Первый день вторжения гитлеровцев на нашу землю застал генерал-майора Глазунова на Дальнем Востоке, в городе Уссурийске, где он в то время командовал дивизией. Василий Афанасьевич получил предписание и тотчас же отправился в действующую армию.
Человек военный по профессии, бывалый солдат, участник первой мировой и гражданской войн, Василий Афанасьевич в третий раз за свою жизнь шел воевать.
«В пути, — писал он на первой странице своего дневника, — я часто думаю о семье, оставленной так близко от границы японцев... Я также вспоминаю покинутый волей судеб цветущий, богатый край с его огромными просторами. Особенно мне понравилась Приханкайская низменность... Край как следует нами еще не изучен. Большие просторы. Земля хлебородная...»
Земля хлебородная... Об этом думал советский генерал, отправляясь на одну из самых трудных и жестоких войн, какие знает история. Генерал понимал, что война будет суровой и длительной. Знал он по прежнему боевому опыту и противника, жестокого и коварного.
Как и многие прославленные полководцы и командиры нашей армии, Глазунов родился в деревне, в семье бедного крестьянина. Отец его и братья отца земли своей не имели, трудились [253] на помещика. В 1906 году Василий Глазунов окончил церковноприходскую школу и с той поры до мобилизации в 1915 году в действующую царскую армию работал по найму у помещиков и кулаков своего уезда. А со времени мобилизации — было тогда крестьянскому парню 18 лет — началась для него и долгие-долгие годы продолжалась жизнь военного человека — солдата царской армии, а позже командира первой в мире армии рабочих и крестьян.
Солдат Глазунов служил в команде конных разведчиков полка.
«Служба в разведке, — писал в своих воспоминаниях Василий Афанасьевич, мне нравилась как бойкое место в наземных войсках». При наступлении конные разведчики — впереди. При отходе они действуют позади своих отступающих частей, ведут бои с наступающим врагом. При позиционном «стоянии» войск разведчики пробираются ночью в окопы и тылы противника, захватывают «языков», выясняют численность, нумерацию частей, замыслы вражеского командования. И в самом деле — бойкое место.
Будущий военачальник Советской Армии уже тогда полюбил службу в подвижных маневренных частях. В то время подобной маневренностью обладала конница. Кстати сказать, из рядов кавалеристов вышла целая плеяда наших славных советских полководцев. В коннице много лет назад начал практический курс военных наук и Василий Афанасьевич Глазунов.
В первые дни октября 1917 года Глазунов был в окопах под городом Броды, в Галиции. После Февральской буржуазно-демократической революции в окопы все чаще стали проникать большевистские листовки. Читали их при свете коптилок, выставляя солдата-дозорного, чтобы при появлении офицера быстро спрятать крамольный листок. А потом стали читать ленинские призывы в открытую, не прячась от офицеров.
После Октябрьской революции солдаты избрали Василия Глазунова членом полкового комитета и командиром конной разведки полка.
Бывший рядовой царской армии насмерть бился с беляками и интервентами в годы гражданской войны.
Нелегко сложилась военная судьба В. А. Глазунова и в годы третьей для него войны — Великой Отечественной. В том же дневнике он писал:
«Во всех пройденных войнах пришлось много быть в боях, но годы войны с фашистской Германией были самыми трудными годами моей жизни. Увидеть и пережить пришлось очень [254] много, эти годы более свежи и, видимо, долго не изгладятся из моей памяти».
В первые дни вторжения гитлеровцев генерал был назначен командиром 3-го воздушнодесантного корпуса. Закончив формирование, корпус передислоцировался в леса на левом берегу Днепра, восточнее Киева, в район Бровары — Дарница. Здесь развернулись жестокие бои.
На одну только западную окраину Киева противник бросил две пехотные дивизии с немалыми средствами усиления. Наши части были потеснены. К полудню того тяжкого дня гитлеровцы подошли к городу вплотную и заняли его западные окраины. Тогда, чтобы остановить врага, наше командование ввело в бой корпус, которым командовал генерал Глазунов.
Вспоминая о тех днях, Василий Афанасьевич меньше всего говорит о себе. Он рассказывает о своих боевых товарищах, которые военной выучкой и личной доблестью помогли хоть на время остановить и отбросить жестокого, превосходно вооруженного противника, завоевавшего к тому времени почти всю Европу.
Одной из бригад командовал А. И. Родимцев, впоследствии прославившийся во многих сражениях. Василий Афанасьевич вспоминает, как Родимцев с автоматом в руках шел в первой цепи своих атакующих солдат, вел их на штурм укрепленного фашистами Лесного института. Вспоминает генерал командира батальона Смолина. В том бою осколком снаряда Смолину перебило руку, но он остался с бойцами, командовал батальоном до конца сражения, и лишь после боя солдаты довели его до ближайшего полевого медпункта.
В этих боях части корпуса генерала Глазунова заставили врага попятиться, дав тем самым возможность командованию фронта укрепить позиции и приготовиться к дальнейшей обороне.
И все же, вспоминая то время, генерал говорил:
— Успех под Киевом? Ну, какой это успех! Так, проба сил, своего рода репетиция. Настоящие дела были позже.
Василий Афанасьевич Глазунов умалчивал о том, что за операцию под Киевом он был награжден орденом Красного Знамени.
Такой была первая встреча генерала с противником в начале Великой Отечественной войны.
— Я смотрел на противника хладнокровно, — рассказывал он впоследствии об этой встрече. — Германских солдат и офицеров как умелых вояк я знал и раньше, в годы империалистической [255] войны. Знал их достоинства слабости, и в этой войне они остались в общем те же. И я пришел к выводу, что, во-первых, этот противник боится ночных бесшумных атак. Следовательно, войскам нашим лучше действовать ночью, действовать внезапно и быстро, ошеломляя фашистов, внося в их ряды беспокойство и нервозность. Во-вторых, слабым их местом являются фланги. Боялись гитлеровцы наших фланговых ударов. Как только обойдешь их с флангов, так они начинают отходить. А тогда их легче преследовать и уничтожать.
Прошли многие месяцы войны. Немало фронтовых дорог исколесил со своими войсками генерал Глазунов.
В начале 1944 года его корпус в составе 8-й гвардейской армии перебрасывается на 3-й Украинский фронт, где готовилась крупная наступательная операция. С утра 31 января началось наступление. Войска корпуса Глазунова успешно пробивались вперед.
Уже 8 февраля войска фронта овладели крупным промышленным центром Украины Никополем. А потом начались бои корпуса под Одессой.
Вспоминая об этих боях, генерал пишет:
«В одном бою на подступах к Одессе после сорокаминутной артподготовки нашу пехоту опоздали поднять в атаку. Атака началась было и захлебнулась. Я получил в подкрепление к своему корпусу еще две дивизии, чтобы отрезать никопольскую группировку врага. Тогда нам с бойцами пришлось километров шесть пройти. Грязь была непролазная. Ночью мы перекантовали войска, взяли Широкое, город Новый Буг, переправились с боем через реку возле местечка Новая Одесса и вскоре отбили у фашистов город Одессу. Отбили! И с небольшими для нас потерями!..»
За операцию по освобождению Одессы Василию Афанасьевичу присвоили звание генерал-лейтенанта и Героя Советского Союза.
В июне 1944-го 4-й гвардейский корпус Глазунова был переброшен на 1-й Белорусский фронт и сосредоточен восточнее Ковеля.
Здесь он получил пополнение людьми и техникой и начал многодневные наступательные бои. Значительным препятствием для корпуса была река Западный Буг, на берегах которой противник построил сильные укрепления. Началась подготовка к форсированию реки. Для разведки бродов многое сделали мирные жители. И ночью корпус с боем форсировал реку. К рассвету часть корпуса стала выходить на оперативный простор. [256] Форсирование Западного Буга положило начало дальнейшему успешному продвижению наших войск.
Новый водный рубеж — Висла. И вновь форсирование с боем.
С рассветом, когда установили, что левый берег реки обороняется, В. А. Глазунов приказал ввести в бой тяжелую артиллерию. Каждой батарее была дана конкретная задача: уничтожить ту или иную точку.
Как только батареи открыли огонь, началась переправа. В 9 часов утра авиация противника снова начала бомбежку по переправе, но к этому времени наши четыре стрелковых полка были уже на противоположном берегу. К полудню первые эшелоны переправившихся войск продвинулись уже на 5 километров вперед. Плацдарм был завоеван. К вечеру переправились танки и артиллерия.
Успешные действия корпуса Глазунова дали возможность в короткие сроки значительно расширить плацдарм. Но занять плацдарм — это еще не все. Важно его удержать. Немцы стремились во что бы то ни стало сбросить корпус обратно в Вислу. Выдержав ожесточенные атаки, наши войска заставили противника отойти на исходные позиции. Только с 1 по 17 августа часть корпуса успешно отбила 102 атаки немецкой пехоты, поддерживаемой авиацией и танками.
«8, 9, 10, 11 и 12 августа были для нас очень тяжелыми днями, — вспоминал об этом времени Василий Афанасьевич, — Немцы бросили на наш корпус танковую дивизию СС «Герман Геринг», 45-ю пехотную дивизию и офицерскую школу. Они напали на нас в стыке между двумя дивизиями. Пришлось использовать два резервных полка и закрыть этот прорыв. Потребовалось два дня, чтобы уничтожить группировку противника. Немцы нас, не переставая, бомбили... В это тяжелое время меня вызвали по телефону из штаба высшего командования.Я доложил обстановку и попросил для усиления несколько полков артиллерии и танковую бригаду. К утру все прибыло, и положение стабилизировалось».
Много интересного генерал Глазунов рассказывал о Висло-Одерской операции, ее большом размахе, быстроте и маневренности наших войск в наступлении, глубине прорыва в немецкие тылы. Тяжело досталась победа, так как гитлеровцы оборонялись отчаянно.
«Помню, под городом Кюстрпном, в Германии, — вспоминал генерал, — мы взяли в плен одного немецкого офицера. Он ехал из Берлина, из германского генерального штаба, в гарнизон [257] Кюстрина с приказом обороняться насмерть, раздав оружие даже местному населению. Этого связного офицера мы перехватили по дороге. Привели его ко мне. Вижу — держится гордо, даже надменно. Угостил я его чаем, он размяк несколько и говорит: «Признаться, ни армия наша, ни население не верят больше в победу Германии. Но солдаты наши будут драться до последнего. Таков приказ, а мы, немцы, дисциплинированные солдаты!»»
Завершить короткий рассказ о боевом пути Василия Афанасьевича хочется выдержками из его дневника, датированными весенними днями 1945 года в Берлине.
«К вечеру пришли с белым флагом немецкий полковник, два офицера и переводчик и просили, чтобы мы приняли их начальника генерального штаба Кребса для важных переговоров...»«1 Мая, Привет тебе, моя Родина — СССР! Привет из Германии, из города Берлина, где мы окончательно добиваем фашизм. Видимо, скоро вернемся в родные края с победой и примемся залечивать раны, нанесенные стране войной...»
С думой о мирной жизни, о мирной нашей земле отправлялся он из Приморья на фронт.
С мыслью о мире, об исцелении израненной сражениями родной земли заканчивал генерал Глазунов победоносную войну против фашистских захватчиков.
Вспоминая свои встречи с Василием Афанасьевичем, невольно думаешь о многих людях фронта, всех, кто в тяжелую пору войны проявлял высокое чувство убежденности в правоте своего дела, в святости той правды, за которую шли советские люди на смертный бой.
В чем же источник, историческая закономерность нашей победы? Храбрых солдат и опытных, мужественных полководцев немало было и у противника, иначе победа далась бы нам без особых усилий и жертв. Но не было у противника главного — сознания своей правоты. Идеи насилия, порабощения, господства над другими народами могут опьянять, но не воодушевлять.
Мы же знали свою правду и знали ложь, уродство фашизма. Вот почему в самых трудных, подчас, казалось бы, безвыходных обстоятельствах наши люди никогда не теряли уверенности в конечном успехе, в торжестве правого дела. Доблесть без бравады, мужество без ощущения обреченности, отвага, рожденная чувством высокого нравственного долга, готовность идти на подвиг и схватку со смертью во имя торжества правды, торжества [258] жизни — вот что определяло прочную, надежную силу в поведении наших солдат и офицеров.
Наши воины шли на бой с верой в то, что сражаются во имя мира, во имя свободы и независимости своего народа, всех людей доброй воли. Это была война против самой войны, то есть против милитаризма в его самой чудовищной форме, — против фашизма.
Этими мыслями пронизаны строки дневника генерала Василия Афанасьевича Глазунова, профессионала-военного, мастера науки побеждать, который прошел не одну войну с думами о прекрасной и доброй русской земле, о подвиге, украшающем эту землю, об отвоеванном в трудной и великой народной войне праве на мир и труд.