В западной буржуазной печати уделяется много внимания освещению деятельности Власова в годы войны. Помимо многочисленных статей, в которых рассказывается о власовцах, в 1968 году в ФРГ вышла в свет отдельная книга Свейа Стеенберга, целиком посвященная истории служения власовцев немецким фашистам. Само собой разумеется, западная печать преподнесла читателям деятельность изменников нашей Родины в период минувшей войны в тенденциозном плане, показав их не как предателей советского народа, а лишь как «идейных» противников социалистического строя.

С определенной симпатией о Власове отозвался и выдворенный из Советского Союза Солженицын. Он усмотрел в действиях Власова и подобных ему людей по тесному сотрудничеству с гитлеровцами в суровые годы второй мировой войны не измену Советской Родине, не предательство, а всего лишь вынужденный шаг в сложившихся тогда неблагоприятных для нас условиях на фронтах войны.

В августе 1977 года по западногерманскому телевидению шел фильм о Власове, где была предпринята попытка обелить изменника.

Так что же действительно представляет собою дело Власова и его сообщников?

Сообщение Военной коллегии Верховного Суда СССР об осуждении Власова и его сообщников опубликовано в «Правде» 2 августа 1946 года. По делу были привлечены к уголовной ответственности и по приговору от 1 августа 1946 года осуждены к смертной казни через повешение 12 человек: Власов А. А., Малышкин В. Ф., Жиленков Г. Н., Трухин Ф. И., Закутный Д. Е., Благовещенский А. И., Меандров М. А., Мальцев В. И., Буняченко С. К., Зверев Г. А., Корбуков В. Д. и Шатов Н. С.

Вина этих людей состоит в том, что все они, оказавшись при различных обстоятельствах в плену у фашистов, добровольно предложили [181] им свои услуги для борьбы против Советского государства и народа, совершили гнусные изменнические действия.

* * *

Война есть война. Наши войска, оказывая упорное сопротивление противнику и нанося ему огромные потери, вынуждены были отступать. В лапы фашистов попали многие советские воины и мирные жители. Подавляющее большинство их, находясь в неволе в нечеловеческих условиях, оставались верными своей Отчизне, своему народу.

Но были и такие, которые хотели ценой предательства сохранить свое благополучие и добровольно предлагали врагу свои услуги для борьбы против собственного народа, против завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции. Правда, их было немного, но они явились находкой для нацистов, так как служили им со всем предательским рвением.

Советский народ выстоял в смертельной схватке с лютым врагом. Красная Армия сокрушила гитлеровский вермахт. Изменники Родины за свои злодеяния понесли суровую кару.

* * *

Бывший генерал-лейтенант Красной Армии Власов, 1901 года рождения, командующий 2-й ударной армией, оказавшись в окружении войск противника, 11 июля вместе со своим поваром Марией Вороновой пришел в деревню Туховежи, Оредежского района, Ленинградской области, и добровольно сдался гитлеровцам в плен. Он был доставлен в штаб 18-й немецкой армии и в беседе с командующим армией генерал-полковником Линденманном рассказал ему все, что знал о внутреннем и военном положении нашей страны, об операциях по обороне Киева и Москвы, о положении на Волховском фронте.

Затем его отправили в особый лагерь военнопленных в Виннице, где в то время находилось командование германских сухопутных войск. Этот лагерь принадлежал разведке вермахта, и в нем содержались только те военнопленные, которые представляли определенный интерес для немцев.

В первые же дни пребывания в этом лагере с Власовым проводили беседы представители разведки и пропаганды немецкой армии, которым он заявил, что согласен принять участие в борьбе против Советского Союза и его армии на стороне немцев. Власов при этом подчеркнул, что «для русских, которые хотят воевать против Советской власти, нужно дать какое-то политическое обоснование их действий, чтобы они не казались изменниками Родины».

3 августа 1942 года Власов обратился к германским военным властям с письмом, в котором предлагалось для борьбы с Советской властью на стороне фашистской Германии приступить [182] к созданию русской армии из советских военнопленных и белогвардейских формирований, находившихся на территории Германии, а также оккупированных ею стран. Письмо заканчивалось словами: «Это мероприятие легализует выступление против России и устранит мысль о предательстве, тяготящую всех военнопленных, а также людей, находящихся в оккупированных областях. Мы считаем своим долгом перед фюрером, провозгласившим идею создания новой Европы, довести вышеизложенное до сведения верховного командования и тем самым внести свой вклад в дело осуществления упомянутой идеи».

7 августа 1942 года в лагерь прибыл представитель министерства иностранных дел Германии Хильгер, который до войны был советником германского посольства в Москве. В беседе с ним Власов так сформулировал свою изменническую идею: «Чтобы добиться победы над Советским Союзом, нужно ввести в бой против Красной Армии военнопленных. Ничто не подействует на красноармейцев так сильно, как выступление русских соединений на стороне немецких войск...»

Хильгер и Власов обсуждали вопросы о создании такого органа, который после победы Германии над Советским Союзом (собеседники в этом тогда не сомневались) должен быть преобразован в русское правительство. Шла также речь о территориях СССР, которые должны отойти к Германии. В частности, состоялась договоренность о включении в состав германского государства Украины и Прибалтики.

Вскоре после этих встреч Власов подписал листовку, в которой говорилось, что война Россией проиграна и что советскому народу, нужно свергнуть свое правительство. Власов вносит немецкому командованию предложение: передать под его командование все сформированные немцами из советских военнопленных и изменников Родины воинские части и объединить их в единую так называемую «русскую армию».

Власова переводят в Берлинский лагерь, в котором сосредоточивались злейшие враги и предатели советского народа. В этом лагере, находившемся в ведении отдела пропаганды вермахта, Власов встретился со своими будущими сообщниками по изменнической деятельности — Малышкиным, Благовещенским и Зыковым.

«Я им рассказал о своем намерении начать борьбу против большевиков, — показал на суде Власов, — создать русское национальное правительство и приступить к формированию добровольческой армии для ведения вооруженной борьбы с Советской властью. Малышкин, Благовещенский и Зыков поддержали меня, причем Зыков заявил, что он уже ведет антисоветскую работу, сотрудничая в издаваемой немцами для советских военнопленных газете «Заря».

Другие помощники Власова — Жиленков, Закутный, Трухин и Меандров, так же как и он, с первых дней пребывания в плену, [183] каждый в отдельности вносили в различные немецкие инстанции предложения об организации борьбы против Советского Союза, стремясь тем самым заслужить доверие фашистов.

Трухин и Благовещенский вступили в созданную гитлеровцами при лагере «русскую трудовую национальную партию» (РТНП), вошли в руководящий комитет и активно участвовали в его работе. Цель создания этой «партии» заключалась в том, чтобы привлечь военнопленных к политической деятельности в пользу фашистов. Имелось также в виду, что создание такой организации будет содействовать выявлению коммунистов и других антифашистов, содержавшихся в лагере.

Трухин на суде показал:

«Несмотря на большую агитационную работу и опубликование программы РТНП, желающих вступить в эту «партию» оказалось очень мало... Тогда мы прибегли к хитрости: стали говорить, что только членам этой партии дадут работу вне лагеря. Поскольку условия в лагере были очень тяжелыми, то многие стали вступать в РТНП».

Трухин разработал специальное положение о военном отделе этой «партии», в котором подчеркивалась мысль о необходимости вести борьбу с Советской властью путем засылки в тыл Красной Армии специальных групп для проведения разложенческой работы, диверсий на коммуникациях и т. и.

Гитлеровцы оценили усердие предателя. В апреле 1942 года Трухин назначается на должность коменданта Цитенхорстского лагеря военнопленных.

Предложил свои услуги фашистам и Благовещенский. Еще до вступления в РТНП он в сентябре 1941 года послал командованию фашистской армии письмо с предложением сформировать из военнопленных воинские части для борьбы против Красной Армии.

Находясь в Хаммельбургском лагере, Благовещенский занимался выявлением среди военнопленных коммунистов, политработников, евреев, а также лиц. враждебно относившихся к гитлеровцам. В своих показаниях он пояснил, что согласно отчету, составленному в феврале 1942 года, члены РТНП выявили более 2000 таких лиц. Они были выданы немцам и уничтожены.

* * *

Вскоре после перевода в Берлинский лагерь Власов узнает, что отдел пропаганды вермахта поддержал его предложение о создании «политического центра!» и «русской освободительной армии». Был образован «русский комитет», в который вошли Власов (председатель), Малышкин (секретарь), Жиленков и Зыков. Тогда же к Власову был прикреплен постоянный представитель вермахта Штрик-Штрикфельдт.

Деятельность «русского комитета» началась с выпуска обращения (от 27 декабря 1942 года), адресованного бойцам и командирам [184] Красной Армии и всему русскому народу. Оно было размножено тиражом в несколько миллионов экземпляров и распространялось среди советских военнопленных и граждан на временно оккупированной территории Советского Союза, а также разбрасывалось в виде листовок на всех фронтах.

В обращении говорилось, что «комитет» ставит задачу свергнуть Советское правительство, уничтожить большевиков, создать новое русское правительство и заключить мир с Германией. Иными словами, речь шла о ликвидации завоеваний Октября, об истреблении миллионов советских людей и установлении фашизма в нашей стране. Наряду с этим в указанном обращении говорилось и о том, что в союзе с Германией действует так называемая «русская освободительная армия» (РОЛ), и содержался призыв к бойцам и командирам Красной Армии, ко всем советским людям переходить на сторону РОА.

Характерна такая деталь: «комитет» находился в Берлине, а в обращении и листовках говорилось, что место его пребывания — город Смоленск. Это было сделано для того, чтобы создать видимость, будто «комитет» образован русскими на своей территории, а не фашистами в их столице Берлине. Прочитав обращение, изменник Мальцев пожелал присоединиться к действию «комитета». Он считал, что под руководством Власова сможет быстро выслужиться перед гитлеровцами и после их победы над СССР получить для себя лакомый кусок. Он тотчас же обратился к немецким властям с просьбой направить его в распоряжение Власова.

После обращения «русского комитета» «добровольческие» части, сформированные немцами в основном из военнослужащих Красной Армии, попавших в плен, стали называться частями РОА. Была установлена специальная военная форма одежды и всем состоявшим в этих частях, в том числе Власову и его пособникам, были выданы служебные удостоверения.

С тех пор вокруг Власова, Малышкина и Жиленкова стали сосредоточиваться злейшие враги советского народа. Так, вскоре в распоряжение Власова прибыли Трухин и Благовещенский, которые первое время вместе с Малышкиным занимались чтением лекций в лагерях военнопленных, а затем на специальных курсах, созданных немцами в начале 1943 года для подготовки пропагандистов.

Курсы размещались под Берлином, в Дабендорфе, и комплектовались из бывших военнопленных, заверборанных власовцами для службы в РОА, а также из советских граждан, служивших у немцев на временно оккупированной ими территории. Курсы состояли из трех рот: офицерская, унтер-офицерская и солдатская — по 100 человек каждая. Окончившие курсы принимали присягу на верность Гитлеру. Распределением выпускников занимались немцы, направляя их в лагеря военнопленных, в «добровольческие» части и в оккупированные районы СССР для ведения пропагандистской работы. [185]

Остальные изменники — Меандров, Мальцев, Буняченко, Закутный, Зверев, Корбуков и Шатов — стали работать вместе с Власовым позже.

В июле 1943 года немцы предложили Меандрову послать один из подготовленных им диверсионных отрядов для испытания в борьбе с партизанами. Отряд, сформированный из самых благонадежных, по мнению Меандрова, людей, под командованием офицера СС Фюрста и при участии самого Меандрова был направлен в город Остров, Ленинградской области. В день прибытия отряда к месту назначения из него перебежали к партизанам сразу 15 человек. Остатки отряда гитлеровцы поспешили отправить в лагерь военнопленных.

Потерпев неудачу с «идеей» создания диверсионных отрядов, Меандров написал заявление Власову с просьбой принять его к себе на службу. Просьба была удовлетворена, и в январе 1944 года он обосновался на новом месте — у власовцев.

Мальцева перевели к Власову только в конце 1944 года, когда приказом Геринга он был назначен командующим авиачастями РОА. Вскоре по представлению Власова Мальцеву было присвоено звание генерал-майора.

В конце 1944 года Зверев и перешедший в РОА Буняченко были назначены командирами соединений РОА.

Корбуков еще летом 1943 года окончил власовские курсы пропагандистов, а затем занимал должности командира роты пропагандистов, инспектора и, наконец, начальника отдела связи РОА. Шатов был переведен на службу к Власову в июне 1944 года и впоследствии занимал должность инспектора артиллерии РОА. Осенью 1944 года перешел на службу к Власову и Закутный. Надо сказать, что никаких практических шагов к действительному созданию армии под командованием Власова гитлеровцы до [186] середины 1944 года не предпринимали. Все воинские части, носившие форму РОА, находились под командованием нацистов. Власовцы же вели лишь пропаганду в этих частях, а также вербовку для службы в них людей.

Руководители немецко-фашистского государства, и прежде всего Гитлер, рассчитывали одержать победу над Советской Армией своими силами и не хотели создавать у себя большую русскую армию под командованием Власова. Вернее сказать, они не доверяли советским людям, полагая, и не без основания, что значительная часть из них, давшая при определенных обстоятельствах согласие служить в РОА, при первой же возможности нарушит свои обещания.

Вот что показал Кейтель на допросе по делу Власова:

«Первоначально серьезное внимание Власову уделил весной 1943 года главный штаб сухопутных войск, который предложил сформировать и вооружить русские части под командованием Власова. Секретарь имперской канцелярии министр Ламмерс специальным письмом обратил внимание фюрера на эту попытку; тот решительным образом запретил все мероприятия по формированию вооруженных русских частей и отдал мне приказание проследить за выполнением его директивы. После этого Власов мной был взят на некоторое время под домашний арест и содержался в районе Берлина. Гиммлер также был против создания русской армии под эгидой главного штаба германской сухопутной армии. В дальнейшем он изменил свое отношение к этому вопросу. Гиммлеру удалось получить разрешение фюрера на создание русской армии, но Гитлер и тогда решительно отказался принять Власова. Покровительство Власову оказывали только Гиммлер и СС».

Власов же и его ближайшие пособники, не зная действительного отношения к ним Гитлера и его приближенных, в течение полутора лет предпринимали отчаянные попытки добиться от фашистских руководителей фактического осуществления своих планов по созданию РОА под своим командованием, вносили генштабу германской армии и германскому правительству одно предложение за другим, стремясь добиться встречи с руководящими деятелями, но тщетно. В конце 1943 года Власов, Малышкин и Трухин через гросс-адмирала Деница передали специальное послание на имя Гитлера, но и оно осталось без ответа.

В этой связи представляют интерес показания Зверева, который вскоре после пленения немцами изъявил желание служить у Власова в РОА и был направлен в Дабендорф, где находились курсы пропагандистов.

«Первым со мной беседовал Трухин, — рассказывал Зверев. — На мой вопрос, что собой представляет РОА, Трухин ответил, что об этой армии пока много говорят и пишут, а на самом деле она еще не создана, и все, что мы видим в Дабендорсре, это и есть РОА. Но они не теряют надежды и в скором времени создадут большую армию...» [187]

В первой беседе с Власовым у него на квартире, в начале июля 1943 года, он сказал Звереву, что частей РОА много, однако все они пока находятся в распоряжении немцев. Во время второй встречи, в феврале 1944 года, Власов сказал Звереву: «Немцы по-прежнему не дают конкретного ответа по основным вопросам создания русской армии, а говорят о мелочах, и я до сих пор не могу добиться встречи с руководителями германского правительства».

Летом 1944 года Власов прибегает даже к такому средству, как знакомство с вдовой офицера СС, погибшего на фронте, Аделью Биленберг, брат которой был приближенным Гиммлера. Позднее Власов женился на ней.

«Этим путем, — рассказывал он на суде, — я рассчитывал войти в эсэсовские круги, подчеркнуть прочность связей с немцами и не исключал возможности получить через брата Биленберг доступ к Гиммлеру. Мне не стоило большого труда уговорить Биленберг стать моей женой. В разговорах с ней я настойчиво проводил одну и ту же мысль, что если нам будет предоставлена большая свобода действий, то я организую из военнопленных боеспособную армию, которая окажет немцам в войне против Советского Союза помощь».

В сентябре 1944 года Гиммлер принял Власова и обсудил с ним вопросы, связанные с организацией политического центра, объединяющего все изменнические группы. Разговор шел о власовской армии, об ее использовании для вооруженной борьбы против Советского Союза.

Почему же Гиммлер в конце концов принял Власова? Дело в том, что к середине 1944 года положение немецко-фашистских войск на фронте резко ухудшилось. Вот тогда-то гитлеровское руководство и стало проявлять интерес к власовцам как к реальной, хотя и ненадежной, военной силе, которую можно использовать на фронтах войны.

Первая встреча Власова с Гиммлером была назначена на 20 июля 1944 года. Но она не состоялась из-за покушения на Гитлера. Власов был принят рейхсфюрером СС примерно через месяц. Гиммлер заявил, что отдел пропаганды германских вооруженных сил не смог организовать русских военнопленных для борьбы против большевиков и теперь руководство этим делом он берет на себя. Непосредственное осуществление работы по созданию русской армии Гиммлер возложил на своего заместителя Бергера, а своим представителем при Власове назначил Крегера.

В ходе беседы была достигнута договоренность об объединении всех существующих в Германии и на оккупированной ею территории Европы белогвардейских, националистических и других антисоветских организаций и создании единого политического центра для руководства всеми этими, организациями, а также о формировании армии. Гиммлер рдобрил предложение Власова о создании в качестве политического центра; «Комитета освобождения народов [188] России» (КОНР) и дал указание разработать «манифест» этого «комитета», представив ему проект на согласование.

В составлении проекта «манифеста» приняли участие Власов, Малышкин, Жиленков, Трухин и работавший до этого в ведомстве Геббельса Закутный. Гиммлер внес в проект «манифеста» некоторые поправки и утвердил его, предложив официально принять этот документ на первом организационном заседании КОНРа.

Списки членов КОНРа, подготовленные заранее, были просмотрены руководителем русского отдела гестапо, который предложил исключить некоторых кандидатов. Наряду с власовцами в состав «комитета» вошли представители: от белоэмиграции — Лямпе и Руднев, от «общерусского воинского союза» — генералы белой армии Балабин и Абрамов, руководитель «общерусского воинского союза» на Балканах Крейтер, руководитель «национального союза участников войны» Туркул, руководитель парижской белоэмиграции Жеребков и другие. Словом, в КОНРе был объединен весь сброд, подвизавшийся у фашистов. Вот что по этому поводу показал Власов на судебном заседании:

«До 1944 года немцы все делали только сами, а нас использовали лишь как выгодную для них вывеску. Моим именем делалось все, и лишь с конца 1944 года я до известной степени чувствовал себя в той роли, которая мне приписана. С этого времени я успел сформировать все охвостье, всех подонков, свел их в «комитет».

Организационное собрание КОНРа было проведено в Праге 14 ноября 1944 года. На нем выступили с приветствиями имперский министр Германии Франк, заместитель Риббентропа Лоренц и глава словацкого марионеточного правительства Тиссо. В тог же день на первом организационном заседании «комитет» избрал председателем Власова, секретарем Малышкина и членами президиума Власова, Малышкина, Жилепкова, Трухина, Руднева и Балабина, а также принял «манифест». В составе «комитета» были созданы управления: военное — руководитель Трухин, пропаганды — руководитель Жиленков, гражданское — руководитель Закутный и другие.

Вскоре состоялась вторая встреча Власова с Гиммлером.

«Беседуя с Гиммлером в этот раз, — показал Власов на суде, — я заметил, что в связи с тяжелым положением на фронте Гиммлер нервничал, искал выхода из создавшегося положения. Вероятно, поэтому он обращался со мной так, как будто бы я, Власов, мог своими действиями против Красной Армии облегчить положение на фронте. Больше того, после этой встречи меня захотели видеть Геринг, Риббентроп и Геббельс...»

При встречах с Герингом, Риббентропом и Геббельсом Власов решал практические вопросы организации КОНРа и создания РОА. В результате Геринг передал в распоряжение Власова всех советских военнопленных, использовавшихся на работах в германских ВВС. Риббентроп обсудил с Власовым основные вопросы [189] соглашения между КОНРом и германским правительством. Геббельс, которого Власов посетил вместе с Жиленковым, интересовался, почему немецкая пропаганда не имеет успеха среди русских, и обещал оказать власовцам практическую помощь в средствах пропаганды.

После создания КОНРа Гиммлер поручил Власову формирование частей РОА, предоставив для этого в его распоряжение военные лагеря в Мюзингене и Хойберге. Вскоре последовал приказ Гитлера о назначении Власова командующим войсками РОА.

Власовцы стали заниматься подготовкой кадров разведчиков для совершения диверсионных и террористических актов в тылу Советского Союза.

По этому поводу Власов показал на суде:

«Разведывательной работой мои организации стали заниматься с 1945 года. Имелись у нас школы, в которых готовились разведчики. Назначение их состояло в том, чтобы в тылу Красной Армии и вообще на советской территории создавать повстанческие организации и бороться с Советской властью... В начале 1945 года мы приняли от немцев школу разведки и стали сами заниматься подготовкой агентов. Я лично был настроен готовить руководителей восстаний в советском тылу, а не диверсантов. Для всей этой работы в штабе армии был создан контрразведывательный отдел во главе с неким Грачевым».

18 января 1945 года было заключено соглашение между КОНРом и правительством Германии о получении кредита для содержания «комитета» и РОА. Соглашение подписали Власов и первый заместитель министра иностранных дел Германии Стеннграхт. Приведем выдержку из этого документа:

«Комитет освобождения народов России» обязуется возместить предоставленный ему кредит из русских ценностей и активов, как только он будет в состоянии располагать таковыми...»

За счет чего же Власов и его приспешники думали расплатиться с фашистами за их услуги? Оказывается, прежде всего за счет золотых запасов Советского государства. Малышкин, например, так и показал суду:

«Мы полагали, что после свержения Советской власти в наши руки попадут золотые запасы Советского Союза, за счет которых мы обещали немцам оплатить понесенные ими расходы...»

Не суждено было сбыться мечтам клятвопреступников. События на советско-германском фронте разворачивались с такой стремительностью, что Власов и его сообщники практически не смогли сделать ничего существенного для претворения в жизнь своих гнусных устремлений.

Как показал Зверев, гитлеровцы побаивались вооружать русские части, не убедившись в том, что они будут воевать на их стороне. По этому поводу Власов обратился к Гиммлеру, который ответил ему, что нужно немедленно вывести одну из частей на фронт, чтобы доказать преданность ее германскому командованию, [190] так как Гитлер не доверяет русским и пока не решается полностью сформировать РОА.

После этого одна воинская часть была в спешном порядке направлена на фронт, в район станции Либерозе на Одере. Этот участок оборонялся 9-й германской армией под командованием генерала Буссе, который предложил Буняченко наступать на советские войска на плацдарме «Эрленхоф». В 5 часов утра 14 апреля часть начала боевые действия, но, встретив мощное противодействие советских войск, не смогла продвинуться ни на шаг. Убедившись в безнадежности своих попыток, Буняченко вопреки требованию Буссе поспешил увести часть на юг, на территорию Чехословакии.

В предчувствии приближающегося краха власовцы, подобно крысам перед гибелью корабля, в спешном порядке начали принимать меры к тому, чтобы избежать возмездия за свои злодеяния.

«Комитет», перебравшийся в конце марта из Берлина в Карлсбад, 17 апреля снова эвакуировался и обосновался в Фюссене, к которому вскоре стали приближаться американские войска. Там 20 апреля на узком совещании Власов, Жиленков, Малышкин, Трухин и Закутный решили установить непосредственную связь с англо-американским командованием, с тем чтобы попытаться найти укрытие и избежать выдачи советским властям, а затем, уже в новых условиях, продолжать борьбу против Советского Союза. 29 апреля Малышкин явился в штаб 20-го американского корпуса, откуда был направлен к командующему 7-й американской армией генералу Петчу. После разговора с Петчем Малышкина поместили в лагерь военнопленных в Аугсбурге. [191]

Жиленков с отрядом власовцев направился искать для себя более надежное убежище. 6 мая близ границы с Италией он распустил находившихся при нем людей, взяв с собой лишь 15–20 человек. Перед тем он выступил с речью, подчеркнув, что борьба против Советской власти будет продолжаться, к чему «комитет» в свое время призовет их, а пока пусть каждый устраивается как хочет.

На следующий день Жиленков установил связь с представителями временного австрийского правительства Штрикером и Мареком, у которых нашел полное сочувствие. 18 мая он встретился с американским генералом, который направил его в штаб 7-й армии, а оттуда Жиленков попал в тот же лагерь, куда вскоре был доставлен и Малышкин.

Жиленков сразу же написал американскому командованию несколько заявлений с просьбой организовать ему встречу с ответственными лицами, а встретив Малышкина, предложил ему написать американской разведке совместное заявление, в котором сообщить все интересующие ее сведения о Советском Союзе. Вскоре их обоих перевели в лагерь американской разведки в 18 километрах от Франкфурта-на-Майне. Там они написали ряд докладов о Советском Союзе, его армии, внешней политике, партийных органах и т. и. В лице Жиленкова американская разведка увидела будущего агента. Ему стали готовить «побег» из лагеря, после чего он должен был обосноваться в Мюнхене под фамилией Максимов и готовиться для шпионской работы в Советском Союзе в пользу американской разведки.

Власов остался с войсками РОА, чтобы в спешном порядке подтянуть их в Чехословакию и подготовить переброску на территорию, занятую американскими войсками. Но по прибытии в Прагу среди личного состава началось брожение, некоторые части стали разоружать немцев и даже вступали в бой против германских войск. Власов, прибывший по требованию командующего германской группой войск генерал-фельдмаршала Шернера в расположение этих частей, убедился, что навести в них порядок он не сможет. Советские войска уже находились в районе расположения власовцев и задерживали разрозненные группы, оказавшиеся без управления.

Укрывшись 11 мая вместе с Буняченко и другими офицерами в крепости Шлюссельбур, Власов провел совещание. Было решено немедленно перебраться самим и переправить оставшуюся часть войск к американцам. Но спастись им не удалось. Власов в тот же день был задержан советскими войсками. Буняченко же со штабом удалось уйти на занятую американцами территорию. Однако и он вместе со штабом 14 мая был передан советскому командованию командиром американской части.

Упоминание об обстоятельствах задержания Власова впервые появилось на страницах советской печати 2 сентября 1962 года в [192] статье В. Василакия{8} «Путь к правде» («Известия», № 209). В ней сообщалось, что Власов был задержан чешскими партизанами. Поскольку это утверждение не соответствовало действительности, 7 октября 1962 года в той же газете была помещена статья Героя Советского Союза генерал-лейтенанта Е. Фоминых, который в конце войны командовал 25-м танковым корпусом. В этой статье под заголовком «Как был пойман предатель Власов» Фоминых писал:

«Я прочитал опубликованную в «Известиях» статью В. Василакия «Путь к правде». В ней рассказывалось и о встречах автора статьи с Власовым. То ли В. Василакий запамятовал, то ли просто не знал этого, но о том, как был схвачен предатель Власов, он сообщил неверно.

Думаю, что в целях восстановления истины стоит вернуться к этой давней истории...

...Утром 11 мая подошли (части корпуса. — Ф. Т.) к реке Услава, где были встречены союзниками. Перенравились через реку и сосредоточились в районе города Непомук. Во время встречи с командиром американского корпуса я предложил ему разоружить остатки фашистских войск и бандитов-власовцев, бродивших по лесам с оружием.

— Мой дорогой гость, — ответил американец. — Мы с вами военные люди, пусть политикой занимаются те, кому это положено. О вашей просьбе я доложу своему шефу.

О власовцах, не говоря уже о самом Власове, американец не хотел и говорить. Пришлось действовать самостоятельно, и вскоре в мой штаб доставили Власова.

Я и начальник политотдела П. М. Елисеев с любопытством разглядывали приближавшегося к нам в сопровождении комбата капитана Якушева высокого сутулого генерала, в очках, без головного убора, в легком стального цвета плаще. Так вот каков этот выродок!

— Как прикажете понимать? — высокомерно, подергивая левой бровью, начал Власов. — Я у вас в плену или вы в плену у американцев? На каком основании вы меня задержали?

— Уточним вашу личность. Кто вы? Какие при вас документы? — осадил я его.

— Я — Власов.

Власов сорвал с себя плащ и бросил его на спинку стула. Странная форма цвета хаки. Без погон. На брюках малиновые шелковые лампасы. Трясущимися руками, спеша и не попадая во внутренний карман кителя, он достал удостоверение личности. Знакомые подписи удостоверяют, что перед нами бывший командующий 2-й ударной армией... [193]

— Будете писать приказ своим подчиненным о безоговорочной сдаче в плен и полном разоружении?! Или я немедленно прикажу своим войскам уничтожить ваши банды!

Власов взялся обеими руками за голову и задумался. Я закурил и наблюдал за ним. Власов попросил бумагу и быстро набросал приказ. Этот приказ был размножен, и все экземпляры подписаны Власовым. В каждую часть был направлен наш офицер, там зачитывали приказ и выводили колонны обезоруженных власовцев на дороги.

Все прошло быстро и организованно. С наступлением темноты колонны с техникой, больными и ранеными двинулись в наш тыл. Многие самые отъявленные мерзавцы, особенно офицеры, каратели и кандидаты в диктаторы, которые находились в обозе Власова, успели бежать в американскую зону.

Власов быстро утратил свое высокомерие и гонор.

— Лучше было застрелиться, — мрачно сказал он.

Как же был пленен Власов? После того как наша разведка обнаружила месторасположение штаба Власова и его войск, за ним установили тщательное наблюдение, а дороги на запад перекрыли. Власов знал, что советские войска рядом, и по чьей-то рекомендации решил отойти в глубь расположения американских войск.

Однако его части рассыпались, и многие офицеры-власовцы искали встреч с советскими воинами, чтобы перейти к ним. Наш комбат капитан Якушев познакомился таким образом с одним офицером из войск Власова, в прошлом тоже капитаном и тоже комбатом.

Узнав о выступлении Власова, этот капитан прибежал к Якушеву. Недолго думая, Якушев вскочил в машину капитана Кучинского (Кучинский — офицер власовского штаба. — Ф. Т.) и помчался на перехват колонны Власова, успев предупредить об этом своего начальника штаба. Обогнав колонну легковых и специальных машин, Якушев поставил свою машину поперек дороги.

Колонна встала. Танки, находившиеся несколько впереди, продолжали движение и вскоре скрылись за поворотом лесной дороги.

В первой остановленной машине ехал Буняченко, который требование Якушева следовать за ним выполнить категорически отказался. В это время капитан Кучинский сообщил Якушеву, что в колонне находится Власов. Обежав все машины и бегло осмотрев их, они Власова не обнаружили. Положение становилось критическим. Шоферы выходили из машин и по немецкой выучке выстраивались у крыльев. С любопытством наблюдали они за капитанами, одного из которых они знали и, видимо, поэтому не поднимали тревоги. А может быть, и не хотели ее поднимать.

И вдруг шофер четвертой машины кивком головы показывает Якушеву, что Власов здесь. Заглянув внутрь, Якушев увидел на заднем сиденье двух перепуганных женщин. Он оглянулся на шофера, который только и ждал этого взгляда и вновь кивком [194] головы подтвердил, что Власов здесь. Якушев рванул дверцу машины и увидел свернутый ковер. Он сорвал ковер и из-под него вытащил Власова. Недолго думая, на глазах всех Якушев потащил Власова к своей машине. К этому времени из леса стали появляться цепи автоматчиков мотострелкового батальона бригады полковника Мищенко.

— Быстро в штаб! — скомандовал шоферу Якушев, и тот рванул машину.

Шофер плохо ориентировался, и они стали плутать по лесу, забитому власовцами. Власов осмотрелся и, выбрав подходящий момент, выскочил из машины и побежал. Якушев на миг растерялся, а потом рванулся за ним, доставая пистолет из кобуры. Но, видя, что соревнование в беге не по плечу быстро выдохшемуся генералу, стрелять не стал...

Власова доставили в расположение корпуса».

А вот как были задержаны остальные изменники.

Начальник штаба РОА Трухин, договорившись с американским командованием об условиях капитуляции частей РОА, 7 мая 1945 года выехал к Власову, чтобы согласовать этот вопрос с ним, но в пути был задержан советскими офицерами.

Зверев 9 мая собрал офицерский состав для обсуждения создавшегося положения. Несмотря на то что он уже договорился с американцами об условиях передачи им своих войск и настаивал перед собравшимися на принятии именно такого решения, подавляющим большинством было принято решение перейти на сторону Красной Армии, а не к американцам. Зверев, не согласившись с таким решением, пытался покончить жизнь самоубийством. Он выстрелил из пистолета себе в голову, но рана оказалась несмертельной.

Мальцев вместе со своим шефом гитлеровским генералом Ашенбренером сдался американцам еще 22 апреля 1945 года и был помещен в лагерь военнопленных. До 15 августа 1945 года он находился в лагере в городе Шербуре (Франция) вместе с немецкими генералами, но, обнаруженный советскими властями, по их настойчивому требованию был выдан. Не желая возвращаться в Советский Союз, Мальцев пытался оказать сопротивление и покончить жизнь самоубийством.

Меандров и Корбуков, перейдя в расположение американских войск, продолжали антисоветскую деятельность и предприняли ряд мер, чтобы добиться политического убежища для остатков РОА. Меандров взял на себя руководство КОНРом и РОА и ввел в состав КОНРа Корбукова. Для того чтобы показать участникам этих организаций, оказавшимся на оккупированной американцами территории, что борьба против Советской власти продолжается, Меандров издал два приказа о присвоении группе офицеров очередных воинских званий.

Во время посещения остатков КОНРа и РОА представителями духовенства Меандров обратился к ним с письменным заявлением, [195] в котором просил оказать через папу Римского содействие в предоставлении остаткам частей РОА политического убежища в капиталистических странах Европы.

Однако Меандров и Корбуков, а также Шатов, Закутный и Благовещенский вскоре были обнаружены в американских лагерях и в соответствии с действовавшими тогда соглашениями между союзниками о репатриации и о выдаче лиц, совершивших во время войны злодеяния против человечности, в разное время были переданы советским властям. Меандров, узнав о том, что он обнаружен в американском лагере представителем советской военной администрации в Германии, совместно с другими изменниками Родины обратился к американцам с письмом, в котором просил не выдавать их советскому командованию.

Но и это не помогло.

Дольше других задержались у американцев Малышкин и Жиленков. Советские власти решительно потребовали их выдачи. 1 мая 1946 года был выдан Жиленков, а вскоре и Малышкин.

Так бесславно закончилось существование «комитета освобождения народов России» и его войск, именовавшихся «русской освободительной армией».

* * *

В заключение необходимо еще раз подчеркнуть, что таких, как Власов и его активные пособники, было сравнительно немного. Подавляющее большинство советских людей, оказавшихся в плену, стойко переносили издевательства и пытки, шли на смерть, но оставались верными своей Родине.

Гитлеровское командование и органы разведки поручили Власову попытаться склонить на свою сторону некоторых видных командиров Красной Армии, попавших в плен. С этой целью в декабре 1942 года немцы организовали встречу Власова с военнопленными советскими генералами, в том числе с бывшим командующим 19-й армией генерал-лейтенантом М. Ф. Лукиным и другими. Все они отказались принять участие в антисоветской борьбе на стороне фашистов. Генерал М. Ф. Лукин, у которого была ампутирована нога и не действовала рука, заявил Власову, что он никогда не изменит Родине, что он ненавидит гитлеровцев и никогда служить у них не будет.

Не только Власов, но и его сообщники проводили подобную работу. Так, Трухин на суде показал:

«С Михаилом Федоровичем Лукиным я знаком примерно с 1925 года. Мне пришлось служить вместе с ним в Украинском округе. Затем Лукин был переведен на службу в другой округ. Находясь в лагере Вустрау в качестве руководителя курсов восточного министерства, я узнал, что Лукин находится в Пинтенхорсте, и выехал к нему. При встрече Лукин произвел на меня впечатление сильно истощенного и исстрадавшегося человека. Я сообщил ему, что освобожден из плена и состою на службе [196] у немцев. Лукин в отпет высказал свое враждебное отношение к немцам и уверенность в победе Красной Армии.

Позднее, когда я уже служил у Власова, мне стало известно, что Лукин за отказ перейти на сторону немцев переведен во французский лагерь военнопленных и содержится там на общих основаниях. Договорившись с немецкой администрацией о размещении Лукина в Дабендорфе, я с офицером-»добровольцем» послал Лукину письмо, в котором приглашал его приехать в Дабен-дорф. Лукин ответа мне не написал, но в устной форме через офицера передал, что предпочитает оставаться в лагере военнопленных».

* * *

Судебный процесс над Власовым и его соучастниками по тягчайшим преступлениям перед Родиной обнажил все убожество тех, кто из тщеславия, карьеристских побуждений или по трусости, ради шкурных интересов ревностно служил лютому врагу человечества — германскому фашизму, залившему кровью советского народа нашу священную землю. Советский суд наказал отступников сурово, но справедливо. Изменники Родины, поднявшие руку на свой народ в годы суровых испытаний, не имеют права на жизнь. [197]