Генерал Боровых и сейчас еще хорошо помнит тревожную военную зиму 1941/42 года. Было это на Калининском фронте. Наши войска вели успешные наступательные действия против гитлеровских армий группы «Центр». Далеко позади остались освобожденные Калинин, Клин, Селижарово. Шли упорные, не прекращавшиеся ни днем, ни ночью, ни в сильный мороз, ни в пургу бои в районе Ржева, Торопца, Холма.
Боровых прибыл на Калининский фронт в разгар этой крупной зимней наступательной операции Советской Армии. Здесь началась его фронтовая жизнь. Отсюда, через Орел и Курск, Гомель и Брест, Львов и Варшаву, пролег его нелегкий боевой путь к Берлину. Немало схваток с врагом было на этом пути. Начал он его рядовым летчиком, а закончил командиром эскадрильи, дважды Героем Советского Союза.
В тяжелых и грозных испытаниях войны мужал и закалялся этот отважный летчик-истребитель. Всего за годы Великой Отечественной войны Андрей Боровых совершил около 600 боевых вылетов, провел более 150 воздушных боев, сбил лично 32 фашистских самолета и 14 — в групповых боях. Сотни раз был рядом со смертью и сотни раз уходил от нее невредимым. Время стерло из памяти многие эпизоды жарких воздушных схваток. Но до конца дней своих будет помнить Боровых первую встречу с фашистским самолетом в районе города Холм в феврале
1942 года. Первый воздушный бой принес ему первую победу. А вскоре, охраняя железнодорожную станцию Торопец, он сразил второй, а затем третий вражеский бомбардировщик. Успех окрылил молодого летчика. Он стал еще смелее и решительнее атаковать в бою противника, навязывать ему свою волю, захватывать инициативу и не выпускать ее из своих рук до победного конца. В полетах, во фронтовом небе оттачивал он боевое мастерство, отрабатывал приемы молниеносных ударов. Из месяца в месяц росло число сбитых им вражеских самолетов. А вместе с тем росла и его боевая слава среди воинов 16-й воздушной армии, в составе которой он сражался против агрессоров.
Успехи Андрея Боровых в первые же месяцы войны не были случайными. Еще будучи курсантом, а затем инструктором Чугуевской военной школы пилотов, он в совершенстве овладел техникой пилотирования, четко отработал все возможные приемы воздушного боя. Это помогло ему быстро войти в боевой строй, стать отважным воздушным бойцом.
Есть в наградном листе Андрея Боровых небольшая запись, сделанная более 30 лет назад во фронтовом штабе: «Боровых — летчик исключительной отваги, мужества и геройства. В воздушных боях не знает страха. Смело вступает в бой с превосходящими силами врага». Так оно в действительности и было. Подавляющее большинство воздушных боев Андрей Боровых провел с врагом, на стороне которого было явное численное превосходство. И не было случая, чтобы он уклонился от боя, спасовал перед фашистскими летчиками, даже если их было в несколько раз больше.
— Врага надо бить, а не считать, — не раз говорил Боровых.
Это правило было для него законом боевой жизни.
Мало кому известны населенные пункты Лутовино, Малоархангельск, Гастомль, Колки, Красилово, Красное, Костяшево, Подлески, Сивки, Тужинск. Но для Андрея Боровых они стали яркой страницей его боевой биографии. Именно здесь, над этими населенными пунктами, он провел в воздухе наиболее жаркие схватки с врагом. Здесь нашли свой бесславный конец от разящих ударов мужественного летчика многие хваленые немецкие «юнкерсы», «мессершмитты», «хейнкели», «фокке-вульфы». Их изуродованные, пробитые пулями и снарядами обломки с черными крестами навечно похоронила советская земля.
Но было бы отступлением от истины, если бы мы написали, что на протяжении всех лет войны Боровых одерживал только победы. Нет. На войне, особенно в единоборстве с сильным и коварным противником, так не бывает. Случались и неудачи. [154] Правда, не так много. Но их не вычеркнешь из памяти, как не выбросишь слова из песни.
...Как-то раз в штаб полка передали, что фашисты готовят крупный налет на район Зубцова, где стояли наши танковые части. Надо было срочно прикрыть этот-район с воздуха. Выполнение боевого задания поручили группе истребителей, в составе которой находился и Андрей Боровых. Шесть краснозвездных «ястребков» немедленно взмыли в небо.
Шли на небольшой высоте. Рядом с истребителем Боровых летели самолеты Баранова, Казначеева, Крупина, Томильченко, Шевцова. Вот и заданный район. Где-то там внизу, в лесной чаще, укрылись наши танкисты. Сверху хорошо виден огромный лесной массив. Вокруг леса несколько сожженных деревень, изрезанные гусеницами, исхлестанные снарядами посевы.
Патрулировать в небе пришлось долго. «Ястребки» то стрелой устремлялись ввысь, оставляя за собой сероватую дымку кружев, то стремглав падали вниз, меняя высоту. Но враг не появлялся. И когда дежурство уже близилось к концу, в эфире вдруг раздался предупреждающий голос с земли:
— Внимание! С запада приближается большая группа фашистских бомбардировщиков!
«Юнкерсы» шли прямым курсом в район расположения наших танковых частей. Еще несколько минут — и они обрушат свой смертоносный груз на танкистов. Надо во что бы то ни стало сорвать их план, И «ястребки» молниеносно врезаются в строй фашистских бомбардировщиков. Андрей Боровых с ходу атакует ведущего. Гитлеровец, видимо, не ожидавший такой дерзкой атаки, пытается резко отвернуть в сторону, но поздно. Снаряды «ястребка» хлестнули бомбардировщик по плоскостям, ударили в фюзеляж. «Юнкерс» вспыхнул и развалился на части. В этот момент Михаил Баранов поджег второй бомбардировщик. Не принимая боя, остальные самолеты врага повернули обратно.
— Прекратить преследование! Всем вернуться в заданный район! — передал по радио Боровых.
Но не успели еще летчики перестроиться и занять свое место над районом расположения наших танков, как на них из-за облаков, словно стая голодных коршунов, набросились 12 «мессершмиттов». И советские истребители снова вступили в бой. Через несколько минут Боровых удалось сразить одного из фашистов. Однако понесла потери и наша группа. Один из «ястребков» был подожжен, и летчик, стараясь сбить пламя, резко пошел вниз. Вскоре выбыл из боя второй наш истребитель, [155] оказался подбитым третий. Это еще больше изменило соотношение сил. Все труднее становилось вести бой трем оставшимся экипажам. У самолета, которым управлял Андрей Боровых, отказала пушка, кончились патроны в пулеметах, на исходе был бензин. Надо уходить, но 11 «мессершмиттов» плотно преграждают путь, непрерывно обстреливают.
И вот тогда Боровых решил перехитрить фашистов. Измотав их сложными разворотами, он неожиданно скользнул под один из «мессеров» и, маскируясь в лучах солнца, ушел в сторону расположения войск противника. Баранов и Томильченко повторили маневр командира. Гитлеровцы, рассчитывавшие, что наши летчики будут пробиваться на восток, к своим, потеряли из виду советские «ястребки». Оторвавшись от противника, наши самолеты кружным путем вернулись на свой аэродром.
Когда Андрей Боровых докладывал о результатах воздушного боя, командир полка майор В. Ф. Волков, с сочувствием вглядываясь в осунувшееся, покрытое пороховой гарью и потом лицо летчика, задумчиво произнес:
— Я знаю, лейтенант, о подробностях боя. Только что поступило донесение. Танкисты подтвердили, что вы успешно отразили налет вражеских бомбардировщиков, не дали им возможности сбросить бомбы на цель. И за это они объявляют вам благодарность.
Боровых устало улыбнулся. Было радостно сознавать, что одержана еще одна победа, сохранены подготовленные для наступления танки. Да не так уж часто удается уничтожить за считанные минуты три вражеских самолета. Но гибель товарищей...
Как бы догадываясь о мыслях молодого летчика, командир полка вдруг спросил:
— Значит, в бою уничтожили три фашистских самолета?
— Так точно, товарищ майор.
— А наши потери — тоже три самолета?
— Да, в бою мы потеряли три самолета.
— Много потеряли, очень много! — с горечью проговорил командир полка. — Мы не можем, не имеем права мириться с такими потерями, товарищ лейтенант. Давайте-ка еще раз проанализируем весь ход боя, попробуем найти причины гибели наших истребителей.
Нет, не зря командир полка заставлял тогда Андрея Боровых еще и еще раз воскрешать картину минувшего боя. Это помогло летчику лучше разобраться в своих действиях, глубже вникнуть в тактические приемы боя. И он, этот бой, запомнился летчику-истребителю Андрею Боровых на всю жизнь. Молодой командир стал действовать со своей группой более осмотрительно и расчетливо.
— А за гибель наших «ястребков» мы еще расквитаемся! — пообещал тогда своим боевым товарищам Боровых.
И эти слова прозвучали как клятва.
Такая возможность представилась уже через несколько дней. Было это в районе города Белый. В тот день Боровых летел ведущим, рядом шли еще два наших истребителя. В это время на горизонте показались пять фашистских бомбардировщиков в сопровождении четырех «мессершмиттов». Имея тройное численное превосходство, уверенные в своей силе, гитлеровские летчики, не меняя курса, продолжали путь в наш тыл.
Андрей Боровых, сделав боевой разворот, на полной скорости устремился на врага. Исход боя решали секунды. Надо было не дать фашистам перестроиться для отражения атаки, занять выгодное положение. Когда расстояние между самолетами сократилось до 600 метров, он дал по сомкнутому строю «юнкерсов» залп реактивными снарядами. Один из вражеских бомбардировщиков, перевернувшись несколько раз в воздухе, рухнул на землю, второй был, видимо, сильно поврежден и, оставляя за собой черную полосу дыма, стал быстро терять высоту, третий, беспорядочно сбросив бомбы, повернул обратно.
Разделавшись с ведущей группой, Боровых поспешил на помощь товарищам, которые вступили в бой с другими бомбардировщиками. Но в этот момент на него набросились сразу четыре «мессершмитта», неожиданно появившиеся из-за облаков. Один из гитлеровских летчиков зашел сверху и приготовился открыть огонь по советскому истребителю. Разгадав замысел врага, Боровых резко сбавил газ, и «ястребок» перешел на скольжение. Повинуясь воле летчика, самолет уменьшил скорость, и пулеметная очередь, пущенная с «мессершмитта», прошла мимо. Когда же обманутый фашист проскочил вперед, Андрей Боровых ударил по нему из пушек.
— Получай, гад!
Нырнув в облака, Боровых оторвался от преследователей и присоединился к своей группе. На аэродроме их ждал командир полка с только что полученной радиограммой: наблюдавший за воздушным боем командующий фронтом генерал-лейтенант И. С. Конев объявил Боровых благодарность за отличное ведение боя и два сбитых вражеских самолета.
Так уже в первом воздушном бою Андрей Боровых отомстил врагу за гибель наших «ястребков» в районе Зубцова. [157] Для Андрея Боровых, как и для других советских авиаторов, война стала великой школой мужества. Он и на фронте продолжал учиться, пополнял свои знания, совершенствовал летное мастерство, обобщал полученный в сражениях опыт. С каждым боевым вылетом он действовал все смелее и искуснее, более дерзко атаковал врага, стремился разить противника наверняка, не допускать ошибок, которые подчас могли стоить жизни. Когда же Боровых был назначен командиром звена, а затем командиром эскадрильи, он старался привить атакующий стиль и другим летчикам. Не терпя шаблона, он почти в каждом воздушном бою применял что-то новое, свое, неизвестное врагу.
— Летчик, — учил он своих ведомых, — должен не только в совершенстве владеть самолетом, но и обладать военной хитростью. Знания, помноженные на военную хитрость, — в этом успех боя, в этом ключ победы над сильным и коварным врагом.
К советам Боровых внимательно прислушивались летчики не только его эскадрильи, но и других эскадрилий полка. Кропотливо изучали его приемы управления воздушным боем истребителей и летчики других полков 16-й воздушной армии.
Постоянное совершенствование знаний положительно сказывалось и на практических боевых делах. Из месяца в месяц росло число вылетов, множилось число сбитых вражеских самолетов, сокращались собственные потери. Особенно успешно эскадрилья Боровых сражалась над просторами Белоруссии и Украины. Только с августа 1943 года по октябрь 1944 года летчики эскадрильи, которой командовал Боровых, совершили 685 боевых вылетов и сбили в воздушных боях 51 фашистский самолет. Поистине ученики достойны своего учителя! И не случайно эскадрилья Боровых считалась одной из лучших в 234-й авиационной дивизии.
Боровых хорошо знал тактику фашистов. Но вот командир эскадрильи стал подмечать, что в воздухе противник иногда отказывается от своих излюбленных приемов. Значит, у врага не выдерживают нервы. А раз так, нужно заставить гитлеровцев еще больше нервничать, чаще допускать ошибки. Тогда и добивать их будет легче. И Боровых вместе с летчиками полка чаще применяет новую тактику, различные приемы боя, чтобы успешнее бить врага на любых высотах, в любом количественном соотношении.
Эскадрилья Андрея Боровых действовала, как правило, на главных боевых направлениях. Она прикрывала наши наземные [158] войска, охраняла с воздуха речные переправы, крупные железнодорожные мосты, сопровождала на передовые позиции или в тыл врага советские бомбардировщики или штурмовики. Ей поручали воздушную разведку, перехват вражеской авиации, «свободную охоту». И какими бы трудными ни были эти задания, эскадрилья истребителей всегда выполняла их успешно.
За выдающиеся подвиги и умелое руководство боевыми действиями Андрей Боровых награжден многими орденами, в том числе орденом Ленина, пятью орденами Красного Знамени, орденом Александра Невского. Но всякий раз, когда я просил его рассказать, за какие именно бои вручены ему эти награды, он отвечал немногословно, скромно умалчивая о собственных подвигах. Зато с какой теплотой говорил он о своем бывшем командире полка Герое Советского Союза Викторе Федоровиче Волкове, о командирах эскадрилий Героях Советского Союза Иване Сергеевиче Зудилове и Иване Васильевиче Маслове, о боевом друге Михаиле Семеновиче Баранове, о комиссаре полка Войтенко, о штурмане полка Ануфриенко — обо всех, кто помогал ему осваивать боевое мастерство, познавать военное искусство, с кем в трудные годы войны делил он и горечь неудач, и радость побед. О своих же боевых победах — ни слова.
А рассказать было о чем. На том же Центральном фронте Андрей Боровых за один только месяц сразил в небе восемь фашистских самолетов. Он участвовал со своей эскадрильей в оборонительных, а затем в наступательных боях на Курской дуге. Особенно отличился в воздушных схватках при отражении так называемого «звездного» налета фашистов на его родной город Курск. В том бою было сбито более 150 самолетов противника. Это значительно поубавило пыл у гитлеровцев. Случилось так, что Андрей Боровых защищал от врагов свой родной город. В Курске жили его отец и мать, родные братья и сестры. Не знали еще тогда Анна Семеновна и Егор Григорьевич, что их сын вместе с другими советскими воинами нещадно бьет фашистов где-то совсем рядом. Не знал еще тогда и Андрей, что во время одного из налетов вражеской авиации на город в огне пожарищ погиб его отец. И об этом умолчал Боровых. Не любит он говорить о своем личном горе, о пережитом.
Боевую биографию отважного летчика-истребителя дополнили его боевые друзья, которых с трудом удалось разыскать спустя четверть века. Это те, кто хорошо знал Андрея Боровых, кто вместе с ним сражался во фронтовом небе, кто видел его в боях, знал о его подвигах и мужестве. [159]
Фронтовые друзья помогли уточнить и многие памятные боевые операции, в которых особенно ярко и щедро проявился воинский талант летчика-истребителя Андрея Боровых.
...Белорусский фронт. Ранняя осень 1944 года. Уже несколько дней моросит мелкий, не прекращающийся ни на минуту дождь. По земле стелется серая дымка тумана. А вокруг нескончаемая пелена набухших, медленно плывущих облаков.
— Ну и разгулялась непогодушка. И когда это только кончится, — оглядывая горизонт, недовольно басит Боровых.
— Да, в такую непогодушку не полетишь. Придется ждать, — соглашается с командиром эскадрильи штурман полка.
И вдруг приказ: срочно выслать группу летчиков на розыски нашего кавалерийского соединения, попавшего в районе Бреста в окружение. Кавалеристы совершали рейс в глубокий тыл врага. На обратном пути лишились средств связи. Необходимо установить точные координаты соединения и помочь им вырваться из окружения.
Легко сказать «выслать». Кто же решится лететь в такую погоду? Да и что можно разглядеть на земле сквозь густую завесу облаков и тумана? Но лететь надо. Там, в глубоком тылу, ведут тяжелый, неравный бой с врагом наши кавалеристы. Им нужна помощь, срочная, существенная. И такую помощь могут оказать только летчики, отлично владеющие авиационной техникой, хорошо ориентирующиеся в воздухе в любых условиях.
И вот уже четверка истребителей взяла курс на запад. Ее ведет командир эскадрильи Андрей Боровых. Летчики сравнительно спокойно пересекли линию фронта — фашисты никак не ожидали появления в такую погоду авиации, — а затем, вынырнув из облаков, на бреющем полете, едва не касаясь верхушек деревьев, начали осматривать местность. Они проносились над оврагами и пашнями, внимательно обследовали каждую рощу, каждую балку, где могли укрыться конники. Но внизу — никакого движения, словно все вымерло.
Андрей Боровых давно уже потерял счет времени. От сильного напряжения покраснели глаза, стала мокрой от соленого пота гимнастерка. Надо бы дать летчикам отдохнуть, но где там! Дороги каждый час, каждая минута. Попавшие в беду люди ждут помощи.
Много раз вылетал и вновь возвращался на аэродром Андрей Боровых со своими ведомыми. И лишь к концу вторых суток кавалерийское соединение удалось обнаружить. Вскоре ему были доставлены боеприпасы, продовольствие, рация. А на следующий [160] день летчики шквальным огнем пулеметов и пушек помогли кавалеристам вырваться из окружения.
Что и говорить, трудное это было задание. Многие не верили в его успех. Но эскадрилья Боровых и на этот раз блестяще справилась с выполнением приказа командования. Помогли выдержка, настойчивость, мужество, летное мастерство.
А разве можно забыть воздушный бой над Вислой? Опыт этого боя, в котором умело сочетались и тактика, и мастерство, продолжают и сейчас еще изучать в летных школах, военных академиях. А было дело так. Как-то раз, патрулируя над Вислой, Андрей Боровых с тремя ведомыми встретился в воздухе с 20 «фокке-вульфами». Чтобы обмануть врага, наши летчики повернули обратно, сделав вид, что не принимают боя. Но, зайдя в облачность, они резко изменили курс и почти молниеносно оказались над фашистскими самолетами. Поочередно появляясь из-за облаков, «ястребки» обрушивали на «фокке-вульфы» лавину огня и снова взмывали ввысь. Гитлеровцы никак не могли понять, сколько же истребителей их атакуют. Уже четыре сбитые вражеские машины догорают внизу, а удары «ястребков» не ослабевают. Так четыре советских летчика выиграли бой против 20 фашистов. И здесь, в этом бою, победили мужество, военная хитрость, находчивость, умение до конца использовать все имеющиеся у летчика возможности.
Последние месяцы войны Андрей Боровых провел почти в непрерывных боевых полетах на Варшавском, а затем на Берлинском направлениях. И здесь ему пришлось участвовать во многих воздушных боях, помогать с воздуха нашим наземным войскам добивать врага. И не было случая, чтобы он потерпел в бою неудачу. За это время его самолет не получил ни одного повреждения, ни одной пробоины. Да, это был действительно летчик высшего класса, настоящий герой!
Двадцатилетним пареньком ушел Андрей Боровых в 1941 году добровольцем на фронт. Когда же закончилась Великая Отечественная война, прославленному летчику-истребителю, командиру эскадрильи было всего лишь 24 года!
Так, в боях и сражениях мужала и закалялась юность этого удивительно храброго и талантливого воина, верного сына социалистической Родины, подлинного героя нашего времени, олицетворяющего собой новое, советское поколение людей.