает начальником штаба кавалерийского полка, потом в течение нескольких лет служит в штабах Северо-Кавказского и Белорусского военных округов.

Люди военной профессии моего поколения хорошо помнят, какое это было бурное время. Небывалая по размаху и темпам индустриализация страны быстро меняла облик нашей армии. Вслед за новой техникой рождались и новые методы ведения боевых действий, массированные танковые удары, воздушные десанты создавали условия для проведения глубоких наступательных операций. Появляются работы М. Н. Тухачевского, В. К. Триандафиллова, А. Н. Лапчинского и других новаторов военного дела. В них раскрываются картины высокоманевренной войны и стремительного наступления. Нельзя быть полноценным военным специалистом, не осмыслив [228] основных направлений развития военного искусства. И Родион Яковлевич со свойственной ему целеустремленностью пристально изучает новинки отечественной и зарубежной военной литературы.

Запомнилась моя первая встреча с Р. Я. Малиновским в Белорусском военном округе. В оперативный отдел, который я возглавлял в штабе округа, прибыл на должность начальника второго сектора сероглазый, подтянутый офицер. Даже короткая беседа свидетельствовала о его широком кругозоре и незаурядных способностях. За работу Родион Яковлевич взялся горячо, все делал основательно, вдумчиво. Скоро я убедился, что ответственный участок находится в надежных руках. К сожалению, на этот раз вместе нам пришлось работать недолго. Р. Я. Малиновский вскоре был назначен начальником штаба Третьего кавалерийского корпуса, которым командовал С. К. Тимошенко.

В талантливом стихотворении Михаила Светлова "Гренада" есть такие строки: "Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать". Эти проникнутые глубоким интернационализмом слова, вложенные поэтом в уста молодого мечтателя красноармейца, особенно современно звучали в середине тридцатых годов, когда над республиканской Испанией нависли черные тучи фашизма.

Летом 1936 года фалангисты Франко по сигналу "Над всей Испанией безоблачное небо" попытались овладеть важными центрами республики и установить в стране фашистскую диктатуру. Поднявшийся на защиту свободы и демократии народ мог бы быстро подавить мятежников. Но на подмогу им Гитлер и Муссолини перебросили в Испанию крупные контингенты войск, большое количество артиллерии, танков я самолетов.

Развернувшаяся гражданская война в Испании приобрела характер длительного противоборства сил прогресса и черной реакции, стала войной демократии против фашизма. На помощь испанскому народу из разных стран стекаются антифашисты, горевшие желанием сражаться под знаменами Республики. Горячо откликнулись на события в далеких Пиренеях советские люди. Проявляя чувство братской солидарности, они оказывали борющемуся испанскому народу морально-политическую, материальную и военную помощь. В ряды защитников Республики [229] встали многие советские добровольцы. Это были мужественные и благородные люди, закаленные в боях интернационалисты. И если еще раз прибегнуть к поэтическому лексикону, о них с полным правом можно сказать: "Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей". Среди них были люди разных военных профессий: танкисты и пехотинцы, артиллеристы, моряки, авиаторы.

Полковник Р. Я. Малиновский воевал в Испании с января 1937 до мая 1938 года. Ему, как и другим советским военным советникам, приходилось выполнять сложные и весьма ответственные задачи. Республиканская народная армия, формировавшаяся большей частью в ходе боев, была сильна революционным духом, боевым энтузиазмом, массовым героизмом бойцов и командиров. Но им недоставало профессионального военного мастерства и боевого опыта. Полковник Малино (так называли Родиона Яковлевича в Испании), как и все советские военные специалисты, не жалея сил и энергии, передавал свой богатый боевой опыт и знания товарищам по оружию, передавал не в аудиториях, не с лекторской кафедры, не на учебных полях, а непосредственно на поле боя, на огневых позициях и командных пунктах, под артиллерийским огнем, под свист пуль и разрывы бомб.

Готовится наступление — полковник Малино вместе с испанскими командирами обдумывает замысел операции, разрабатывает ее план. Операция началась — он там, где непосредственно куется победа, колесит по разбитым фронтовым дорогам, собирает и поторапливает резервы, помогает наладить в войсках взаимодействие, укрепить фланги, организовать контратаку. Махадаонда, Гвадалахара, Сеговия, Барселона — эти звучные названия навсегда вошли в боевую биографию Малиновского.

Человек спокойного, уравновешенного характера, Родион Яковлевич умел быстро завоевывать сердца горячих и порывистых испанских командиров. Но не всегда это давалось легко и просто. Один из командиров дивизии, народный герой Испании Энрике Листер, при первой встрече устроил ему своеобразный экзамен.

Командный пункт дивизии располагался в небольшом домике пастуха. Мятежники пристрелялись по нему, несколько снарядов угодило в дом. Появились раненые. Потом начался пулеметный обстрел. А Листер, подтянутый, с лихо заломленным козырьком, при галстуке, невозмутимо [230] под огнем встречает прибывшего и вовсе не намеревается уходить в укрытие.

«Над головами, над чахлыми безлистыми кустарниками, — рассказывал позднее Р. Я. Малиновский, — посвистывают пули. Мы прогуливаемся с Листером от домика до дворовой изгороди, от изгороди до домика. У генерала вид человека, совершающего послеобеденный моцион, я тоже показываю, что пули беспокоят меня не более чем мухи. Перебрасываемся короткими деловыми фразами. От домика к изгороди, от изгороди до домика. Начинает смеркаться, будто невзначай рассматриваю на рукаве рваный след пули.

 — Полковник Малино! — с улыбкой восклицает Листер. — Мы еще не отметили нашу встречу. — И подзывает адъютанта: — Бутылку хорошего вина!»

«Я никогда не был сторонником показной храбрости, — продолжает Родион Яковлевич, — и тогда, на командном пункте, понимал, что наша рисовка друг перед другом ни к чему. Но что поделаешь, разумная осторожность могла уронить меня в глазах этого храброго человека».

В сражениях за свободу испанского народа зародилась и окрепла дружба Родиона Яковлевича со многими бойцами-интернационалистами. Он искренне полюбил выдающегося венгерского революционера и писателя Мате Залку, воевавшего под именем генерала Лукача, и тяжело переживал его гибель под Уэской. Свое уважение он перенес на его семью и до конца своей жизни проявлял заботу о жене и дочери героя. Сердечной добротой маршала была окружена и семья Поля Армана — замечательного советского танкиста, героически сражавшегося под Мадридом и впоследствии погибшего в годы Великой Отечественной войны.

Переполненный наблюдениями, обогащенный боевым опытом возвратился Р. Я. Малиновский на Родину. Здесь его ждала большая радость. Мужество в боях с фашизмом, самоотверженное выполнение интернационального долга были отмечены высокими наградами — орденом Ленина и орденом Красного Знамени.

В Москве ждала и новая работа: он стал старшим преподавателем Академии имени М. В. Фрунзе. Увиденное, пережитое и передуманное под небом далекой Испании он суммирует в диссертации, главное место в которой заняла Арагонская операция. [231]

Говорят, солдатами не рождаются. Еще более справедливо это, когда речь идет о полководцах. Путь к вершинам военного мастерства лежит через долгие годы упорного труда: через постоянную тренировку ума и воли, через раздумья над прочитанными книгами, ночные тревоги, учения, маневры. Однако талант военачальника в полной мере закаляется и шлифуется только в горниле войны — в сражениях и походах. Они являются самой высшей школой для командира и в то же время самым суровым испытанием его военных способностей. Родион Яковлевич прошел через все эти испытания и выдержал их с честью.

Незадолго до начала Великой Отечественной войны, в марте 1941 года, его назначают в Одесский военный округ командиром только что сформированного Сорок восьмого стрелкового корпуса. Мне в то время довелось быть начальником штаба Одесского округа. Хорошо помню, как энергично взялся молодой комкор за подготовку соединения. Его редко можно было застать в управлении корпуса. Почти все дни, а часто и ночи в дивизиях: занятия с командирами, полковые учения и больше всего внимания боевой готовности.

Приближение военной грозы ощущалось все явственней. И мы в округе пытались предусмотреть все, чтобы она нас не застала врасплох. Подготовили рассредоточение авиации, оборудовали рубежи развертывания. За неделю до начала войны Сорок восьмой корпус был выдвинут поближе к границе. Здесь, на берегу реки Прут, и встретил генерал-майор Малиновский начало войны.

Упорно сражается корпус. Одна дивизия держит оборону по левому берегу, остальные подтягиваются ей на подмогу. Комкор на переднем крае. Он чутко следит за ходом боя. Его распоряжения спокойны, лаконичны, уверенны. Но перевес противника в силах слишком велик, и корпус, ведя тяжелые оборонительные бои, начинает отходить к Днестру, потом на Котовск, Николаев, Херсон. В районе Николаева сложилась критическая обстановка: врагу удалось взять корпус в кольцо. Однако командир твердо управляет войсками, он среди солдат, в гуще войск, и бойцы не дрогнули. С боем корпус разрывает клещи и, маневрируя, выходит из окружения.

Служебные документы лаконичны по стилю и скупы на краски. Но и они выразительно передают полную драматизма картину боевой деятельности Сорок восьмого [232] корпуса в первые месяцы войны и отдают должное мужеству и искусству его командира.

Командующий Южным фронтом генерал-полковник Я. Т. Черевиченко так аттестовал командира Сорок восьмого стрелкового корпуса:

«Тверд, решителен, волевой командир. С первых дней войны товарищу Малиновскому пришлось принять совершенно новые для него дивизии. Несмотря на это, он в короткий срок изучил особенности каждой дивизии. В сложных условиях боя руководил войсками умело, а на участке, где создавалась тяжелая обстановка, появлялся сам и своим личным примером, бесстрашием и уверенностью в победе воодушевлял войска на разгром врага. В течение месяца войны части корпуса Малиновского бессменно вели упорные бои с превосходящими силами противника и вполне справились с поставленными перед ними задачами. Сам Малиновский за умелое руководство представлен к награде».

В августе развернулись бои под Днепропетровском. Мост через Днепр наши саперы взорвали плохо, и гитлеровцы по нему прорвались на восточный берег. За левобережные поселки разгорелись яростные бои. В эти дни Родиона Яковлевича назначают начальником штаба, а вскоре командующим Шестой армией. Три недели армия отбивала все атаки противника. Потеряв надежду прорвать ее оборону, гитлеровцы перенесли свои удары на другие участки.

1942 год генерал-лейтенант Малиновский встретил уже в должности командующего войсками Южного фронта. В студеные январские дни подчиненные ему Пятьдесят седьмая и Девятая армии совместно с войсками Юго-Западного фронта начали наступление в районе Барвенково, Лозовая и захватили на правом берегу Северного Донца обширный плацдарм. Противник понес большие потери. В стрелковых дивизиях осталось менее половины штатного состава. К тому же советские войска, сковав значительные силы врага в этом районе, лишили гитлеровское командование свободы маневра соединениями южного крыла советско-германского фронта на другие направления.

Ожесточенное сопротивление советских войск, мужество солдат и доблесть тружеников тыла стали выдающимся примером стойкости и мужества народа, борющегося за свободу и независимость своего Отечества.

Летом 1942 года Южный фронт был слит с вновь созданным [233] Северо-Кавказским фронтом. Родион Яковлевич получил назначение на должность командующего Шестьдесят шестой армией, затем заместителя командующего Воронежским фронтом. А некоторое время спустя Ставка Верховного Главнокомандования поручила Малиновскому возглавить Вторую гвардейскую армию, которой в критические дни Сталинградской битвы суждено было сыграть исключительно важную роль. Вот в чем эта роль заключалась.

В междуречье Волги и Дона к 23 ноября завершилось окружение крупной группировки войск противника. 330 тысяч человек оказались в огромном котле. В декабре положение этих войск стало катастрофическим. Кольцо окружения сжималось все туже. Командующий немецкой армией, оказавшейся в окружении, генерал Паулюс взывал о помощи. "Запасы горючего кончаются, — докладывал он Гитлеру. — Положение с боеприпасами катастрофическое. Продовольствия хватит на шесть дней..." Но на этот крик отчаяния Гитлер реагировал с прежней самоуверенностью и упорством. "Шестая армия останется там, где она находится сейчас! — твердил он. — Это гарнизон крепости, а обязанность войск крепостей — выдержать осаду. Если нужно, она будет находиться там всю зиму, и я деблокирую ее во время весеннего наступления".

Однако события развивались не по его воле. Обстановка вынудила-таки немецко-фашистское командование искать выхода. В районах Котельникова и Тормосина началось сосредоточение свежих сил, которые должны были мощными ударами в направлении на Сталинград прорвать фронт окружения и восстановить утраченное положение. Была организована группа армий "Дон", насчитывавшая в своем составе до тридцати дивизий, в том числе шесть танковых и одну моторизованную. Во главе этой группы Гитлер поставил одного из самых способных, по мнению немецко-фашистского командования, военного руководителя — генерал-фельдмаршала Манштейна.

Манштейн был охвачен стремлением во что бы то ни стало оправдать надежды фюрера. Он получал все новые и новые подкрепления, силы его росли. Ему подчинялись все войска, действовавшие к югу от среднего течения Дона до астраханских степей, а также и окруженные войска. Во второй декаде декабря Манштейн начал наступление [234] к Сталинграду. К 20 декабря он приблизился к окруженной немецко-фашистской группировке менее чем на полсотни километров. Создалась чрезвычайно напряженная обстановка. Паулюс заканчивал последние приготовления, чтобы ударить навстречу Манштейну, и тогда окружение было бы прорвано... И вот войскам Манштейна в этих-то условиях путь должна была преградить Вторая гвардейская армия под командованием Р. Я. Малиновского.

Вторая гвардейская армия совершила сложный переход, спешно выдвигаясь навстречу Манштейну. Войска располагались под открытым небом, при сильных морозах и ветрах они обучались вести бои с противником, а командование проводило сложные мероприятия по организации управления ими. Огромные организаторские способности, настойчивость и высокое оперативное искусство Р. Я. Малиновского, а также начальника штаба армии С. С. Бирюзова, позволили соединениям своевременно выдвинуться на заданный рубеж и в кратчайшее время подготовиться к боям с крупными силами Манштейна. Чрезвычайно большую роль в этих условиях играли качества характера Родиона Яковлевича — исключительное спокойствие, сильная воля. Он обладал истинным даром полководца, умел всесторонне оценить обстановку, предугадать возможные маневры вражеских войск, и все это не преминуло сказаться на результатах сражения, которое развернулось на реке Мышкове.

Река Мышкова не велика. Но в открытой степи, где местность легко просматривается и простреливается на большие расстояния, она представляла собой очень важный рубеж, на котором могли прочно закрепиться войска. Поэтому тот, кто первым овладевал этим рубежом, многое выигрывал. Войска Второй гвардейской опередили противника с выходом на реку Мышкову на шесть часов и успели развернуться на ее северном берегу. Непреодолимым препятствием стала на пути гитлеровских войск к Сталинграду эта маленькая замерзшая степная река, на которой насмерть стояли гвардейцы армии Р. Я. Малиновского.

Упреждение противника с выходом на рубеж не решало, однако, всей задачи по подготовке к сражению. Нужно было всесторонне оценить обстановку, найти самые верные решения по целому ряду вопросов, и здесь в полной мере проявились искусство, полководческая [235] зрелость Малиновского. С огромной энергией и умением готовил командующий армией войска к отражению натиска врага, организовывал взаимодействие с Пятой ударной и Пятьдесят первой армиями, которым предстояло также участвовать в разгроме группы армий Манштейна, а также между соединениями и частями армии. Родиону Яковлевичу удалось тогда создать крепкий резерв, что во многом предопределило собой успех в действиях войск. Усилия командующего, штаба армии создали хорошие предпосылки к победе над Манштейном.

Тысячи орудий ударили студеным утром 21 декабря. В морозный воздух взметнулись облака земли и дыма. А вскоре показались танки врага, надвигавшиеся лавиной на позиции советских войск. Прижавшись к брустверам окопов, бойцы готовили гранаты, чтобы встретить стальные машины врага, сжимали автоматы в руках, не чувствовавших холода. Все ждали команды, чтобы наверняка, без промаха ударить по врагу.

Родион Яковлевич Малиновский находился на командном пункте армии, когда сражение вошло в полную силу. Чувствуя, что атаки захлебываются, Манштейн ввел в бой свои последние резервы. Начальник штаба армии С. С. Бирюзов, получив последние данные об обстановке, развернул перед командующим карту. Наибольшее опасение вызывал участок Девяносто восьмой дивизии, куда пришелся главный удар противника.

 — Если меня спросят из фронта, скажите, что я на командном пункте Девяносто восьмой, — сказал Малиновский начальнику штаба и отправился в самое пекло боя.

Позже, уже после войны, Родион Яковлевич, если заходила речь о разгроме Манштейна, вспоминал бои за Громославку. Прибыв на командный пункт Девяносто восьмой дивизии и заслушав несколько сбивчивый доклад ее командира полковника И. Ф. Серегина, Малиновский подошел к стереотрубе, чтобы лучше видеть поле боя, от которого, по его мнению, зависел весь ход сражения.

Серая, кипевшая от разрывов заснеженная степь предстала перед глазами Малиновского. За вспышками огня все четче и четче вырисовывались силуэты танков с белыми крестами, бронетранспортеров, между которыми мельтешили черные точки — шли в наступление солдаты врага. Громославка была для них главной целью. [236]

Если бы этот населенный пункт противнику удалось взять, то остановить его на пути к окруженным войскам Паулюса было бы некому — наши танковые корпуса, располагавшиеся во втором эшелоне, не имели ни капли горючего. "Значит, здесь надо приложить все силы", — размышлял Малиновский. По его распоряжению в действие были введены резервы армии.

Море огня обрушилось на противника, по всей видимости уже уверившегося в победе. Родион Яковлевич, вспоминая о том декабрьском горячем бое, отмечал стойкость советских воинов. Ему особенно запомнились моряки, а их в армии было немало, — в одних тельняшках, с гранатами, бутылками с зажигательной смесью, они бесстрашно бросались навстречу вражеским танкам. Наши бойцы не страшились этих стальных чудовищ, надвигавшихся на окопы. Били по ним прямой наводкой из орудий, а едва танки переваливали через окопы, поднимались и забрасывали их гранатами сзади, поливали подходящую за танками пехоту врага свинцом из автоматов и пулеметов. Фашистская пехота не выдержала, залегла, а танки, бронетранспортеры стали. Самоуверенный Манштейн еще не отступал ни на шаг, но и идти вперед ему стало уже невозможно: горы трупов, исковерканного огнем металла красноречиво говорили о тщетности новых попыток. До самого вечера войска Манштейна не могли прийти в себя.

Заминку в наступлении врага тем не менее надо было расценивать как временную, и необходимо было принимать срочные меры для организации новых боев. Ночью Малиновский, добившись разрешения от командования фронта, принял все меры к тому, чтобы подвезти своим войскам на передний край горючее, боеприпасы и продовольствие из имевшихся в распоряжении соседней Пятьдесят седьмой армии резервов. Как впоследствии стало ясно, эти меры сыграли огромную роль в дальнейшем успехе всех войск, громивших Манштейна.

Противник одну за другой предпринимал все новые попытки прорвать оборону Второй гвардейской армии и, как докладывала авиационная разведка, готовил мощную танковую атаку. Вообще танки были главной силой Манштейна. Под Громославкой, только на участке одного полка, куда было обращено острие удара фашистских войск, наши бойцы насчитывали их больше сотни. Вот и теперь противник надеялся на силу танкового удара. [237] На снимках, сделанных нашими летчиками с воздуха, ясно просматривались девять рядов танков, в каждом из которых насчитывались десятки машин.

Надо было выиграть время, хотя бы самую его малость, чтобы и наши танки могли быть пущены в дело, получив горючее. И тут Малиновский решил взять врага хитростью. Известно ведь, что она не раз в трудные минуты выручала войска Суворова, Кутузова, других талантливых русских полководцев. По его приказанию наши танки были преднамеренно выведены из балок и укрытий на ровную, открытую местность. Расчет был прост: пусть враг подумает, перед тем как пустить в ход готовые к наступлению танки, стоящие в девять рядов. Сумеет ли он одолеть такую силу?

Хитрость удалась. Заметив массу советских танков, Манштейн умерил свой пыл, а в ставку Гитлера полетели донесения: "Вся степь усеяна советскими танками". Пока фашистские танкисты ждали дальнейших указаний, время шло. А командующему Второй гвардейской армией только это и надо было: танковые силы, которыми располагала Вторая гвардейская армия, тем временем получили горючее, привели себя в готовность к участию в сражении.

Войска генерала Малиновского перешли в наступление и, решительно громя противника, уверенно двинулись вперед. Именно здесь и был решен исход всей операции, предпринятой гитлеровским командованием для того, чтобы деблокировать окруженные под Сталинградом свои войска. Урон, понесенный врагом под Громославкой, был огромен. А между тем и наши соединения Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов перешли в наступление и громили фашистов на Среднем Дону. Кризис сражения миновал.

Перед левым крылом Сталинградского фронта, где действовали Вторая гвардейская армия генерала Р. Я. Малиновского и Пятьдесят первая армия генерала Н. И. Труфанова, также выдержавшая удары врага, войска Манштейна повернули вспять, откатываясь к реке Аксай, а затем в беспорядке отошли за реку. Бывший гитлеровский генерал Меллентин должен был признать, что поражение немецких войск на ничем не примечательной реке Мышкове "...положило конец надеждам Гитлера на создание империи...".

Вскоре танкисты генерала П. А. Ротмистрова ворвались [238] в Котельниково, откуда начал свои действия Манштейн. Здесь в дружной семье командиров и встретил Родион Яковлевич Малиновский новый, 1943 год.

Разгром Манштейна, от которого во многом зависел общий успех Сталинградской операции, наглядно показал полководческий талант Малиновского.

28 января 1943 года Указом Верховного Совета СССР группа военачальников была впервые награждена орденом Суворова 1-й степени. Этим орденом по его статуту могли быть награждены командующие фронтами и армиями, их заместители и некоторые другие военачальники фронтов и армий за руководство боями и сражениями, в которых достигались выдающиеся победы над врагом. В числе награжденных был и Родион Яковлевич, удостоенный ордена Суворова 1-й степени за блестящую победу, одержанную войсками Второй гвардейской армии над немецко-фашистской группировкой Манштейна, которая шла на спасение окруженных войск Паулюса. Признанием высокого военного искусства, таланта Родиона Яковлевича было также назначение его в начале февраля 1943 года командующим войсками Южного фронта и присвоение ему звания генерал-полковника. 14 февраля войска Южного фронта освободили Ростов-на-Дону. В апреле Малиновскому было присвоено звание генерала армии.

События войны переменчивы. По-разному складывалась обстановка на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, но Малиновский всегда оказывался на наиболее ответственных участках. Уже вскоре он в роли командующего войсками Юго-Западного фронта пришел на землю родной Украины, чтобы очистить ее от фашистской нечисти.

Сражения за освобождение Харькова, Донбасса, Мариуполя, Днепропетровска, Никополя, Кривого Рога, Херсона, Одессы... В каждое из них он вложил часть своего сердца.

В течение нескольких дней — с 10 по 14 октября 1943 года войска Юго-Западного фронта под командованием Р. Я. Малиновского блестяще провели Запорожскую наступательную операцию, во время которой ночным штурмом был взят город Запорожье — важный узел обороны противника. Вот что писал об этом позднее сам Родион Яковлевич:

«Ночной штурм, в котором участвовало бы такое большое количество войск (три армии и два корпуса, [239]имевшие 270 танков и 48 самоходных артиллерийских установок. — Прим. авт.), проводился впервые в Великой Отечественной войне. Это обстоятельство смущало некоторых участников заседания Военного совета, и, когда был отдан приказ о ночном штурме Запорожья, на наблюдательном пункте, где шел оживленный обмен мнениями, воцарилась томительная тишина. Наконец ее нарушил уверенный голос командующего Восьмой гвардейской армией генерала Чуйкова В. И.: «Решение правильное. Возьмем Запорожье!» Его поддержали командиры подвижных корпусов, а затем и все присутствовавшие здесь генералы и офицеры».

По указанию Р. Я. Малиновского перед началом этой операции в войсках проводились специальные тренировки ночного штурма. Многое надо было проверить заранее, многое продумать, иначе не избежать больших людских потерь, всевозможных осложнений в сражении. Направления атак решено было обозначать трассирующими снарядами и пулями, лучами танковых фар. Заблаговременно отрабатывались действия соединений и частей, которым предстояло драться на решающих участках. Можно представить себе ответственность, которую брал на себя столь смелым решением Малиновский. Надо обладать большим опытом, глубоким знанием дела, предвидением событий и умением гибко реагировать на изменения обстановки, чтобы не допустить срыва намеченной операции. Личный состав войск верил в большие способности, большой ум своего командующего, и эта вера неизменно оправдывалась. Ночной штурм Запорожья был не оригинальничанием, а новым проявлением военного искусства Родиона Яковлевича, и он прошел с успехом. Эта победа оказала огромное влияние на разгром мелитопольской группировки противника и полную изоляцию его войск в Крыму. Родине была возвращена Днепровская гидроэлектростанция имени В. И. Ленина — крупный промышленный центр на юге нашей страны.

Родион Яковлевич был удостоен ордена Кутузова 1-й степени.

20 октября 1943 года Юго-Западный фронт переименовывается в Третий Украинский. Р. Я. Малиновский остается его командующим. На его имя в феврале 1944 года адресуются приказы Верховного Главнокомандующего, по которым в Москве гремит салют в честь освобождения от фашистов Никополя и Кривого Рога, [240] а уже в марте Третий Украинский фронт осуществляет Березнеговато-Снигиревскую операцию. Продолжая наступать в западном и юго-западном направлениях, его войска форсировали Южный Буг, 28 марта освободили город Николаев, а 10 апреля — Одессу.

Так и привела военная судьба Родиона Яковлевича в его родной город.

Войска Третьего Украинского фронта шли по земле Украины рядом с войсками Второго Украинского фронта, командовал которым с октября 1943 по май 1944 года И. С. Конев. Автору этих строк довелось быть начальником штаба того же фронта. Наш фронт провел немало сражений, осуществляя Кировоградскую, Корсунь-Шевченковскую, Никопольско-Криворожскую, Уманско-Ботошанскую и другие операции, зачастую в непосредственном взаимодействии со своим соседом — Третьим Украинским. В марте войска фронта первыми вышли к государственной границе — реке Пруту, а в майские дни бойцы Второго Украинского встречали нового командующего фронтом. Им был генерал армии Родион Яковлевич Малиновский.

С тех пор вплотную сошлись наши личные фронтовые пути-дороги, и мы с Р. Я. Малиновским длительное время работали вместе.

Советские военные историки отмечают, что к середине 1944 года полководческое искусство Родиона Яковлевича Малиновского достигло своего расцвета. Что ж, пожалуй, это так и есть. Достаточно проследить предшествовавшие этому события, которых так или иначе коснулась деятельность Малиновского, чтобы сделать вывод: все формы управления оперативными действиями войск им освоены. В самом деле, был и прорыв хорошо подготовленной обороны противника, было и преследование крупных сил врага, доводилось ликвидировать плацдармы, брать штурмом крупный оборонительный узел, притом ночью, форсировать такие крупные водные преграды, как Днепр и Днестр, проводить ряд операций в условиях крайней распутицы. Во всех этих событиях войска действовали с исключительным мастерством, неизменно добивались успеха. И ни у кого не может быть сомнения в том, что очень многое зависело от умелого, [241] а можно сказать и более — талантливого руководства ими.

Уже вскоре после вступления Р. Я. Малиновского в должность командующего наш штаб приступил к разработке новой крупной операции, которая теперь известна как Ясско-Кишиневская. Как два огромных кулака, по замыслу операции, должны были нанести удары по врагу Второй и Третий Украинские фронты — каждый со своего направления. Военно-политическая цель при этом заключалась в разгроме группы армий противника "Южная Украина", в завершении освобождения Молдавской ССР и в выводе из войны союзницы гитлеровской Германии — Румынии.

Второй Украинский фронт, имевший в 1,5 раза больше сил и средств, чем Третий Украинский, играл главную роль в разгроме противостоящей группировки противника и нацеливался на центральные районы, Румынии. Для успешного решения задачи во фронте была создана мощная группировка, которая обладала большой пробивной силой и высокой подвижностью.

Для того чтобы обеспечить большую силу первоначального удара, предусматривалось одновременное участие в бою максимального количества сил и средств. В этих целях каждая дивизия первого эшелона была усилена 40-50 танками непосредственной поддержки пехоты. Командующий фронтом потребовал от командиров дивизий использовать эти силы для уничтожения ключевых и опорных пунктов только массированно.

Войскам фронта планировались высокие темпы наступления. Но добиться этого они могли лишь при условии быстрого прорыва главной полосы обороны противника и рубежей в глубине. Вот почему перед постановкой задач войскам была самым тщательным образом изучена оборона противника на участке прорыва, выявлены ее слабые и сильные места, что позволило точнее определить ключевые пункты, от подавления и захвата которых зависел успех прорыва главной полосы. Командующему фронтом и мне, как начальнику штаба, совместно с представителем Ставки Верховного Главнокомандования Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко неоднократно приходилось выезжать в войска для рекогносцировки местности и организации наступления.

Особое внимание мы уделяли отработке способов овладения с ходу второй полосой обороны противника, оборудованной [242] на южном берегу реки Бахлуй. Река эта неглубока, но протекает по болотистой долине, имеет илистое дно, и поэтому представляет серьезное препятствие для танков. Задержка с преодолением ее могла помешать своевременному вводу в сражение крупных танковых сил.

Р. Я. Малиновский настаивал на высоких темпах прорыва тактической обороны не случайно. Опыт прошлого подсказывал, что только в этом случае удастся упредить подход резервов и победить врага меньшими усилиями. С другой стороны, при стремительном выдвижении вперед наши войска получают возможность окружать большие силы противника. При разработке операции мы учитывали также и то, что быстрый выход к важнейшим административным центрам Румынии лишит противника возможности мобилизации сил. На всем протяжении подготовки войск к боевым действиям Р. Я. Малиновский с особой настойчивостью добивался осуществления внезапности удара по противнику.

Надо сразу же сказать, что в достижении успеха предстоящей операции была велика и роль Ставки Верховного Главнокомандования: Помнится, командующий фронтом горел желанием выбить у противника некоторые высоты, чтобы улучшить положение наших войск, готовившихся к наступлению. Однако Ставка посоветовала не делать этого. Противник знал, несомненно, что из состава нашего фронта были выведены крупные силы — три армии и некоторые соединения в связи с подготовкой ударов на других фронтах. Значит, враг должен быть в полной уверенности, что у нас нет сил для завоевания нужных нам высот. Наряду с этим мы упорно отстаивали каждую, казалось бы, незначительную высоту, и это рождало у немецко-фашистского командования иллюзию шаблонности наших действий.

Большое искусство и изобретательность проявил Родион Яковлевич и в применении артиллерийских средств. Для создания высокой плотности огня на направлении главного удара командующий фронтом пошел на резкое ослабление артиллерии на других участках. Разумеется, таким мерам предшествовал глубокий анализ обстановки, точный расчет сил и средств.

Сражение началось 20 августа 1944 года. Мне хорошо запомнилось то давнее утро. Медленно тянулась к концу ночь, ранней зарей выпала обильная роса, низины закрыл туман. Тишина. Только изредка самолеты противника [243] нарушают ее — бомбят высоту, на которой расположился передовой наблюдательный пункт Второго Украинского фронта. Вот объявлен приказ о переходе войск фронта в наступление, вот донеслись первые звуки моторов, тишина нарушилась. Все — от солдата до генерала — ждут первых залпов, вслед за которыми прозвучит команда "Вперед!".

Шесть часов пять минут. Первые лучи солнца упали на изрытую землю. Трудно поверить, что в 400 метрах от высоты укрылись наблюдательные пункты командующих армиями, а командиры корпусов и дивизий расположились у самого переднего края. Ничто не выдает готовности к бою. Неутомимые труженики войны — саперы да и воины всех родов войск, готовые теперь к наступлению, уже совершили героическое дело: ежеминутно рискуя жизнью, искусно укрыли все от глаза противника. Но фашисты, кажется, почувствовали неладное. Их беспокойство выдает авиация, все чаще налетающая на передний край. Однако теперь уже все предрешено.

Шесть часов десять минут. Громовой раскат расколол воздух, потряс землю. Четыре тысячи орудий самых различных калибров и минометов загрохотали разом, выпустили смерчи огня на участок прорыва главной полосы обороны противника. Послышались залпы гвардейских минометов, в безоблачное небо взметнулась темная стена земли, дыма, огня.

Полтора часа сотрясалась земля от взрывов...

А чуть притихла артиллерия, вступила в работу авиация. Над головами пехотинцев лавиной шли на малой высоте группы прославленных ИЛов, скрываясь в облаках дыма и пыли, "утюжили" противника там, где должна была идти в бой пехота.

Уже до перехода наших войск в атаку появились первые десятки пленных. Буквально ошеломленные и обезумевшие от страха немецкие и румынские солдаты сдавались... Спасения не было там, куда устремлялись наши войска, солдаты противника стремглав бежали к нашему переднему краю, крича во всю силу: "Гитлер — капут! Антонеску — капут!" А ведь еще вчера они сомневались в этом.

Исключительная стремительность нашего наступления повергла в панику не только солдат, но и генералов фашистской армии. Впоследствии гитлеровский генерал К. Типпельскирх писал:

«Как огромные морские волны [244] катились войска противника и захлестывали со всех сторон немецкие силы. Всякое централизованное руководство боевыми действиями прекратилось».

Итоги Ясско-Кишиневской операции, характерной своей внезапностью для врага, мощностью первоначального удара, высокими темпами наступления, поистине впечатляющи. Разгромлено 18 дивизий противника. 22 дивизии и 5 бригад румынской армии капитулировали. Возвращена в семью советских социалистических республик Молдавия. Выведены из войны на стороне вражеской коалиции королевская Румыния и царская Болгария. Созданы условия для разгрома немецко-фашистских войск в Венгрии, Югославии, Чехословакии, для удара под самое сердце фашистской Германии. С новой силой разгорелось национально-освободительное движение в странах Юго-Восточной Европы.

13 сентября Родион Яковлевич Малиновский был вызван в Москву для подписания договора о перемирии с Румынией со стороны союзных государств — СССР, Великобритании и США. В этот же день он был приглашен в Кремль. Здесь Михаил Иванович Калинин вручил ему знак отличия военачальника высшего ранга — маршальскую звезду. Тогда Родиону Яковлевичу было всего сорок шесть лет. Но уже тридцать из них он был воином.

Весьма плодотворной была деятельность Родиона Яковлевича на посту председателя Союзное контрольной комиссии в Румынии. Эта комиссия была создана для контроля за выполнением условий перемирия. Маршал Советского Союза Малиновский с глубоким пониманием политической важности порученного ему Коммунистической партией и Советским правительством дела выполнял сложную и ответственную работу по организации гражданского управления на освобожденной территории. Его деятельность принесла большую пользу демократическим силам Румынии в образовании новой власти, способствовала установлению нормальных отношений этой страны с соседними государствами.

Смелая мысль полководца Малиновского во многом предопределила и ход событий во время освобождения Венгрии. Мне хорошо помнится несколько медлительных на вид человек, командующий Вторым Украинским, который долгие часы просиживал над картами в глубоком размышлении. Наблюдая за его работой, участвуя в выработке [245] решений, иногда весьма и весьма ответственных, я отчетливо представлял себе ход мысли Родиона Яковлевича и хорошо знал, каким нелегким был иногда его труд, какой ценой достигались успехи. Нет, не везение, не удачливость в военных делах, а истинный талант позволял ему выбрать наилучшие варианты, найти способы действий войск, приводящие к победе.

Много раз нам приходилось работать круглые сутки без отдыха. Взвешивались различные соображения, обсуждались возможные исходы событий, тщательно, всесторонне анализировались условия, обстановка. И всегда эта работа была нелегкой.

Вот как выглядели, например, соображения командующего фронтом по действиям войск в Дебреценской операции, текст которых был передан по телеграфу в Ставку Верховного Главнокомандования 24 сентября 1944 года:

«...Правое крыло фронта — Сороковая, Седьмая гвардейская и Двадцать седьмая армии — встретило прочную оборону противника, и попытки прорвать ее пока не имели успеха... Пятьдесят третья армия, преодолев сопротивление, вышла в район северо-западнее Арада и не встречает сколько-нибудь организованной обороны... В этих условиях создается благоприятная обстановка для действий в направлении Орадеа-Маре, Дебрецен... Дабы не упустить создавшейся благоприятной обстановки, прошу разрешения перегруппировать Шестую танковую армию в район Бейуш для последующего ее действия на Орадеа-Маре и далее, в зависимости от обстановки на Карей (северо-восточнее Дебрецена) или Дебрецен...».

По указанию Р. Я. Малиновского перед началом этой операции в войсках проводились специальные тренировки ночного штурма. Многое надо было проверить заранее, многое продумать, иначе не избежать больших людских потерь, всевозможных осложнений в сражении. Направления атак решено было обозначать трассирующими снарядами и пулями, лучами танковых фар. Заблаговременно отрабатывались действия соединений и частей, которым предстояло драться на решающих участках. Можно представить себе ответственность, которую брал на себя столь смелым решением Малиновский. Надо обладать большим опытом, глубоким знанием дела, предвидением событий и умением гибко реагировать на изменения обстановки, чтобы не допустить срыва намеченной операции. Личный состав войск верил в большие способности, большой ум своего командующего, и эта вера неизменно оправдывалась. Ночной штурм Запорожья был не оригинальничанием, а новым проявлением военного искусства Родиона Яковлевича, и он прошел с успехом. Эта победа оказала огромное влияние на разгром мелитопольской группировки противника и полную изоляцию его войск в Крыму. Родине была возвращена Днепровская гидроэлектростанция имени В. И. Ленина

Родион Яковлевич был удостоен ордена Кутузова 1-й степени.

20 октября 1943 года Юго-Западный фронт переименовывается в Третий Украинский. Р. Я. Малиновский остается его командующим. На его имя в феврале 1944 года адресуются приказы Верховного Главнокомандующего, по которым в Москве гремит салют в честь освобождения от фашистов Никополя и Кривого Рога, [240] а уже в марте Третий Украинский фронт осуществляет Березнеговато-Снигиревскую операцию. Продолжая наступать в западном и юго-западном направлениях, его войска форсировали Южный Буг, 28 марта освободили город Николаев, а 10 апреля 

Так и привела военная судьба Родиона Яковлевича в его родной город.

Войска Третьего Украинского фронта шли по земле Украины рядом с войсками Второго Украинского фронта, командовал которым с октября 1943 по май 1944 года И. С. Конев. Автору этих строк довелось быть начальником штаба того же фронта. Наш фронт провел немало сражений, осуществляя Кировоградскую, Корсунь-Шевченковскую, Никопольско-Криворожскую, Уманско-Ботошанскую и другие операции, зачастую в непосредственном взаимодействии со своим соседом 

С тех пор вплотную сошлись наши личные фронтовые пути-дороги, и мы с Р. Я. Малиновским длительное время работали вместе.

Советские военные историки отмечают, что к середине 1944 года полководческое искусство Родиона Яковлевича Малиновского достигло своего расцвета. Что ж, пожалуй, это так и есть. Достаточно проследить предшествовавшие этому события, которых так или иначе коснулась деятельность Малиновского, чтобы сделать вывод: все формы управления оперативными действиями войск им освоены. В самом деле, был и прорыв хорошо подготовленной обороны противника, было и преследование крупных сил врага, доводилось ликвидировать плацдармы, брать штурмом крупный оборонительный узел, притом ночью, форсировать такие крупные водные преграды, как Днепр и Днестр, проводить ряд операций в условиях крайней распутицы. Во всех этих событиях войска действовали с исключительным мастерством, неизменно добивались успеха. И ни у кого не может быть сомнения в том, что очень многое зависело от умелого, [241] а можно сказать и более 

Уже вскоре после вступления Р. Я. Малиновского в должность командующего наш штаб приступил к разработке новой крупной операции, которая теперь известна как Ясско-Кишиневская. Как два огромных кулака, по замыслу операции, должны были нанести удары по врагу Второй и Третий Украинские фронты 

Второй Украинский фронт, имевший в 1,5 раза больше сил и средств, чем Третий Украинский, играл главную роль в разгроме противостоящей группировки противника и нацеливался на центральные районы, Румынии. Для успешного решения задачи во фронте была создана мощная группировка, которая обладала большой пробивной силой и высокой подвижностью.

Для того чтобы обеспечить большую силу первоначального удара, предусматривалось одновременное участие в бою максимального количества сил и средств. В этих целях каждая дивизия первого эшелона была усилена 40-50 танками непосредственной поддержки пехоты. Командующий фронтом потребовал от командиров дивизий использовать эти силы для уничтожения ключевых и опорных пунктов только массированно.

Войскам фронта планировались высокие темпы наступления. Но добиться этого они могли лишь при условии быстрого прорыва главной полосы обороны противника и рубежей в глубине. Вот почему перед постановкой задач войскам была самым тщательным образом изучена оборона противника на участке прорыва, выявлены ее слабые и сильные места, что позволило точнее определить ключевые пункты, от подавления и захвата которых зависел успех прорыва главной полосы. Командующему фронтом и мне, как начальнику штаба, совместно с представителем Ставки Верховного Главнокомандования Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко неоднократно приходилось выезжать в войска для рекогносцировки местности и организации наступления.

Особое внимание мы уделяли отработке способов овладения с ходу второй полосой обороны противника, оборудованной [242] на южном берегу реки Бахлуй. Река эта неглубока, но протекает по болотистой долине, имеет илистое дно, и поэтому представляет серьезное препятствие для танков. Задержка с преодолением ее могла помешать своевременному вводу в сражение крупных танковых сил.

Р. Я. Малиновский настаивал на высоких темпах прорыва тактической обороны не случайно. Опыт прошлого подсказывал, что только в этом случае удастся упредить подход резервов и победить врага меньшими усилиями. С другой стороны, при стремительном выдвижении вперед наши войска получают возможность окружать большие силы противника. При разработке операции мы учитывали также и то, что быстрый выход к важнейшим административным центрам Румынии лишит противника возможности мобилизации сил. На всем протяжении подготовки войск к боевым действиям Р. Я. Малиновский с особой настойчивостью добивался осуществления внезапности удара по противнику.

Надо сразу же сказать, что в достижении успеха предстоящей операции была велика и роль Ставки Верховного Главнокомандования: Помнится, командующий фронтом горел желанием выбить у противника некоторые высоты, чтобы улучшить положение наших войск, готовившихся к наступлению. Однако Ставка посоветовала не делать этого. Противник знал, несомненно, что из состава нашего фронта были выведены крупные силы 

Большое искусство и изобретательность проявил Родион Яковлевич и в применении артиллерийских средств. Для создания высокой плотности огня на направлении главного удара командующий фронтом пошел на резкое ослабление артиллерии на других участках. Разумеется, таким мерам предшествовал глубокий анализ обстановки, точный расчет сил и средств.

Сражение началось 20 августа 1944 года. Мне хорошо запомнилось то давнее утро. Медленно тянулась к концу ночь, ранней зарей выпала обильная роса, низины закрыл туман. Тишина. Только изредка самолеты противника [243] нарушают ее 

Шесть часов пять минут. Первые лучи солнца упали на изрытую землю. Трудно поверить, что в 400 метрах от высоты укрылись наблюдательные пункты командующих армиями, а командиры корпусов и дивизий расположились у самого переднего края. Ничто не выдает готовности к бою. Неутомимые труженики войны 

Шесть часов десять минут. Громовой раскат расколол воздух, потряс землю. Четыре тысячи орудий самых различных калибров и минометов загрохотали разом, выпустили смерчи огня на участок прорыва главной полосы обороны противника. Послышались залпы гвардейских минометов, в безоблачное небо взметнулась темная стена земли, дыма, огня.

Полтора часа сотрясалась земля от взрывов...

А чуть притихла артиллерия, вступила в работу авиация. Над головами пехотинцев лавиной шли на малой высоте группы прославленных ИЛов, скрываясь в облаках дыма и пыли, "утюжили" противника там, где должна была идти в бой пехота.

Уже до перехода наших войск в атаку появились первые десятки пленных. Буквально ошеломленные и обезумевшие от страха немецкие и румынские солдаты сдавались... Спасения не было там, куда устремлялись наши войска, солдаты противника стремглав бежали к нашему переднему краю, крича во всю силу: "Гитлер 

Исключительная стремительность нашего наступления повергла в панику не только солдат, но и генералов фашистской армии. Впоследствии ги

«[244] катились войска противника и захлестывали со всех сторон немецкие силы. Всякое централизованное руководство боевыми действиями прекратилось»

Итоги Ясско-Кишиневской операции, характерной своей внезапностью для врага, мощностью первоначального удара, высокими темпами наступления, поистине впечатляющи. Разгромлено 18 дивизий противника. 22 дивизии и 5 бригад румынской армии капитулировали. Возвращена в семью советских социалистических республик Молдавия. Выведены из войны на стороне вражеской коалиции королевская Румыния и царская Болгария. Созданы условия для разгрома немецко-фашистских войск в Венгрии, Югославии, Чехословакии, для удара под самое сердце фашистской Германии. С новой силой разгорелось национально-освободительное движение в странах Юго-Восточной Европы.

13 сентября Родион Яковлевич Малиновский был вызван в Москву для подписания договора о перемирии с Румынией со стороны союзных государств 

Весьма плодотворной была деятельность Родиона Яковлевича на посту председателя Союзное контрольной комиссии в Румынии. Эта комиссия была создана для контроля за выполнением условий перемирия. Маршал Советй Транссибирской железнодорожной магистрали были переброшены три общевойсковых и одна танковая армии (39 дивизий и бригад). Столь крупной перегруппировки войск в истории войн не было.

Главной ударной силой японской армии была Квантунская армия. Она имела тридцать одну пехотную дивизию, девять пехотных бригад, две танковые бригады и две авиационные армии и представляла собой, таким образом, довольно внушительную силу. К тому же ее войска были хорошо обучены, подготовлены к боевым действиям на данном театре, достаточно снабжены всем, что необходимо для ведения боевых действий. [250] Не вдаваясь в подробности плана операции, можно сказать, что замыслом предусматривалось нанесение очень сильного первоначального удара по врагу, который ошеломил бы японцев внезапностью, силой, темпами продвижения наших войск и формами маневра. Родион Яковлевич осуществлению этой идеи придавал исключительно большое значение. Работая с ним рядом, хорошо зная его, я не переставал тем не менее с удовлетворением наблюдать, с какой целеустремленностью работает он, как ясно и четко определяет войскам задачи и безошибочно видит главное в любом сложном переплетении фактов, событий, явлений войны.

Осуществляя замысел операции, командующий Забайкальским фронтом в состав первого эшелона включил Шестую гвардейскую танковую армию. Для не посвященного в военное дело и в историю боев на Дальнем Востоке человека это говорит не о многом. Но надо представить местность, ее климат и особенности, чтобы оценить это решение. На пути наших войск лежали горы — хребет Большой Хинган, сотни километров безводных пустынь. Что угодно могли ожидать японцы с этого направления, только не танки. Убежденный в танковой безопасности, противник и оборону не готовил здесь надлежащим образом. Между тем по своим маневренным возможностям танковая армия могла значительно быстрее, чем общевойсковые армии, овладеть перевалами через горы. К тому же учитывались внезапность, неожиданность, способность наших танкистов действовать в отрыве от главных сил.

9 августа 1945 года наши войска перешли в наступление, и замыслы операции при известной настойчивости командующего фронтом стали воплощаться в боевые действия войск. Удар, нанесенный там, где его меньше всего ждал противник, как и предполагалось, ошеломил его. Вся оборона японских войск оказалась раздробленной на отдельные куски, и местами наши войска вклинились на территорию противника на глубину до 100 километров уже в первый день. Квантунская армия оказалась окруженной силами всех фронтов, а ее оперативная оборона рухнула.

Как писал впоследствии Родион Яковлевич, "изумление и страх охватили командование и штаб Квантунской армии. Ведь они считали немыслимым, чтобы в отрыве на тысячу километров от железной дороги, через [251] бескрайние степи монгольской пустыни и дикий Большой Хинган можно было провести такую ударную группировку войск и бесперебойно питать ее всем необходимым для продолжения решительного наступления в глубь Маньчжурии. Смелые воздушные десанты, сразу же подкрепленные нашими наземными танковыми соединениями, захватили... такие города, как Чаньчунь, Мукден, Порт-Артур. И не удивительно, что неделю спустя главнокомандующий Квантунской армии генерал Ямада оказался в плену, вынужден был давать показания командованию советских войск на Дальнем Востоке в своем собственном рабочем кабинете, в штабе Квантунской армии в городе Чаньчуне".

Всего двадцать четыре дня длилась кампания на Дальнем Востоке. Милитаристская Япония безоговорочно капитулировала.

Высокое полководческое искусство, выдающиеся заслуги Родиона Яковлевича Малиновского, проявленные при разгроме Квантунской армии, были отмечены присвоением ему звания Героя Советского Союза.

На советскую землю пришел долгожданный мир. С честью и славой возвращались домой советские воины-победители, поля, где грохотала война, ожили. А перед теми, кто оставался в рядах Вооруженных Сил, встали новые задачи — одна другой серьезнее и сложнее.

Атомные бомбы, сброшенные американцами без всякой военной необходимости на японские города Хиросиму и Нагасаки, должны были, по мнению империалистических кругов Америки, устрашить мир и в первую очередь запугать Советский Союз силой нового оружия. Мир, за который человечество заплатило такой дорогой ценой, не стал прочным: война кровавая сменилась "холодной войной", зловещей и чреватой опасностью новых кровопролитий.

Для советского народа не оказалось передышки в его делах и заботах о безопасности Родины. Необходимо было переоснащать Советскую Армию, снабжать ее новым оружием, техникой. Видоизменились, но оставались весьма сложными задачи, которые народ и Коммунистическая партия возложили на Советские Вооруженные Силы.

Серьезная перестройка в армии и на флоте, кроме технического переоснащения войск, заключалась в совершенствовании [252] воспитательной работы командных кадров, в повышении их квалификации, в дальнейшем обобщении и развитии достижений военной науки и во многом другом. Проблемы перестройки и совершенствования военной организации нашего государства потребовали от военных кадров больших усилий, ума, таланта.

Родион Яковлевич Малиновский был послан на Дальний Восток для руководства войсками, и это было не случайно. К этому участку советской границы было приковано внимание советского военного командования, во-первых, потому, что он близко располагался к району, где проявлял агрессивную активность американский империализм — там были сброшены атомные бомбы, там предпринимались попытки к разжиганию гражданской войны в Китае. Да и на многих участках советской границы обстановка не была спокойной в связи с тем, что Соединенные Штаты Америки развязали впоследствии войну в Корее. Кому, как не Малиновскому, видному советскому военачальнику, зарекомендовавшему себя на полях войны талантливым полководцем, по плечу столь сложные задачи.

В значительном укреплении дальневосточных рубежей нашей страны уже в первые послевоенные месяцы и годы — огромная заслуга Коммунистической партии Советского Союза. Благодаря ее неустанной заботе и вниманию росла боевая мощь войск, во главе которых стоял Малиновский — верный сын партии и народа.

Обучение и воспитание командного и политического состава войск Родион Яковлевич справедливо расценивал как главное условие постоянного роста боеспособности и боевой готовности частей, подразделений, несущих службу на самых дальних окраинах страны. Думается, что в это время в нем как бы ожили, с новой силой стали проявляться педагогические способности — как преподаватель военной академии он до войны слыл вдумчивым методистом, наставником, воспитателем командиров Советской Армии. От подчиненных главнокомандующий войсками Дальнего Востока требовал четкой, безупречной организации командирской подготовки, от всех обучающих — высокого методического мастерства.

В 1956 году Маршал Советского Союза Малиновский был назначен заместителем министра обороны СССР и главнокомандующим сухопутными войсками, а в октябре следующего, 1957 года Родион Яковлевич стал Министром [253] обороны СССР. Годы его пребывания на столь высоком посту совпали с периодом наиболее значительных, коренных перемен в военном деле. Под руководством Малиновского проводились в жизнь важнейшие решения Коммунистической партии Советского Союза о дальнейшем укреплении обороноспособности страны, о совершенствовании военной организация нашего государства.

Вновь сошлись наши пути: с 1960 года мне довелось вновь работать вместе с Родионом Яковлевичем на посту начальника Генерального штаба. Пользуясь правом человека, лично знавшего Малиновского, хорошо знакомого с его деятельностью, я подчеркнул бы здесь, что Родион Яковлевич был настоящим марксистом-ленинцем и в решении сложных проблем военного строительства опирался на законы материалистической диалектики, на данные марксистско-ленинской науки. Он был логичен и последователен во всем. Глубоко понимая роль науки и техники в современной войне, он верно определял направление их развития и использования в интересах повышения бое вой мощи армии и флота, настойчиво добивался осуществления принятых решений.

«Поскольку у нас есть определенные единые положения о характере будущей войны и операций в ней, — писал он, — некоторым может показаться, что нами все сделано, все найдено, остается только заучить. Нет, это не так! Сознаюсь, что иногда и мне будущая война представляется котом в мешке, настолько она будет отлична от той, которую мы перенесли. Нам всем надо много, очень много поработать, исследовать, изучить, чтобы глубоко и всесторонне распознать все стороны военных столкновений, которые, к несчастью человечества, еще не сняты с повестки дня».

Родион Яковлевич не сковывал инициативу ученых, внимательно прислушивался к их мнению, не торопил, когда дело требовало серьезных размышлений. Прежде чем были сформулированы основные черты советской военной доктрины и дано четкое определение советской военной науки, ее содержания, границ, были проведены самые серьезные научные исследования. Малиновский никогда не выпускал из поля зрения подготовку командного состава армии и флота. Он глубоко вникал в военно-теоретическую и практическую учебу офицеров в военных академиях, часто сам выступал с докладами перед профессорско-преподавательским составом военных учебных заведений [254] и перед слушателями, присутствовал на учениях войск, руководил ими и глубоко анализировал их.

Несомненны заслуги Малиновского и в области истории военного искусства. В обобщении опыта Великой Отечественной войны, например, он принимал самое активное участие, написал десятки статей по самым актуальным вопросам военного строительства и военной истории. Под его редакцией и при его непосредственном участии вышли историко-мемуарные книги: "Ясско-Кишиневские Канны", "Будапешт — Вена — Прага", "Финал". Большую популярность имела его брошюра "Бдительно стоять на страже мира".

Признаюсь, я часто вспоминаю своего боевого товарища. В памяти встают очень многие моменты нашей совместной деятельности, черты его сильного и по-человечески доброго характера. Его разносторонняя одаренность и редкая трудоспособность всегда удивляли.

Активно участвовал Малиновский в партийной и общественно-политической жизни. На XIX съезде КПСС он был избран кандидатом в члены ЦК КПСС, а на XX, XXII, XXIII съездах — членом ЦК КПСС. Родион Яковлевич был депутатом Верховного Совета СССР III, IV, V, VI и VII созывов.

В 1958 году, в день своего шестидесятилетия, Малиновский был удостоен второй медали "Золотая Звезда" за выдающиеся заслуги перед Родиной. За время службы в Вооруженных Силах он награжден двенадцатью отечественными орденами, в том числе пятью орденами Ленина, орденом "Победа", тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Суворова 1-й степени, орденом Кутузова 1 и степени и девятью медалями. Он был удостоен многих наград социалистических и других государств.

Жизнь Родиона Яковлевича оборвалась 31 марта 1967 года. На его похоронах Алексей Николаевич Косыгин сказал:

 — Маршал Малиновский глубоко понимал, что в наш век армия непобедима, если она вооружена марксистско-ленинской идеологией, воспитана в духе советского патриотизма и пролетарского интернационализма, оснащена современной боевой техникой и владеет ею в совершенстве. Только такая армия может с честью выполнить свой священный долг перед Родиной, защитить великие социалистические завоевания. И он отдал много сил, чтобы [251] у нас была первоклассная армия. Именно такую армию под руководством партии создал наш народ.

Солдат и полководец Малиновский свой долг перед Родиной выполнил до конца.

В историю Советского государства и его Вооруженных Сил Родион Яковлевич Малиновский вошел как видный государственный деятель, выдающийся полководец. Более полувека провел он в боевом строю, пройдя путь от солдата до Маршала Советского Союза, от рядового пулеметчика до Министра обороны. В рядах Красной Армии в годы гражданской войны ему довелось отстаивать молодую Советскую республику от натиска белогвардейцев и интервентов. Вместе с коммунистами-интернационалистами он сражался на стороне республиканской Испании против мятежников-фалангистов, а в грозных сражениях с гитлеровскими захватчиками руководил войсками ряда армий и фронтов.

Яркий военный талант, ясный ум, сильная воля и мужество у Р. Я. Малиновского счастливо сочетались с большим личным обаянием, простотой в обращении и глубоким пониманием дум и настроений солдата. Работа под его руководством всегда спорилась. Он не стеснял подчиненных мелочной опекой, предоставляя широкий простор для инициативы и творческого выполнения принятых решений.

Родион Яковлевич был высоко уважаем не только нами, военными, но и всеми советскими людьми за свою славную полководческую деятельность в годы Великой Отечественной войны и большую работу по укреплению оборонного могущества Родины в послевоенный период — период коренных преобразований в военном деле.

Яркая, богатая событиями жизнь Р. Я. Малиновского являет собой пример целеустремленного, беззаветного служения Отчизне, верности советскому народу и светлым идеалам коммунизма.