Грозные события четырехлетней войны все дальше уходят в глубь истории. Но время не властно над людскими сердцами. В них живет и всегда будет жить слава героических дел советского народа и его Вооруженных Сил, память о подвигах и мужестве тех, кто отстоял социалистическую Родину, спас мир от фашистского порабощения.
Чтобы принизить значение нашей победы, некоторые буржуазные военные историки и политические деятели, даже и те, кто так восхищался в период войны могуществом Советского Союза, мужеством и геройством его Вооруженных Сил я их замечательными победами, сейчас пытаются распространять версию, будто бы Советский Союз совершенно не был готов к отражению фашистской агрессии, что его победа над гитлеровской Германией объясняется чуть ли не «военным счастьем» и «чистой случайностью».
Немало книг с подобной отчаянной ложью и клеветой уже выпущено западногерманскими, американскими и другими фальсификаторами истории второй мировой войны, стремящимися преподнести итоги борьбы на советско-германском, основном фронте войны в ложном, выгодном для международной реакции свете, умалить решающую роль Советского Союза в победе над немецкими захватчиками, в освобождении народов Европы от фашистского ига, реабилитировать гитлеровскую Германию, ее внутреннюю и внешнюю политику, ее генеральный штаб, ее генералитет и милитаризм в целом.
Старшее поколение советских людей, ветеранов армии и флота. хорошо помнит предвоенные годы, когда Коммунистическая партия и весь наш народ прилагали огромные усилия, чтобы создать прочную материально-техническую базу обороны страны, заложить фундамент победы над любым агрессором; это, а также и то, что наши Вооруженные Силы к началу Великой Отечественной войны представляли собой грозную могущественную силу, позволило нам в труднейших условиях начального периода войны выстоять, нанести врагу в оборонительных сражениях колоссальные потери, а затем перейти в решительное наступление и наголову разгромить сильного, хорошо вооруженного и опытного противника.
Уроки истории неопровержимы. Всем ходом событий и документами самих фашистских архивов доказано, что поражение гитлеровского рейха стало прежде всего закономерным следствием его природы, его преступной политики. Неопровержима, неизбежна и совсем не удивительна закономерность победы Советского Союза над гитлеровской Германией, так как она была обусловлена превосходством советского государственного строя, превосходством материальных и духовных сил советского народа.
Тщетны усилия империалистов и их идеологов. Могущество социализма неоспоримо, социализм несокрушим. Победа в Великой Отечественной войне вновь подтвердила, что в мире нет сил, которые могли бы остановить поступательное развитие социалистического общества.
Историческая победа в Великой Отечественной войне — это победа Советских Вооруженных Сил, созданных великим Лениным. Это победа тружеников советского тыла, советского парода в целом.
Главным и решающим источником этой победы явилась направляющая и организующая деятельность Коммунистической партии. Партия не только осуществила в суровый первый год войны перестройку народного хозяйства и мобилизовала все силы и ресурсы страны на разгром врага. Она на протяжении всей войны успешно решала самые сложные внутренние и внешнеполитические задачи, неустанно заботилась о совершенствовании армии и флота, об усилении партийного влияния в войсках, о повышении их боеспособности. Коммунисты организовали, вдохновили, идейно вооружили советский народ на борьбу с врагом. Вера народа в Коммунистическую партию Советского Союза, постоянно сражающуюся народную партию, его любовь к ней, единство партии и народа явились решающим фактором, обеспечившим эту великую победу.
Война началась в неблагоприятных для нас условиях. Причины наших неудач в начале войны известны. Известно и то, что в результате допущенных просчетов в оценке времени возможного нападения гитлеровской Германии советское командование упустило возможность своевременно отмобилизовать, сосредоточить на главных стратегических направлениях и развернуть свои Вооруженные Силы. Сказалась также незавершенность проводимых в армии мероприятий по ее дальнейшему укреплению.
В результате всего этого, несмотря на ожесточенное сопротивление наших войск, крупным танковым группировкам врага, поддержанные сильной авиацией, удалось быстро и на значительную глубину продвинуться на нашу территорию, часто создавая на основных направлениях выгодные условия для окружения частей и соединений советских войск.
Конечно, неприятно вспоминать об этом. Но правда, какой бы она ни была суровой, есть правда, и наша партия прямо говорит своему народу об этих упущениях и ошибках. Задача состоит в том, чтобы учиться на опыте прошлого и не допускать в будущем подобных ошибок и просчетов.
Однако тяжелое положение, в котором оказался Советский Союз в начале войны, объясняется не только и не столько этим. Мы всегда помним, что политика империалистических государств в предвоенные годы была рассчитана на то, чтобы с помощью германского фашизма уничтожить Советский Союз и разрешить свои межимиериалистические противоречия. Гитлеровцам удалось использовать и такие временные преимущества, как милитаризация экономики и всей жизни Германии, длительная подготовка к захватнической войне и опыт военных действий на Западе. К тому же в распоряжении гитлеровской Германии к началу вероломного нападения на пашу страну оказались весь арсенал вооружения, громадные запасы металла, стратегического сырья, металлургические и военные заводы большей части Западной Европы.
В первые дни войны на нашу страну обрушился удар огромной силы. К началу нападения армия фашистской Германии и ее сателлитов, одурманенная ядом шовинизма и расизма, полностью отмобилизованная и имевшая немалый опыт боевых действий на Западе, превосходила Вооруженные Силы нашей страны в численности и в вооружении. Причем на направлениях главных ударов это превосходство было многократным. И все же в итоге расчеты врага не оправдались, его военная авантюра провалилась.
Исключительно важное, первостепенное значение для нашей победы над врагом имела правильная организация управления государством. Решая этот важнейший для страны вопрос, партия исходила из ленинских принципов централизации политического, военного и хозяйственного руководства страной, выработанных еще в годы гражданской войны и основанных на сочетании коллегиальности со строгой персональной ответственностью.
Проводить в жизнь политику ленинской партии, правильно и точно определять объем и характер политических, экономических и военных целей и задам нашей страны и ее Вооруженных Сил на тот пли иной период войны, на ту или иную ее кампанию, мобилизовать и целесообразно использовать все возможные силы и средства государства для выполнения этих целей и задач — это огромное по масштабам дело мог осуществлять лишь такой орган, каким являлся созданный в первые дни войны Государственный Комитет Обороны, возглавляемый И. В. Сталиным. В руках ГКО была сосредоточена вся полнота власти, руководство всей мощью и деятельностью страны, ее Вооруженными Силами, всей этой небывалой по размаху вооруженной борьбой.
Наивысшей и неопровержимой оценкой деятельности Государственного Комитета Обороны является весь ход Великой Отечественной войны и всемирно-исторические, незабываемые в веках победы советского народа над фашистскими агрессорами. Советские люди — и те, кому суждено было с оружием в руках разить ненавистного врага непосредственно на фронтах войны, и те, кто своим героическим трудом ковал эту победу на тыловом фронте страны, и особенно те, которые имели несчастье познать весь ужас фашистского порабощения, а затем и великую радость освобождения от пего, — никогда не забудут огромную роль Коммунистической партии, ее ЦК и Государственного Комитета Обороны в организации Победы.
Мы, старшие советские военачальники, и тем более те из нас, которые имели возможность и счастье работать в эти суровые годы под непосредственным руководством ГКО, являемся свидетелями титанической работы, проделанной Коммунистической партией, Государственным Комитетом Обороны для осуществления возникавших день на днем, казалось бы, совершенно невыполнимых по объемам и срокам задач в области руководства вооруженной борьбой на фронте и напряженным трудом в тылу — в оборонной промышленности, на транспорте, в сельском хозяйстве.
С первых минут войны основное внимание ГКО было сосредоточено на укреплении и повышении боевой мощи Красной Армии и Флота, на переводе хозяйства страны на военный лад, на мобилизации и подъеме всех ее сил на разгром врага.
Перед Вооруженными Силами партия, ГКО поставили задачу отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за свои города и села, измотать и обескровить в оборонительных боях немецко-фашистские войска, разгромить и изгнать их с советской земли. Претворяя в жизнь выработанную партией программу военного времени, ГКО и Советское правительство проводили огромную организаторскую и политическую работу, направленную на всемерное укрепление Вооруженных Сил.
По решению ГКО в срочном порядке пополнялись на фронте кадровые войска, формировались новые войсковые соединения и части, создавались, вооружались и обучались крупные стратегические резервы, проводились серьезные организационные мероприятия как в войсках, так и в органах управления ими, включая Генеральный штаб и Наркомат обороны в целом. В тылу врага на территории страны создавались партизанские войсковые соединения, совершенствовалось руководство партизанским движением.
В результате этих усилий Красная Армия крепла изо дня в день. Возрастала ее сила сопротивления врагу, вынудившая его уже на пятый месяц войны отказаться от наступления по всему советско-германскому фронту и перейти к обороне.
В то же время Государственный Комитет Обороны вынужден был решать целый ряд других неотложных, важнейших государственных задач. Так, в создавшейся в стране обстановке, после внезапного нападения врага, необходимо было в кратчайший срок осуществить перебазирование сотен крупнейших промышленных предприятий и эвакуацию миллионов советских людей с запада на восток страны. И эта сложнейшая задача, сыгравшая исключительную роль в организации победы над врагом, несмотря на невероятные трудности, была успешно выполнена под руководством Государственного Комитета Обороны усилиями партии и всего советского народа.
На высоте задач, выдвигаемых Великой Отечественной войной и определяемых Коммунистической партией и ГКО, стояло и руководство Вооруженными Силами страны. Говоря об этом, надо прежде всего сказать о той огромной роли, которую выполняла на протяжении всей войны Ставка Верховного Главнокомандования, с 10 июля 1941 г. возглавляемая И. В. Сталиным.
Осуществляя стратегическое руководство вооруженной борьбой, Ставка не придерживалась каких-либо шаблонов в своей деятельности, а изыскивала и применяла в каждом отдельном случае наиболее целесообразные формы и методы.
Как известно, в начале войны, когда управление войсками было крайне затруднено, Ставка осуществляла стратегическое руководство через главные командования направлений. Когда положение на фронтах стало принимать более или менее стабильные формы, главные командования направлений последовательно были упразднены и Ставка взяла на себя непосредственное руководство фронтами. Начиная с 1942 г. Ставка направляла своих представителей для участия и помощи при организации и проведении крупных наступательных операций силами нескольких фронтов, для координации их действий, а в дальнейшем и для руководства ими. В последний год войны, когда протяженность советско-германского фронта резко сократилась и уменьшилось число действующих фронтов, надобность в создании промежуточных звеньев стратегического руководства отпала.
Ставка Верховного Главнокомандования, опираясь в течение войны на свой основной оперативный орган — Генеральный штаб, на командующих и Военные советы фронтов, на представителей Ставки и центральный аппарат Наркомата обороны, умело использовала людские и материальные ресурсы, предоставляемые в ее распоряжение страной для проведения в жизнь стратегических решений. Принимаемые Ставкой коллективно отработанные стратегические решения на проведение операций, как правило, всегда отвечали конкретной, складывающейся на фронтах обстановке и потому быстро, легко и правильно воспринимались командованием и войсками. Требования, предъявляемые ею к исполнителям, были всегда реальными.
Были в деятельности Ставки по руководству вооруженной борьбой отдельные ошибки и просчеты, особенно в первый год войны. В этом отношении надо прежде всего сказать о неоправданных попытках путем контрнаступления в первые дни и недели войны остановить дальнейшее продвижение во много раз превосходящих сил врага и отбросить их за пределы нашей Родины. Эти попытки вели к излишним потерям, лишали командование столь необходимых резервов и еще более осложняли и без того крайне тяжелое положение наших войск.
Основной причиной ошибок являлась потеря управления войсками, приводившая к тому, что некоторые решения принимались советским командованием вслепую и не соответствовали фактическому положению на фронте, а задачи, которые ставились войскам на основе этих решений, оказывались невыполнимыми.
Однако при всем том мы хорошо знаем, что в дальнейшем как раз благодаря правильному, глубоко продуманному использованию наших Вооруженных Сил Ставкой, а также беспримерному героизму советских войск удалось выдержать тяжелый экзамен в сражениях начального периода войны, остановить наступление гитлеровской военной машины, сорвать авантюристический план «блицкрига», уже в начале зимы 1941 г, нанести под Москвой первое в мировой войне крупное стратегическое поражение немецко-фашистской армии и захватить стратегическую инициативу в свои руки. Помним мы и то, что это первое крупное историческое контрнаступление, несмотря на ввод в дело серьезных стратегических резервов, осуществлялось советскими войсками без каких-либо преимуществ над противником. Наоборот, даже на Западном фронте, где мы наносили основной удар, противник превосходил нас в людях, артиллерии и танках.
Историческая победа в Московской битве, ставшая триумфом Советских Вооруженных Сил, положила начало коренному повороту не только в Великой Отечественной, но и во всей второй мировой войне. Разгромом гитлеровцев под Москвой победоносно завершился первый, наиболее трудный этап борьбы на пути к полной и окончательной победе над фашистской Германией.
По инициативе советского командования, а точнее — Верховного Главнокомандующего, успешное контрнаступление наших войск под Москвой в дальнейшем переросло в общее наступление по всему советско-германскому фронту. Переоценив свои собственные возможности и создавшуюся для советских войск фронтовую обстановку и недооценив истинное состояние и силы врага, Советское Верховное Главнокомандование 17 декабря 1941 года поставило войскам явно непосильные задачи, которые они должны были выполнить к началу летнего периода. По этому решению войска Ленинградского, Волховского и правого крыла Северо-Западного фронтов при содействии Балтийского флота должны были разгромить главные силы группы армий «Север» и ликвидировать блокаду Ленинграда; Калининский и Западный фронты во взаимодействии с армиями Северо-Западного фронта обязаны были окружить и разгромить главные силы группы армий «Центр»; армиям правого крыла Юго-Западного и Брянского фронтов предстояло активными действиями сковать противостоящего врага и не позволить ему перебрасывать силы на центральное направление и в Донбасс; Южный и Юго-Западный фронты имели задачу нанести поражение группе армий «Юг» и освободить Донбасс; Кавказскому фронту совместно с Черноморским флотом предстояло в течение зимы освободить от врага Крым.
Чтобы показать, из чего же исходил Верховный Главнокомандующий, принимая столь нереальное для войск решение, не считаясь при этом с мнением Генерального штаба и некоторых командующих фронтами, я позволю себе привести несколько формулировок из вступительной части директивного письма Ставки Верховного Главнокомандования, направленного Военным советам фронтов и армий 10 января 1942 г., т. е. почти одновременно с постановкой им приведенных выше задач. Инициатором этого письма являлся И. В. Сталин. Направляя его, он хотел, чтобы войска при переходе в общее наступление, осуществляя без достаточных сил и средств прорыв оборонительных рубежей врага, всемерно учли бы опыт, полученный ими при контрнаступлении в битве под Москвой, и не допускали повторения нередко наблюдавшихся серьезных ошибок.
Особенно это относилось к созданию ударных группировок, обеспечивающих необходимое превосходство в силах над врагом на нужных направлениях, к вопросам более рационального использования имевшейся артиллерии, с тем чтобы отказаться «от отжившей свой век артиллерийской подготовки» и перейти к практике артиллерийского наступления.
Огромная польза от этого письма для командования и войск в целом была бесспорной, но бесспорным было и то, что для выполнения столь больших задач им, кроме упомянутых указаний, нужны были дополнительные и притом значительные силы, вооружение, боеприпасы и пр., чего Ставка тогда дать не могла; их в ее распоряжении в то время не было, а для создания и накопления необходимых резервов и запасов требовалось определенное время. И войска вынуждены были, не завершив начатых наступательных операций, переходить к обороне. Достаточно сказать, что уже к началу перехода советских войск к общему наступлению они имели по всему фронту равное с врагом соотношение по пехоте и артиллерии и лишь в танках и авиации превосходили его в полтора раза.
Возвращаясь к вопросу об оценке фронтовой обстановки Верховным Главнокомандованием к началу перехода в общее наступление, мы читаем в этом письме следующее: «После того, как Красной Армии удалось достаточно измотать немецко-фашистские войска, она перешла в контрнаступление и погнала на запад немецких захватчиков.
Для того чтобы задержать наше продвижение, немцы перешли на оборону и стали строить оборонительные рубежи с окопами, заграждениями, полевыми укреплениями. Немцы рассчитывают задержать таким образом наше наступление до весны, чтобы весной, собрав силы, вновь перейти в наступление против Красной Армии. Немцы хотят, следовательно, выиграть время и получить передышку.
Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны, когда у нас будут новые большие резервы, а у немцев не будет больше резервов, и обеспечить таким образом полный разгром гитлеровских войск в 1942 году.
Но для осуществления этой задачи необходимо, чтобы наши войска научились взламывать оборонительную линию противника, научились организовывать прорыв обороны противника на всю глубину и тем открыли бы дорогу для продвижения нашей пехоты, наших танков, нашей кавалерии...»
Правильно оценивая сложившуюся к началу 1942 г. фронтовую обстановку как благоприятную для дальнейшего продолжения наступления, Верховный Главнокомандующий, принимая решение развернуть это наступление на всех основных стратегических направлениях, допустил серьезную ошибку, так как оно не соответствовало в то время возможностям наших Вооруженных Сил. Это решение неизбежно повлекло за собой почти равномерное распределение между этими направлениями имевшихся в распоряжении Ставки резервов. В результате в ходе общего наступления зимой 1942 г. советским войскам не удалось полностью разгромить ни одной из главных немецко-фашистских группировок.
Важным историческим этаном на пути к окончательной победе над врагом был второй год войны, в начале которого нас также постигли неудачи. Пользуясь отсутствием второго фронта в Европе, гитлеровские стратеги, не имея уже возможности наносить удары на нескольких направлениях, как это было в 1941 г., смогли развернуть летом 1942 г. крупное наступление на юге советско-германского фронта. Преследовали они те же политические цели по пресловутому плану «Барбаросса», которых они не добились в 1941 г.
Советское Верховное Главнокомандование и Генеральный штаб полагали, что летом 1942 г. враг попытается нанести свой удар, как и в 1941 г., на московском направлении, а потому наши основные силы до лета 1942 г. находились здесь. Правда, немало внимания и сил у Верховного Главнокомандования отнимало в то время и ленинградское направление.
Поступавшие же в Генеральный штаб и в Ставку сведения о создании врагом группировки войск на юге нашего фронта расценивались как намерение противника предпринять там вспомогательный, отвлекающий удар, который было решено сорвать предупреждающим ударом войск юго-западного направления. Успешно начавшееся здесь в первой половине мая наступление советских войск было приостановлено, так как переход основной группировки врага в контрнаступление против слабых сил нашего Южного фронта создал угрожающее положение не только для войск Южного, но и для основных сил Юго-Западного фронта. В результате этой неудачной операции войска фронтов юго-западного направления понесли тяжелое поражение, вынуждены были вновь отражать удары крупных сил противника и, ведя кровопролитные бои, отходить от рубежа к рубежу в глубь страны.
Враг вновь захватил стратегическую инициативу.
Но в конечном счете, хотя ему и удалось прорваться к Волге у Сталинграда и выйти в предгорья Кавказа, все же благодаря проведенным Ставкой серьезным мероприятиям и это наступление противника закончилось для него провалом. И здесь советские войска, твердо руководимые Верховным Главнокомандованием, обескровили врага в оборонительных сражениях и создали необходимые условия для перехода в решительное контрнаступление, которое началось в ноябре 1942 г. под Сталинградом.
Искусно выполняя замысел Ставки и детально разработанный по нему представителями Ставки, Генеральным штабом и командованием фронтов этого направления план операции, советские войска наголову разгромили отборные войска фашистов в великой Сталинградской битве. И этот разгром явился решающим вкладом в создание коренного перелома в войне в пользу государств антигитлеровской коалиции. Он означал также полный провал военной доктрины немецко-фашистской армии, превосходство нашей стратегии, оперативного искусства, тактики, организаторского таланта советских военачальников. Правильное использование войск советским командованием и их героические, решительные и искусные действия привели осенью и зимой 1942 г. и в начале 1943 г. к изгнанию врага с захваченных им территорий на Северном Кавказе, Кубани и на Верхнем Дону, к прорыву блокады Ленинграда.
Летом 1943 г. развернулась знаменитая Курская битва. Она была также замечательно организована и классически проведена. В результате противник окончательно утратил стратегическую наступательную инициативу. Последующее контрнаступление и общее наступление ряда наших фронтов завершились освобождением Донбасса, Левобережной Украины, форсированием Днепра и захватом больших плацдармов на его правом берегу.
На примере этой операции, грандиозной по масштабу и исключительно сложной по содержанию и формам проведения, можно хорошо проследить за тем, как зарождались и вырабатывались у Верховного Главнокомандования замыслы столь крупных стратегических операций, как разрабатывались планы их проведения и обеспечивалось выполнение этих планов.
Говоря о плане Курской битвы, надо прежде всего сказать, что он являлся для советского командования центральной частью плана всей летней кампании 1943 г.
К разработке плана действий на лето 1943 г. и к их всестороннему обеспечению Верховное Главнокомандование приступило в конце марта 1943 г., т. е. сразу же после завершения зимней кампании. Уже в начале апреля Генеральный штаб по поручению Ставки дал указания фронтам о том, чтобы период весенней распутицы использовать для лучшей организации обороны занимаемых рубежей, особенно противотанковой, для развития оборонительных сооружений и создания резервов на основных направлениях, а также для боевой подготовки войск, в основу которой положить отработку вопросов организации наступательного боя и операции.
Всегда, а в этот период особенно, вопросы создания резервов Ставки и накопления танков, самолетов, артиллерии, боеприпасов, горючего и всех прочих материальных ресурсов, необходимых войскам для проведения крупных наступательных операций в предстоящей летней кампании, являлись основными в деятельности Государственного Комитета Обороны, Ставки, Генерального штаба, соответствующих наркоматов и главных управлений Наркомата обороны. На наиболее ответственных для данного периода направлениях — орловском, курском, харьковском и донбасском, по предложению Генерального штаба и решениям Ставки, к апрелю были выведены из фронтов и находились на укомплектовании со сроком готовности к 30 апреля пять общевойсковых и одна танковая армии, четыре танковых и два механизированных корпуса. Всего же к 1 апреля в резерве Ставки было до 10 армий.
6 апреля Ставкой была дана директива о создании к 30 апреля мощного Резервного фронта, позже переименованного в Степной округ, а затем в Степной фронт.
Враг, не имея возможности наступать на широком фронте, на этот раз решил сосредоточить максимум своих ударных сил на узком участке фронта обороны наших войск. Он стремился прежде всего мощными фланговыми ударами разгромить группировку советских войск, сосредоточенных на Курском выступе. Советской военной разведке удалось своевременно вскрыть подготовку гитлеровской армии к крупному наступлению в районе Курского выступа, а затем установить и время перехода противника в наступление.
Естественно, что в сложившихся условиях, когда был вполне очевиден предполагавшийся удар врага крупными силами, требовалось принять наиболее целесообразное решение. Советское командование оказалось перед сложной дилеммой: наступать или обороняться, а если обороняться, то как? Были внимательнейшим образом проанализированы все возможности, изучены все варианты.
Принять единственно правильное в этой сложившейся обстановке новое стратегическое решение помог, как и всегда, коллективный разум, большой творческий труд опытных, умудренных двумя годами войны военачальников и штабов — от командования фронтов до Верховного Главнокомандования. Анализируя многочисленные разведывательные данные о характере предстоящих действий врага и о его подготовке к наступлению, фронты, Генеральный штаб и Ставка все больше склонялись к идее перехода к преднамеренной обороне. Этот вопрос в конце марта — начале апреля многократно обсуждался в ГКО и Ставке. Неоднократно имел место обмен мнениями по этому вопросу также между заместителем Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуковым и мною. Как известно, 8 апреля Г. К. Жуков, находясь в войсках Воронежского фронта, направил Верховному Главнокомандующему доклад с оценкой обстановки и своими соображениями о плане действий в районе Курского выступа, в котором отмечалось: «Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника»26.
Мне пришлось быть у И. В. Сталина, когда он получил этот доклад. Из прежнего обмена мнениями он хорошо знал, что изложенной Г. К. Жуковым точки зрения придерживается и Генеральный штаб. Хорошо помню, как Верховный Главнокомандующий, ознакомившись с докладом и не высказав своего отношения к нему, произнес:
— Надо посоветоваться с командующими войсками фронтов.
Он дал Генеральному штабу распоряжение запросить мнение фронтов и обязал подготовить специальное совещание в Ставке по обсуждению плана летней кампании и, в частности, действий фронтов на Курской дуге. Тогда же И. В. Сталин сам позвонил Н. Ф. Ватутину и К. К. Рокоссовскому и попросил их к 12 апреля представить соображения по оценке фронтовой обстановки и по плану предстоящих действий фронтов.
Ставка и Генеральный штаб получили донесения от Центрального фронта 10-го и от Воронежского — 12 апреля. В вопросах оценки сил противника и его намерений мнения командующих фронтами совпадали с мнениями Г. К. Жукова и Генерального штаба. В соображениях же по плану действий командование Центрального фронта высказывалось за то, чтобы объединенными усилиями войск Западного, Брянского и Центрального фронтов уничтожить орловскую группировку врага, пока она еще не подготовилась к наступлению. Имелось в виду тем самым лишить врага возможности использовать эту группировку для нанесения удара на Курск одновременно с ударом из района Белгорода.
На состоявшемся вечером 12 апреля совещании в Ставке, на котором присутствовали И. В. Сталин, прибывший с Воронежского фронта Г. К. Жуков, я и заместитель начальника Генерального штаба А. И. Антонов, было принято окончательное решение на переход к преднамеренной обороне. Тщательный анализ обстановки и предвидение развития событий позволили сделать правильный вывод, что главные усилия надо сосредоточить в районе Курска, обескровить здесь врага в оборонительном сражении и затем перейти в контрнаступление и окончательно довершить его разгром. В дальнейшем имелось в виду развернуть общее наступление, нанося главный удар в направлении Харькова, Полтавы, Киева.
Нельзя не сказать и о том, что на совещании был предусмотрен и другой вариант действий — переход советских войск к активным действиям в случае, если вражеское командование не предпримет наступления под Курском в ближайшее время и оттянет его на длительный срок.
После принятия решения на преднамеренную оборону и на последующий переход в контрнаступление развернулась всесторонняя и тщательная подготовка к предстоявшим действиям. Одновременно продолжалась разведка действий противника, в результате чего советскому командованию стали точно известны сроки начала вражеского наступления, которые Гитлер трижды переносил.
Трудно перечислить весь круг крупных мероприятий, которые были проведены Государственным Комитетом Обороны, Ставкой, Генеральным штабом и Наркоматом обороны в интересах подготовки к решающей битве на Курской дуге. Это была огромная, поистине титаническая работа. В числе таких мероприятий было и создание многополосной обороны на курском направлении на общую глубину 250–300 км, и выдвижение в район. восточнее Курска мощного стратегического резерва Ставки — Степного фронта, и осуществление крупнейшего за все время войны сосредоточения в районе Курска материальных средств и войск. Много внимания было уделено организации специальных воздушных операций по нарушению вражеских коммуникаций и завоеванию господства в воздухе, активизации
действий партизан с целью проведения массовых диверсий в тылу врага и получения важнейших разведывательных данных. Осуществлялся также целый комплекс мероприятий по политическому обеспечению предстоявших действий Красной Армии.
В середине апреля Ставка через Генеральный штаб и руководящий состав Наркомата обороны проверила на местах подготовку к летней кампании в войсках фронтов курского направления. После этого ею были даны директивные указания по устранению выявленных недочетов.
К этому времени, по имевшимся у нас данным, враг сосредоточил против войск Центрального и Воронежского фронтов до 16 танковых дивизий, хорошо укомплектованных танками. Основная, наиболее мощная группировка врага, насчитывавшая 11 танковых и около 20 пехотных дивизий, была обнаружена перед войсками Воронежского фронта. Она особенно беспокоила Верховного Главнокомандующего, и он решил лично заслушать доклад командующего войсками Воронежского фронта с тем, чтобы выяснить, как идет их подготовка и в чем они нуждаются дополнительно для выполнения поставленных перед ними задач. Мне было приказано предупредить об этом Военный совет фронта, а затем и вызвать его в Ставку.
Легко представить, какие повышенные требования в ожидании удара врага предъявлялись советским командованием к органам пашей разведки. Надо сказать, что в первые два года войны мы, руководители Генштаба, не раз вынуждены были выслушивать серьезные и довольно острые замечания Верховного Главнокомандования касательно недостатков в работе нашей разведки, прежде всего разведывательного управления Генштаба. В 1943 г. и в этом отношении многое изменилось к лучшему. Замечаний по адресу разведки теперь почти не было. Неплохо помогла она и в период подготовки к Курской битве. Как ни стремился враг держать в тайне планы своего наступления, как ни старался он отвлечь внимание от истинных районов сосредоточения своих основных ударных группировок, нашей разведке удалось установить не только общий замысел противника на летний период 1943 г., направления его предстоящих ударов, состав ударных группировок и резервов, но и время начала наступления.
В результате всех предпринятых советским командованием мероприятий наступление врага, начатое 5 июля 1943 г., захлебнулось на орловско-курском направлении в тактической зоне, а на белгородско-курском — в ближайшей оперативной глубине нашей обороны.
Здесь, в Курской битве, был сломан становой хребет гитлеровского вермахта. Фашистская Германия совершенно потеряла надежду на успех, реально увидела перед собой проигрыш войны, которую она развязала осенью 1939 г.
Коренной поворот в ходе второй мировой войны, начавшийся в великой битве под Москвой и получивший дальнейшее развитие в Сталинградской битве, был окончательно завершен в сражениях на Курской дуге. Москва, Сталинград, Курск стали, таким образом, тремя историческими рубежами на пути к победе над фашистской Германией, победе, к которой привела наш народ Коммунистическая партия Советского Союза.
В Курской битве инициатива действий на советско-германском фронте второй мировой войны была полностью закреплена за Красной Армией. Все последующие операции войны уже велись Верховным Главнокомандованием в условиях, когда безраздельно владели инициативой Советские Вооруженные Силы. Это явилось важным фактором в достижении новых крупных военных побед над врагом.
В результате победы под Курском перед советским командованием все яснее открывались перспективы конечной победы.
Правильно и всесторонне учитывая все факторы, влияющие на ход и исход вооруженной борьбы, Коммунистическая партия и Советское правительство поставили перед Вооруженными Силами на лето 1944 г. крупные политические цели и вытекавшие из них решительные стратегические задачи. Красная Армия должна была очистить от оккупантов всю советскую землю. Более того, ей предстояло приступить к освобождению из фашистской неволи народов Польши, Чехословакии и других европейских стран.
Советская военная стратегия положила в основу предстоящей кампании идею последовательного наступления на различных направлениях. Первыми перешли в наступление Ленинградский и Карельский фронты, которым предстояло освободить Карельский перешеек и Южную Карелию. Главный же удар в кампании наносился в центре советско-германского фронта. Там в июне — августе 1944 г. была проведена Белорусская стратегическая операция группы фронтов. Результаты операции, одной из крупнейших, общеизвестны. Мощные сокрушительные удары по окружению и разгрому крупных сил врага были нанесены Красной Армией в 1944 г. и в других наступательных операциях — Корсунь-Шевченковской, Ясско-Кишиневской, а также в западных областях Украины, между реками Тисой и Дунаем. Нельзя не отметить также активные успешные действия моряков на Черном, Балтийском морях и на Северном Ледовитом океане.
Следует сказать, что и здесь большие успехи во многом явились следствием глубокого анализа Советским Верховным Главнокомандованием общей стратегической обстановки на советско-германском фронте, а также учета обстановки на других театрах действий к лету 1944 г. и экономических возможностей как СССР, так и фашистской Германии, вдумчивого планирования предстоявших боевых действий.
На конечном этапе войны, в 1945 г., были проведены Восточно-Прусская, Висло-Одерская, Будапештская, Венская, Пражская и завершившая войну гигантская Берлинская наступательные операции. Война пришла к тем, кто ее развязал. В центре германской столицы врагу был нанесен последний, смертельный удар. Поход на Восток закончился для фашистов парадом в Москве, обещанным в 1941 г. гитлеровской пропагандой, а капитуляцией в своей столице.
В буржуазной историографии второй мировой войны усиленно распространяется версия о том, что советские войска могли овладеть Берлином в феврале 1945 г., но Советское Верховное Главнокомандование якобы запретило войскам 1-го Белорусского фронта наступать тогда на фашистскую столицу. Вследствие этого, уверяют авторы данной версии, немецкий народ-де понес излишние жертвы, так как в марте-апреле 1945 г. Берлин был подвергнут американо-английской авиацией интенсивным воздушным бомбардировкам. Говорится это, разумеется, с целью во что бы то ни стало опорочить Красную Армию и ее Верховное Главнокомандование и настроить немецкий народ против СССР. Особенно усердствуют в этом отношении западногерманский журнал «Шпигель», публицисты Эрих Куби и Корнелиус Райен. В книгах этих авторов — «Русские в Берлине в 1945 году» и «Последняя битва» — показаны в ложном свете события, связанные с предысторией Берлинской операции Красной Армии.
Аргументированная отповедь этим и другим фальсификациям истории подготовки и проведения Берлинской операции дана в книге «Воспоминания и размышления» Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, командовавшего в те времена войсками 1-го Белорусского фронта.
Общеизвестны неоднократно предпринимавшиеся войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов настойчивые попытки развернуть наступление в сторону Берлина с рубежа реки Одер в феврале 1945 г., сразу же после проведения ими крупной стратегической Висло-Одерской операции. Не являются секретом и причины принятого тогда Советским Верховным Главнокомандованием решения о временной отсрочке продолжения наступления на Берлин. Это, напомню, были: усиление группировки врага непосредственно на берлинском направлении, возрастание активности фашистской авиации, необходимость усиления боевого состава советских войск, трудности их материального обеспечения и в первую очередь образование на фланге 1-го Белорусского фронта крупной танковой группировки врага в Восточной Померании.
Последующие события показали, насколько правильно было такое решение Советского Верховного Главнокомандования. Наши войска в течение марта-апреля осуществили планомерную и тщательную подготовку к завершающему удару по логову фашистского зверя, и в мае 1945 г. без излишних жертв овладели Берлином.
Советский Союз и его Вооруженные Силы явились основной, решающей силой в разгроме гитлеровской Германии. В тяжелой и длительной борьбе они благодаря усилиям Коммунистической партии и всего советского народа оказались более мощными, чем самая могучая армия капиталистического мира.
Преимущества Советских Вооруженных Сил, обусловленные социалистической экономикой, политическим строем и передовой идеологией, сами собой не привели бы к победе, их необходимо было правильно использовать. И это было сделано под руководством партии, общими усилиями Государственного Комитета Обороны, Ставки Верховного Главнокомандования и советского командования в целом.
Ряд стратегических наступательных, да и оборонительных — таких, как Курская и другие, — операций советских войск является поистине классическим. При их проведении с удивительной быстротой нарастал наступательный порыв наших войск. В завершающий период войны в наступлении участвовали войска почти всех фронтов. При этом для кампании 1944 г. было характерно, что наступление велось сразу на нескольких стратегических направлениях, а в конце войны (1945 г.) — на всем советско-германском фронте, при непрерывном нарастании технической вооруженности наступательными средствами.
Успех всех этих классических операций, которые и привели советские войска к окончательной победе над врагом, предопределялся прежде всего тем, что в основу их всякий раз ложились обдуманные, своевременные, как нельзя лучше отвечающие сложившейся фронтовой обстановке и совершенно реальные по силам и средствам стратегические решения и детально разработанные по ним планы операций с учетом их развития и завершения. Реальность же этих решений, правильность и конкретность разработанных на их основе планов обеспечивались, как уже говорилось ранее, творческими совместными усилиями Ставки Верховного Главнокомандования, Генерального штаба и Военных советов фронтов. Основная же руководящая роль при выработке планов стратегических операций, проводившихся силами нескольких фронтов, во всех случаях принадлежала Ставке Верховного Главнокомандования и Генеральному штабу. И это естественно, так как только им были известны все те силы и средства, которые могли быть привлечены для этих целей. Только они могли решать вопрос о том, когда и куда целесообразнее будет направить эти силы.
Руководящая роль Ставки Верховного Главнокомандования проявлялась не только при выработке и принятии своевременных и правильных стратегических решений, наиболее отвечающих на данном этапе политическим целям войны, но и в постоянном и конкретном руководстве фронтами при проведении этих решений в жизнь. Особенно наглядной, как уже показано выше, была на протяжении всей войны роль Ставки в деле создания и умелого использования крупных стратегических резервов. Это позволяло Ставке успешно влиять на ход и развитие стратегической обстановки на фронтах и резко менять ее в свою пользу. То же самое делалось Ставкой и путем своевременного и неожиданного для врага подключения к операциям ударов соседних фронтов или путем организации новых мощных фронтовых ударов на других стратегических направлениях, приводивших в конечном результате к достижению единой политической цели.
Ведущая и руководящая роль в деятельности Ставки на протяжении всей войны, безусловно, принадлежала Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину. Он обладал огромным умом, железной силон воли и поразительной памятью, умел отлично разбираться в самой сложной военной обстановке. Неправильны утверждения, что он не переносил советов других и игнорировал их. От нас, военачальников, работавших во время войны под его непосредственным руководством, от командующих фронтами он всегда требовал оценки происходящих на фронте событий и предложений по ним и строго взыскивал с каждого из нас при малейшем нарушении этих требований. «Маршалу Василевскому. Сейчас уже 3 часа 30 мин. 17 августа, а Вы еще не изволили прислать в Ставку донесения об итогах операции за 16 августа и о Вашей оценке обстановки. Я давно уже обязал Вас, как уполномоченного Ставки, обязательно присылать в Ставку к исходу каждого дня операции специальные донесения...» Так начиналось полученное мною 17 августа 1943 г. и запомнившееся мне по сей день послание И. В. Сталина. Оно было вызвано тем, что я, находясь в войсках армии В. В. Глаголева в качестве представителя Ставки по Юго-Западному и Южному фронтам, на несколько часов задержался с присылкой очередного донесения И. В. Сталину.
Верховный Главнокомандующий изо дня в день очень внимательно и серьезно следил за ходом фронтовых событий и, опираясь на свою постоянную и непосредственную связь с командующими войсками фронтов, представителями Ставки, с Генеральным штабом и центральным аппаратом Наркомата обороны, своевременно и, как правило, очень разумно реагировал на все серьезные изменения во фронтовой обстановке, очень умело и правильно используя при этом все ценное из вносимых ему предложений. Правда и то, что в своих требованиях к подчиненным он был настойчив и до жестокости строг.
Говоря о роли Ставки Верховного Главнокомандования в стратегическом руководстве Вооруженными Силами, не будет преувеличением сказать, что Ставка, непрерывно и умело осуществляя конкретное стратегическое руководство вооруженной борьбой, не только этим помогала фронтам, но зачастую и учила их искусству побеждать. Это можно подтвердить хранящимися ныне в архивах многими документами, направленными Ставкой во время войны командующим войсками фронтов и армий.
Я позволю себе привести выдержки хотя бы одного из них. Речь идет о директиве Ставки, направленной фронтам и армиям в мае 1942 г. в связи с крайне неприятным и тяжелым для Вооруженных Сил и страны в целом исходом операции на Керченском полуострове. Как мне известно, содержание этой суровой директивы в условиях весны 1942 г. и особенно при организации и осуществлении операции под Сталинградом, да и последующих, сыграло исключительно полезную роль. Содержавшиеся в этой директиве указания, на мой взгляд, в значительной мере сохранили свою ценность и поныне.
Детальное изучение Керченской операции, организованное Ставкой, выявило несостоятельность руководства войсками со стороны командующего Крымским фронтом генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова, члена Военного совета дивизионного комиссара Ф. А. Шаманина, начальника штаба генерал-майора П. П. Вечного и представителя Ставки армейского комиссара 1-го ранга Л. 3. Мехлиса.
Анализируя провал Керченской операции, Ставка в директиве по этому вопросу указывала, что основная причина заключалась в том, что командование фронта, представитель Ставки и командующие армиями, особенно 44-й и 47-й, обнаружили полное непонимание природы современной войны. Вследствие этого при выполнении приказа Ставки о переходе к прочной обороне командование фронта растянуло слои дивизии в одну линию, не считаясь с открытым равнинным характером местности, вплотную пододвинуло всю пехоту и артиллерию к противнику, не создало вторых и третьих эшелонов, не говоря уже о резервах. Поэтому после прорыва противником линии фронта командование оказалось не в состоянии противопоставить достаточные силы врагу, своевременно задержать его и ликвидировать прорыв.
В директиве также указывалось, что командование фронта с первых же часов наступления противника выпустило из своих рук управление войсками, так как первым же налетом авиация врага разбомбила хорошо известные ей и длительное время не сменявшиеся командные пункты фронта и армий, нарушила проволочную связь и расстроила узлы связи, а радиосвязь по преступной халатности штаба фронта оказалась в загоне. К использованию других средств связи штабы армий оказались неподготовленными. Командование фронта не организовало взаимодействия армий между собой и совершенно не обеспечило взаимодействия наземных сил с авиацией фронта.
Командование фронта, вопреки опыту, не организовало отвода войск. Оно не поняло того, что гитлеровцы, нанося главный удар против левого фланга фронта, сознательно вели себя пассивно против его правого фланга. Противник же был прямо заинтересован в том, чтобы наши войска на этом фланге оставались на своих позициях, и рассчитывал нанести им удар с выходом своей ударной группировки на тылы наших войск, остававшихся в бездействии на правом фланге. Когда же на второй день после начала наступления противника, учитывая обстановку, сложившуюся на Крымском фронте и видя беспомощность командования фронта. Ставка приказала ему планомерно отвести армии на позиции Турецкого вала, командование фронта и Л. 3. Мехлис своевременно не обеспечили выполнения приказа Ставки, начали отвод с опозданием на двое суток, причем он происходил неорганизованно и беспорядочно. Командование фронта не обеспечило выделения достаточных арьергардов, не установило этапов отхода, не наметило промежуточных рубежей отвода и не прикрыло подхода войск к Турецкому валу заблаговременной выброской на этот рубеж передовых частей.
Вторая причина неудач наших войск на Керченском полуострове, подчеркивалаI Ставка, заключалась в бюрократическом и бумажном методе руководства войсками со стороны командования фронта и Л. Л. Мехлиса, Они считали, говорилось в директиве, что главная их задача состояла в отдаче приказа и что этим заканчиваются их обязанности по руководству войсками. Они не поняли того, что издание приказа является только началом работы и что главная задача командования состоит в обеспечении выполнения приказа, в доведении приказа до войск, в организации помощи войскам по выполнению приказа командования.
Как показал разбор хода операции, указывала Ставка, командование фронта отдавало свои приказы без учета обстановки на фронте, не зная истинного положения войск. Оно не обеспечило даже доставки своих приказов в армии, как это имело место с приказом для 51-й армии о прикрытии ею отвода всех сил фронта за Турецкий вал. В критические дни операции командование Крымским фронтом и Л. 3. Мехлис, вместо личного общения с командующими армиями и личного воздействия на ход операции, проводили время на многочасовых бесплодных заседаниях Военного совета.
Ставка строго взыскала с виновных, сняла их с занимаемых постов, понизила в воинских званиях и послала каждого из них для проверки на другую, менее сложную военную работу. Командующим и Военным советам всех фронтов и армий было указано, чтобы они извлекли уроки из этих ошибок и недостатков.
Как заявлялось в директиве, задача заключалась в том, чтобы наш командный состав по-настоящему усвоил природу современной войны, понял необходимость глубокого эшелонирования войск и выделения резервов, значение организации взаимодействия всех родов войск и особенно наземных сил с авиацией. Ставка требовала решительно покончить с порочными. методами бюрократического бумажного руководства и управления войсками, не ограничиваться отдачей приказов, а бывать почаще в войсках, в армиях, в дивизиях и помогать своим подчиненным в выполнении приказов командования. Командному составу, комиссарам и всем политработникам предписывалось до конца выкорчевывать элементы недисциплинированности в среде больших и малых командиров.
Директивы и приказы с указанием ошибок, допускаемых в борьбе с врагом, и путей к их устранению многократно направлялись Ставкой в течение войны и другим командующий фронтами. Но избежали и мы, представители Ставки на фронтах, соответствующих наставлений. Приведу для примера одну из телеграмм, полученную мною 4 декабря 1942 г. Вот ее текст:
«Тов. Михайлову27.Ваша задача состоит в том, чтобы объединить действия Иванова (А. И. Еременко. — Авт.) и Донцова (К. К. Рокоссовского. — Авт.). До сего времени у Вас, однако, получается разъединение, а не объединение. Вопреки Вашему приказу, 2 и 3 числа наступал Иванов, а Донцов не был в состоянии наступать. Противник получил возможность маневра. 4-го будет наступать Донцов, а Иванов окажется не в состоянии наступать. Противник опять получает возможность маневрировать. Прошу Вас впредь не допускать таких ошибок. Раньше, чем издать приказ о совместном наступлении Иванова и Донцова, нужно проверить, в состоянии ли они наступать.
4.12.42 г. 7 ч. 06 мин. — Васильев28».
Должен признать, что данный упрек Верховного в мой адрес был совершенно справедлив. Указанная в телеграмме неудачная попытка наступления действительно имела место не без моего ведома, хотя основной причиной подобных неудач в те дни являлась ошибка более серьезная, а именно наше неправильное, крайне преуменьшенное представление о силах окруженного противника, которые в действительности значительно превосходили действовавшие против них наши войска. В связи с этим, как известно, Ставка вынуждена была предпринять дополнительные серьезные меры.
Многие директивы и приказы Ставки, Генштаба, Наркомата обороны доводили до командования и войск извлекаемый из войны опыт боевых действий всех родов и видов вооруженных сил, их взаимодействия, освоения и боевого применения новых образцов вооружения и боевой техники. Важную роль сыграли изданные во время войны уставы и наставления. Каждое из них перед выпуском в свет тщательно проверялось практически на учениях и путем обмена мнениями с командным составом. Так, в марте 1942 г. Генеральным штабом было издано «Наставление по полевой службе штабов». В том же году вышел в свет «Боевой устав пехоты», в 1943 г. — «Полевой устав».
Помню, прежде чем издать «Боевой устав пехоты», мы разослали его проект на все фронты с указанием раздать определенное количество экземпляров в армиях — лучшим командирам батальонов и рот, помочь им практически освоить и проверить в различных условиях боевой обстановки положения нового устава. Этих командиров надлежало к определенному сроку направить в Ставку для личного доклада Верховному Главнокомандующему. Одновременно должны были представить свои заключения и Военные советы фронтов и армий. Организация совещания в Ставке по этому вопросу была возложена на меня, и поэтому оно мне особенно хорошо запомнилось. Встреча с вызванными с фронтов командирами, которая состоялась сначала в Генеральном штабе, а затем у Верховного Главнокомандующего, дала очень много полезного.
Ныне уже широко известно, что Генеральный штаб был основным оперативным рабочим органом Ставки Верховного Главнокомандования в деле стратегического руководства вооруженной борьбой на протяжении всей войны. На него возлагались ответственные и разносторонние задачи.
Так, он должен был: организовать и поддерживать постоянную и самую прочную связь Ставки и Генерального штаба с фронтами и армиями; непрерывно собирать данные о складывающейся на фронте обстановке, тщательно анализировать ее и свои выводы и предложения докладывать Верховному Главнокомандованию; на основе решений, принимаемых Ставкой, разрабатывать планы использования Вооруженных Сил и планы стратегических операций; организовать и строжайше контролировать передачу и доставку адресатам решений, приказов, директив и всех других документов, исходящих от Верховного Главнокомандования; вести постоянную тщательную и своевременную разведку и непрерывное наблюдение за деятельностью врага; разрабатывать приказы и директивные указания Верховного Главнокомандования и Наркомата обороны по вопросам управления войсками в бою, использования ими опыта войны, по организации войск и другим подобным вопросам; организовать и контролировать оперативные перевозки войск; принимать все зависящие от Генштаба меры по скорейшему формированию, вооружению и обучению стратегических резервов Ставки, своевременно направлять и использовать их в строгом соответствии с принимаемыми Верховным Главнокомандованием решениями; следить за состоянием, обеспечением и боеспособностью своих войск и своевременно принимать соответствующие меры по поднятию их боеспособности, восполнению понесенных ими потерь и — с ведома Ставки — выводу войсковых соединений, наиболее нуждающихся в восстановлении, из состава фронтов в резерв Верховного Главнокомандования на доукомплектование; вместе с командующими видами и родами войск, главными и центральными управлениями Наркомата обороны и начальником тыла Вооруженных Сил разрабатывать и представлять правительству заявки на выпуск военной продукции в соответствии с намеченными Ставкой стратегическими планами...
В функции Генерального штаба входили и многие другие вопросы, связанные с вооруженной борьбой. Однако и приведенный перечень показывает, что эти функции были весьма обширны.
Накануне и в начале Великой Отечественной войны начальником Генерального штаба был генерал Г. К. Жуков. Мы, работники Генштаба, испытывали чувство глубокого уважения к Г. К. Жукову, уже тогда особо выделявшемуся крупному военачальнику, отлично зарекомендовавшему себя и на работе по обучению войск, и при организации и проведении крупных боевых операций против сильного врага. Примером в этом служили не столь давние события на востоке, в районе Халхин-Гола, где Георгию Константиновичу принадлежала руководящая роль в крупной наступательной операции, успешно проведенной против японских войск, пытавшихся вторгнуться в пределы Монгольской Народной Республики, а затем и Советского Союза. Работники Генерального штаба также знали, что Г. К. Жуков хорошо показал себя при решении крупнейших оперативных и стратегических вопросов во время военной игры, проведенной наркомом обороны и Генеральным штабом в январе 1941 г., что по существу и повлекло за собой его перевод с должности командующего войсками Киевского особого военного округа на пост начальника Генерального штаба.
Постановлением ГКО от 29 июля 1941 г. генерал армии Г. К. Жуков был назначен командующим войсками Резервного фронта, предназначенного более надежно прикрыть московское направление. В связи с резко обострившейся обстановкой на ленинградском паправлении, он вскоре был переведен на должность командующего войсками Ленинградского фронта. Начальником Генерального штаба был вновь назначен Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников.
Я в то время работал заместителем начальника Оперативного управления. Те из нас, работников Генштаба, кто работал под непосредственным руководством Бориса Михайловича в период с осени 1937 по май 1940 г., когда он возглавлял Генеральный штаб, никогда не забудут, что, учась у него, мы повседневно накапливали широкий круг исключительно ценных познаний, особенно в области оперативного искусства, приобретали богатейший опыт штабной службы. Мы, работники Генштаба, да и весь руководящий состав Вооруженных Сил глубоко уважали и любили Б. М. Шапошникова. Мы знали, что его военная деятельность неразрывно связана с эпохой революционных бурь, великих социальных перемен, с историей зарождения, становления и развития советского Генерального штаба.
Его перу принадлежали написанные в 20-х и 30-х годах теоретические исследования в области оперативного искусства, стратегии и строительства Вооруженных Сил СССР. Б. М. Шапошников был советским военным ученым и знатоком деятельности генеральных штабов ряда стран Западной Европы. Более сорока лет прошло после выхода в свет его основного труда «Мозг армии». Многое, конечно, за это время изменилось; жизнь внесла немало нового и в положения, изложенные в этом труде. Но главные проблемы, затронутые Борисом Михайловичем, их принципиальная постановка имеют важное значение и в наше время.
Б. М. Шапошников обладал всеми данными для работы на посту начальника советского Генерального штаба. Опыт оперативно-штабной работы в годы первой мировой и гражданской войн, практика командования войсками в трех военных округах, детальное знакомство со структурой центрального военного аппарата и, наконец, высокий деловой авторитет у руководителей Коммунистической партии и Советского правительства позволили Борису Михайловичу сделать Генеральный штаб подлинным центром военного руководства.
Большое влияние на нас, генштабистов, оказывал личный пример Б. М. Шапошникова, его выдержанность и вежливость, скромность и большой такт, дисциплинированность и предельная исполнительность. Все это воспитывало у работавших под его руководством чувство собственного достоинства, сознание ответственности, исполнительность и высокую культуру поведения.
С 1 августа 1941 г. возобновилась моя совместная работа с Б. М. Шапошниковым: с этого дня я был назначен начальником Оперативного управления и заместителем начальника Генерального штаба.
После годичной напряженнейшей работы на посту начальника Генерального штаба, окончательно и непоправимо подорвавшей его и без того крайне слабое здоровье, Борис Михайлович в мае 1942 г. вынужден был покинуть занимаемый пост. Постановлением ГКО от 26 июня 1942 г. начальником Генерального штаба был назначен я. На этом высоком посту я находился до середины февраля 1945 г.
Вспоминая годы войны, я с уважением и любовью думаю о тех, чьи имена были так тесно связаны с деятельностью Генерального штаба в то время, — о Г. К. Жукове, Б. М. Шапошникове, А. И. Антонове, П. И. Бодине, Н. Ф. Ватутине, В. Д. Соколовском. Многих из них, увы, уже нет среди нас, но память о них не умрет.
Не могу не сказать хотя бы несколько теплых слов об обаятельнейшем человеке и выдающемся оперативном работнике, ценнейшей помощью которого мне посчастливилось пользоваться на протяжении нескольких военных и послевоенных лет. Речь идет об известном всем военным, горячо любимом Алексее Иннокентьевиче Антонове.
Первое наше знакомство состоялось в стенах только что созданной в 1936 г. академии Генерального штаба, куда оба мы прибыли на учебу. Там же завязалась и наша дружба. В декабре 1942 г. А. И. Антонов, освободившись от должности начальника штаба Закавказского фронта, прибыл в распоряжение начальника Генерального штаба. Но моей просьбе он был назначен Ставкой начальником Оперативного управления и заместителем начальника Генштаба.
С января 1943 по февраль 1945 г. я имел удовольствие работать в Генеральном штабе вместе с Алексеем Иннокентьевичем. Значительную часть этого времени мне довелось выполнять ответственные задания Верховного Главнокомандования на фронтах, а ему в это время фактически приходилось брать на себя обязанности начальника Генштаба. Но где бы я ни был, Алексей Иннокентьевич, являя пример безупречной дисциплинированности, всегда своевременно и полностью информировал меня обо всех основных событиях, происходивших на фронтах, о деятельности Ставки, Генерального штаба и Наркомата обороны. Разумеется, и все принципиальные вопросы, подготавливаемые Генеральным штабом, докладывались Ставке лишь после того, как они были предварительно рассмотрены мною.
Так продолжалось до 18 февраля 1945 г. В этот день, в связи со смертью дорогого Ивана Даниловича Черняховского, постановлением ГКО на меня было возложено командование войсками 3-го Белорусского фронта, а начальником Генерального штаба был назначен А. И. Антонов. С марта 1946 г., после того как я вновь был возвращен на должность начальника Генштаба, нам в течение двух лет опять пришлось работать вместе.
Глубочайшую благодарность испытываю я и к другим работникам Генерального штаба в период войны, особенно к С. М. Штеменко, Н. А. Ломову, А. А. Грызлову, А. Г. Карпоносову, А. П. Панфилову, И. И. Ильичеву, Л. В. Онянову, А. И. Шимонаеву, Н. П. Михайлову, Н. И. Потапову, П. Н. Белюсову, И. В. Будилеву, М. К. Кудрявцеву, М. Т. Беликову, много, хорошо потрудившимся ради Победы.
Считаю долгом отметить также огромный труд И. Т. Пересыпкина, С. Я. Сергейчука, Н. Д. Псурцева, Н. А. Найденова и Н. А. Борзова, под руководством которых была обеспечена устойчивая связь Верховного Главнокомандования и Генерального штаба с фронтом в годы Великой Отечественной войны.
Не могу не высказать искреннюю признательность начальникам штабов фронтов С. С. Бирюзову, А. Н. Боголюбову, Д. Н. Гусеву, М. В. Захарову, С. П. Иванову, Ф. К. Корженевичу, В. В. Курасову, Г. К. Маландину, М. С. Малинину, А. П. Покровскому, Л. М. Сандалову, В. Д. Соколовскому, Г. Д. Стельмаху и другим, являвшимся, правда, неофициально, а по существу как бы заместителями начальника Генерального штаба на фронтах. Они были не только незаменимыми помощниками при проведении в жизнь стратегических замыслов и решений Верховного Главнокомандования, но и разделяли с Генштабом все его невзгоды и радости.
Наш народ не забыл и никогда не забудет грозные события войны, светлые имена и образы героев. Они увековечены в сердцах поколений. Все честные люди земли и среди них все те, кто испытал тяготы войны, кто знает, какой дорогой ценой досталась Победа, понимают, что лучшим памятником кровопролитной борьбе с фашизмом будут мир и дружба между народами, свобода и счастье трудового человечества. Советские люди, наша страна, наша ленинская партия делают все возможное, чтобы не допустить развязывания новой войны, еще более ужасной для всех стран мира.
В то же время они отлично знают, что американский империализм, являющийся ныне главной силой агрессии и войн, стремится спасти изжившую себя систему капитализма, установить свое господство над миром, почти во всех частях света создал и создает свои военные и военно-морские базы, нацеленные прежде всего против Советского Союза, против стран социалистического лагеря. Вот уже в течение многих лет империалисты США ведут бесперспективную для них грязную войну против свободолюбивого вьетнамского народа. Они препятствуют смягчению напряженности и политическому урегулированию на Ближнем Востоке, где их подручные — израильские авантюристы продолжают агрессивные действия против арабских стран. Под покровительством империалистов США реваншистские и неонацистские силы Западной Германии, слишком быстро забывшие уроки недавнего прошлого, намереваются перекроить границы, пытаются любыми путями овладеть атомным оружием, открыто угрожают делу мира и безопасности народов Европы.
Советские люди, их Вооруженные Силы, помня ленинский наказ, берегут как зеницу ока обороноспособность Отчизны, непрестанно готовят себя к защите родной земли. Они всегда начеку и готовы в тесном содружестве с народами стран социализма, при поддержке трудящихся всего мира дать сокрушительный отпор любому агрессору.