— Ребята, Владислав Волков вернулся! — закричал вихрастый парень.

Из подрулившего «яка» вылез широкоплечий мужчина в синем комбинезоне и, размахивая шлемофоном, направился к группе курсантов, внимательно следивших за полетами своих товарищей. На его смуглом лице с густыми выгоревшими бровями озорно блестели глаза.

— Привет, Волков! Здравствуйте, Владислав Николаевич! — послышалось со всех сторон.

— Чем занимался сегодня?

— Пилотировал в зоне.

— Как с фигурами?

— В порядке.

За время учебы в авиационно-спортивном клубе этих разных по возрасту и профессии людей сдружило небо, неудержимая страсть к полетам. Среди них были рабочие, инженеры, студенты. Некоторые приезжали издалека — из Зарайска, Воскресенска, Люберец, Калининграда. Зимой изучали теоретические дисциплины, а летом проводили тренировочные полеты.

Их всех влекло небо. Однажды одержав над ним победу, они стали его вечными пленниками... Счастливыми пленниками поросших ромашкой аэродромов, хрупких планеров, ярких, как полевые цветы, парашютов и легких спортивных самолетов...

Несколько лет назад здесь совершал прыжки с парашютом Константин Петрович Феоктистов — он готовился тогда к космическому полету. Аэроклубовские парашютисты — народ молодой. А тут человеку под сорок, кандидат наук, седина пробивается, [199] а он учится прыгать, словно школьник. Зачем? Строили разные догадки, шутили.

Зато когда увидели его среди членов экипажа корабля «Восход», стало не до шуток.

Волкова считали новичком — еще и года не было, как он здесь. Между тем впервые в аэроклуб он пришел почти 15 лет назад. Правда, тогда он успел пройти лишь теоретический курс.

Есть люди, которые как бы рождены для одного дела в жизни. Они читают только нужные им книги, ходят только на интересующие их лекции. Они однолюбы со школьной скамьи. И потом, когда они совершают то, к чему готовились всю жизнь, писать о них легко и увлекательно.

Таким был Владислав Николаевич Волков.

Любовь к небу у каждого человека в крови. Делая свой первый шаг, мы уже смотрим в небо. Научившись ходить, мечтаем научиться летать. Небо в нас от рожденья и до последнего дня, ибо это всегда простор, свобода, солнце!

Оно всегда разное, наше небо. Радостное небо восходов, и исполненное вечных тайн бархатное ночное небо, грустное небо дождей, звонкое небо весны и нежное — осени. Оно разное и всегда одно.

Почему же тогда не все становятся летчиками? Но об этом ниже.

Незадолго до второго полета в космос Волков сообщил мне по секрету, что работает над книгой.

— Никогда не думал, что это так трудно. Раз двадцать порывался бросить, но, понимаешь, обещал ребятам...

— Каким ребятам?

— Приходится часто выступать перед школьниками, студентами... И всякий раз меня спрашивают, как стать космонавтом... Вот и решил рассказать, что путь в космос — это каждодневный упорный труд. В моей биографии до первого космического полета (а я хочу непременно полететь еще раз!) не было ничего необычного. Она как две капли воды похожа на жизнь моих сверстников. Но наверное, в этом-то и сила нашего поколения. Многие из моих товарищей могли бы оказаться на моем месте, но мне, пожалуй, просто чуть больше повезло... Так что эта книга о поколении, родившемся в тридцатые годы...

Во время полета орбитальной станции «Салют» «Комсомольская правда» опубликовала несколько отрывков из этой книги. Читая их, я вспоминал слова Владислава — в самом деле, ничего необыкновенного в его биографии не было: учился, работал, как все. [200]

Что же тогда сыграло в его жизни решающую роль, помогло стать летчиком-космонавтом? Это весь уклад нашей жизни, наша социалистическая действительность. Владислава, как и каждого из нас, с детства окружала атмосфера доброжелательности, готовности помочь словом и делом. Как и каждого из нас, его окружали замечательные люди, не жалевшие сил, чтобы сделать из него человека, полезного обществу.

Владислав Волков мог бы, как и Юрий Гагарин, сказать: «Людей с партийным характером, прямых, честных, относящихся к делу по-государственному, я повстречал немало... Эти люди носят шинели или летные куртки, но по натуре это рабочие люди. Они любят труд и ненавидят белоручек, умеют видеть в труде поэзию жизни, ее смысл. И за это им спасибо. Они научили меня по-настоящему трудиться на земле и в воздухе...»

Все это в сочетании с личной целеустремленностью, трудолюбием и позволило Волкову стать тем, кем он стал.

И может быть, еще одно.

Однажды Николай Петрович Каманин, рассказывая космонавтам о своих друзьях по челюскинской эпопее, вспоминал, какие трудности им пришлось преодолевать на пути в Арктику.

— Нет, мы нисколько не в обиде на свою судьбу, — сказал он. — Но право же, вам, молодым, чертовски везет. В какое время родились! Подумаешь — дух захватывает!

Да, в счастливое время родилось и выросло поколение первых звездопроходцев. То, что еще недавно считалось безумной фантазией, на их глазах становилось явью, прочно входило в жизнь.

Перед полетом на станции «Салют» журналисты спросили Владислава, что доставляет ему наибольшую радость в жизни.

— Честно говоря, — ответил он, — ощущение того, что людям нужна моя работа, моя профессия инженера-космонавта. Я буду бесконечно рад, если смогу внести хоть маленькую лепту в решение задач, стоящих сейчас перед космической техникой. Дорогу в космос выбирают однажды. С нее не свернуть. И чтобы шагать в ногу с веком, нужна напряженная, упорная, кропотливая работа... Предстоят важные эксперименты. Экипаж будет стараться выполнить программу как можно лучше. Каждый полет — ответственная задача. И в то же время странная вещь: несмотря на то, что будет действительно трудно, я жду не дождусь, когда наш корабль выйдет на орбиту и я смогу сказать: «Здравствуй, космос!» [201] Так мог заявить человек, нашедший свое призвание, когда работа, даже самая трудная и тяжелая, стала для него большой радостью, смыслом жизни.

Анастасия Григорьевна Волощенко, классный руководитель Волкова, замечательная учительница, награжденная орденом Ленина, рассказывает:

— Не помню, чтобы Владислав с кем-нибудь ссорился. Веселый, озорной, он всегда был в самом центре ребячьего клубка, энергии — через край. Пел хорошо, рисовал.

И вот неожиданный штрих: на выставке школьной изостудии отмечались рисунки Волкова — самолеты, самолеты. Правда, пока это лишь мальчишеское увлечение, мечта, заманчивая и туманная. А может быть, намек на судьбу?

Наступала пора отрочества. Хотелось поскорее стать взрослым, значимым, хотелось самостоятельности — в мыслях и поступках.

Об этой поре Владислав вспоминал:

«У нас не было твердой почвы под ногами, той самой, стоя на которой мы сразу поднялись бы на голову выше. Этой почвой и мечтой нашей должен был стать комсомол.

Разговоры о комсомоле для нас стали смыслом всех философствований. Внутренне мы уже готовы к вступлению в союз. И это совершенно искренне. И сейчас, спустя 22 года, могу сказать то же, что думал тогда. Решение быть комсомольцем, носить комсомольский билет, такой же точно, какой берегли Павка Корчагин и наша землячка Зоя Космодемьянская, родилось закономерно осмысленно».

В марте 1950 года в Тимирязевском райкоме комсомола Волкову вручили тоненькую книжечку — свидетельство принадлежности к Ленинскому Коммунистическому Союзу Молодежи.

«Что со мной творилось! Пулей вылетел из подъезда райкома и на ходу вскочил в трамвай. Путь от остановки до дома я тоже проделал бегом. И вот уже, с трудом переводя дыхание, звоню в квартиру. Дверь открыла мама и с удивлением поглядела на меня:

— Что с тобой? Кто за тобой гнался?

Кричу с порога:

— Мама, мама, приняли!.. Понимаешь? Приняли в комсомол!

Я знал, что родные ждут меня, но, когда зашел в комнату, растерялся. За столом в белых-белых рубашках сидят папа и Борис, мой младший брат. А когда я устроился на стуле, пришли все соседи по нашей квартире, тоже нарядные и торжественные. [203]

Встал отец. Подошел ко мне, обнял:

— Вот ты стал уже совсем взрослым. Для тебя выше чести, чем носить это высокое имя — комсомолец, нет. Запомни и то, что за право носить книжечку, которую тебе вручил сегодня райком, мои сверстники расплачивались не водицей — собственной жизнью. Если бы ты об этом всегда помнил... Я верю тебе, сын. И надеюсь, что ты понял: сегодня тебе вручили не просто билет, а доверие миллионов молодых людей твоей страны. И тебя спросят, и не раз, как ты им дорожишь, делами какими ответишь. Помни об этом всегда.

Отец крепко-крепко пожал мне руку, как мужчина мужчине. Потом поздравили меня все, кто пришел к нам.

Я чувствовал себя именинником. Мысленно я дал себе клятву: «Быть еще лучше, чем это было до сегодняшнего дня, ведь я уже взрослый человек, к тому же я теперь комсомолец»».

Последний год обучения в школе был заполнен раздумьями о выборе профессии, о пути в жизни. Ребята допоздна засиживались в классе, спорили, доказывали, делились друг с другом сокровенными мыслями.

А у Владислава все больше крепло желание стать летчиком-истребителем, в 1952 году он поступил в аэроклуб. Теоретические занятия проводились по вечерам в помещении МАИ Центрального аэроклуба имени Чкалова. Нелегко было совмещать занятия в школе, аэроклубе и спорт. Но Владислава хватало на все. Он уже мысленно представлял себя в летной форме.

В семье Волковых все «болели» авиацией. Отец, Николай Григорьевич, всю жизнь проработал в авиационной промышленности, мать, Ольга Михайловна, тоже не один год вычерчивала узлы и детали крылатых машин. Так что решение сына продолжить семейную традицию не встречало возражений. Да и какие могли быть возражения? Авиация всегда была миром самых совершенных машин, передовой технологии, миром сильных и мужественных людей. Единственное, в чем сомневались родители, — может быть, сыну лучше пойти в авиационный институт?

В окончательном выборе пути Владиславу помог его дядя, Петр Михайлович Котов, бывший летчик, храбро сражавшийся с врагом в годы Великой Отечественной войны.

Однажды, когда Петр Михайлович еще служил в армии, он приехал в отпуск к Волковым.

— Так, значит, решил стать летчиком? — спросил он у Владислава.

— Да, — твердо ответил тот.

Петр Михайлович помолчал, потом [203] сказал:

— Ты уже взрослый человек и должен все понимать. Просто летать — дело нехитрое. Хорошо летать, быть авиационным специалистом посложнее. Для этого нужны знания. Современный самолет, авиационная техника требуют от летчика очень многого. Он должен в совершенстве знать основы авиационной техники, аэродинамику, системы управления, электронное и радиооборудование. А тут без высшей математики, физики не обойтись. И это, дорогой мой, далеко не все. Учиться придется всю жизнь, но для начала нужен солидный фундамент...

И Владислав поступил в Московский авиационный институт имени Серго Орджоникидзе, который годом раньше без отрыва от производства заочно окончил его отец.

Молодой студент быстро завоевал авторитет на курсе: он хорошо учился, был непременным участником вечеров самодеятельности, заядлым любителем футбола, хоккея, бокса, тенниса, даже ухитрялся посещать школу спортивных тренеров.

И вот Владиславу вручен диплом инженера. Старший сын, казалось, встал в один ряд с отцом-самолетостроителем, и отныне они пойдут одним путем. Владислав получил назначение в конструкторское бюро.

Космическая техника развивалась стремительно. За первыми кораблями, на которых вслед за Юрием Гагариным поднялись на орбиту несколько космонавтов, появились другие. На корабле «Восход» осуществил успешный полет в космос ученый Константин Феоктистов, с которым Владиславу Волкову не раз приходилось встречаться по работе. Оба инженера были твердо убеждены в том, что для успешного решения новых, более сложных научно-технических задач экипажи космических кораблей кроме летчиков должны включать специалистов различного профиля.

Как-то Волков в беседе с академиком Королевым выразил желание стать космонавтом и в качестве аргумента сослался на то, что-де на счету у него уже есть прыжок с парашютом. А чтобы было больше шансов для зачисления в отряд космонавтов, Владислав по рекомендации известного летчика Сергея Анохина поступил в аэроклуб и стал летчиком-спортсменом. Убежденность, настойчивость, с которой он добивался цели, в конце концов возымели действие — Волкова допустили к специальным тренировкам.

Сергей Павлович Королев, беседуя с новичками, говорил:

— Нам нужны в космосе механики, конструкторы. Слетаете, посмотрите, что к чему, а потом будете строить. [204]

Владислав тренировался вместе с Алексеем Елисеевым и Валерием Кубасовым. Трудно было во время головокружительного вращения на центрифуге, в звенящей тишине сурдокамеры, на многочасовых занятиях в учебном корабле. Но упорство помогало преодолевать все преграды.

Николай Николаевич Мартынов, начальник авиационного спортивного клуба, где учился Волков, на встрече с журналистами сказал:

— В институты, техникумы подчас попадают люди случайные, равнодушные к своей будущей профессии. У нас таких нет. Их просто не может быть.

В самом деле, кто захочет после работы слушать лекции по теории полета или авиационной метеорологии? А кого заставишь подниматься до рассвета и мчаться за город на полеты или прыжки с парашютом? Конечно же, только такие одержимые, как Волков и его товарищи.

В отряде космонавтов, куда Владислав был зачислен в сентябре 1966 года, стало еще труднее, но он успешно закончил программу подготовки к полету, изучил конструкцию корабля и работу его систем, приобрел необходимые навыки для выполнения научных экспериментов и эксплуатации систем корабля.

Мне несколько раз довелось бывать на тренировках Волкова в учебном корабле и на стыковочном тренажере. Его всегда отличали собранность, упорство. В журнале учета тренировок оценки, полученные Владиславом во время подготовки, — «пять», «пять», «пять»...

Первый полет в космос Владислав Волков совершил в октябре 1969 года. На околоземную орбиту тогда были выведены три корабля «Союз». Одной из основных задач группового полета являлось создание большой системы, в которой пилоты космических кораблей взаимодействовали с обширным комплексом автоматических средств, включавшим различные устройства управления, получения и оперативной отработки информации и связи. В эту систему помимо кораблей «Союз» были включены средства наземного командно-измерительного комплекса, научно-исследовательские суда, расположенные в различных пунктах акватории Мирового океана, и спутники связи «Молния-1». Бортинженер «Союза-7» Владислав Волков участвовал в отработке различных методов космической навигации, одни из которых основывались на измерении положения звезд относительно горизонта Земли, другие — на измерении положения корабля относительно наземных ориентиров. Для проведения этих экспериментов корабли были оборудованы астроориентаторами, [205] автоматическими звездными датчиками, секстантами и другой аппаратурой.

О проделанной работе Волков рассказывал:

— При проведении навигационных измерений и наблюдений мне пришлось осуществлять управление кораблем с помощью ручной системы ориентации, установленной в орбитальном отсеке. Корабль необычайно послушен, очень четко реагирует на малейшие отклонения ручки управления.

...Одновременное решение навигационной задачи для двух кораблей позволяло одним корректирующим импульсом осуществить сближение с нескольких десятков километров до 500 метров. Дальнейшее сближение и взаимное маневрирование производились на основе измерений параметров относительного движения кораблей.

Проведенные эксперименты показали, что принятые методы автономной навигации вполне обеспечивают выполнение заданных маневров в космическом полете.

Опыт, полученный в результате полета кораблей «Союз», подготовил создание на околоземной орбите первой научной станции «Салют».

Двадцать месяцев между двумя космическими стартами были заполнены у Волкова предельно. Даже если не говорить о напряженной подготовке ко второму полету в космос. Он участвовал в нескольких комсомольских конференциях, побывал в Армении, Азербайджане, Узбекистане, совершил большую поездку по Дальнему Востоку, Сахалину, Хабаровскому краю. Наконец, Волков был занят еще одним, далеко, по его словам, не легким делом — писал книгу.

Многие запомнили его веселым, остроумным. Владислав обладал удивительным качеством — умением создавать дружескую, теплую атмосферу. Так было везде, где бы он ни работал, так было в любой аудитории, где ему приходилось выступать. Так было и в каждом полете.

Когда мы провожали экипаж «Союза-11» из Звездного городка на аэродром, был ветреный, пасмурный день. Все молча заняли места в автобусе. Но не успели отъехать, как раздался дружный хохот, и через минуту уже весь автобус буквально ходил ходуном от смеха — удержаться не было никаких сил. Это Владислав «вспомнил» свою очередную «историю».

Недаром говорят, веселье — это небо, под которым цветет все, кроме злобы. Дружеская атмосфера на борту космического корабля особенно ценна. С улыбкой, шуткой легче работать, легче преодолевать трудности. [206]

Владимир Александрович Шаталов перед полетом экипажа «Союза-11» сказал:

— Владислав Волков не новичок в космосе. Этого космонавта отличают целеустремленность, грамотность, мужество. Это удивительно жизнерадостный человек. Он любит шутку, песню. На орбите с ним не придется скучать.

А вот как характеризовал своего товарища Алексей Елисеев:

— У Владислава есть качества, очень нужные космонавтам, — любовь к радости, шутке, хорошей песне... Я слышал переговоры экипажа во время полета корабля «Союз-7» и чувствовал, что на борту не скучают. И тон радостного, хорошего настроения задавал Волков. Он — убежденный оптимист.

Все, кто близко был знаком с Волковым, знали, насколько ответственно относился он к своей работе, подготовке. Этого грамотного инженера, опытного космонавта часто можно было видеть и задумчивым, и озабоченным.

Накануне второго полета в космос Волков побывал в редакции журнала «Авиация и космонавтика». Естественно, речь зашла об орбитальных станциях, о том, как много они дадут науке, народному хозяйству. Я предложил Владиславу написать статью о способах получения информации о Земле на орбитальной станции. Подумав, он сказал:

— Знаешь, это очень интересно, но и трудно. Тут надо все как следует обмозговать.

Тема ему понравилась, и он стал обдумывать план будущей статьи:

— Фактически наибольшую ценность представляют два вида информации о Земле и ее атмосфере, полученные на орбите. Это изображения всех видов и спектры. Как получаются черно-белые, цветные фотографии, думаю, объяснять не понадобится. А вот о спектральном фотографировании придется рассказать. Кроме того/ изображения могут быть получены с помощью инфракрасной и радиолокационной техники. Однако информативность их ниже фотографий. А спектры! Это же целая область...

Владислав увлекся и начал говорить о значении систем, способных производить съемку в различных частях спектра:

— Изучение спектров отдельных участков поверхности в ультрафиолетовом, видимом, инфракрасном и микроволновом диапазонах электромагнитного излучения позволит располагать информацией о характере поверхности Земли и даже о породах, залегающих неглубоко.

Кто-то из присутствовавших [207] спросил:

— Значит, предстоит тщательная отработка методики получения информации?

— Такая методика уже отрабатывается, — ответил Волков. — Для этого проводились эксперименты во время полетов всех кораблей «Союз». Некоторые из них ставились одновременно в космосе, в воздухе и на Земле. Получение на орбите информации о Земле — задача сложная. Например, чтобы добывать сведения в интересах сельского хозяйства, по мнению специалистов, нужно иметь приборы, производящие съемку в десяти различных участках спектра.

Владислав коротко рассказал о том, что предстоит сделать на орбитальной станции, и обещал после полета заняться подготовкой статьи.

В соответствии с программой создания долговременных орбитальных станций в Советском Союзе с 7 июня 1971 года стала функционировать первая пилотируемая орбитальная научная станция «Салют». В этот день экипаж транспортного корабля «Союз-11» в составе командира корабля Георгия Тимофеевича Добровольского, бортинженера Владислава Николаевича Волкова и инженера-испытателя Виктора Ивановича Пацаева успешно выполнил стыковку с научной станцией «Салют» и перешел в ее помещения.

Добровольский, Волков и Пацаев были первыми, кто испытывал новый космический комплекс — орбитальная научная станция — транспортный корабль. На островке Родины, летевшем с фантастической скоростью, они были полны уверенности в том, что задание партии и народа будет выполнено. И они выполнили его, успешно провели множество научных и технических экспериментов. Результаты их наблюдений бесценны для науки, для космонавтики.

Двадцать четыре дня люди Земли видели отважных покорителей космоса на экранах телевизоров, слышали их голоса, с неослабным вниманием следили за их работой. Миллионы людей как бы сроднились с героями космоса. Все с нетерпением ждали возвращения космонавтов на родную землю. Их жизнь трагически оборвалась в момент, когда космический рейс был близок к завершению.

Создание космического комплекса — орбитальной научной станции «Салют» и транспортного корабля «Союз» — стоит в ряду выдающихся свершений человечества.

Первопроходцы, на долю которых выпало решение этой труднейшей задачи, — Георгий Тимофеевич Добровольский, Владислав Николаевич Волков, Виктор Иванович Пацаев проложили [208] новые пути в космосе, отдали во имя науки, для блага человечества самое дорогое, что есть у человека, — жизнь. До последней секунды не оставляли они пультов управления кораблем...

Покорение и освоение космоса — нового неизведанного мира — немыслимо без подвигов. Путь покорителей звездных далей усыпан не только розами. Это дело требует огромного напряжения человеческих сил, глубоких знаний, мужества и воли.

Первооткрывателям — людям, вступающим в единоборство с силами природы, чтобы вырвать у Вселенной ее тайны, — бывает всегда трудно. Не забудутся имена погибших авиаторов, первых покорителей стратосферы, мужественных исследователей Арктики, подвиги тех, кто, преодолев земное тяготение, первыми вышли в просторы космоса.

В те скорбные дни в «Правде» было опубликовано стихотворение Евгения Евтушенко, посвященное памяти Георгия Тимофеевича Добровольского, Владислава Николаевича Волкова и Виктора Ивановича Пацаева. В нем есть такие строки:

Пройдет время, к иным мирам устремятся новые космопроходцы. И на борту их космических кораблей благодарные потомки начертают имя Владислава Волкова, имена его отважных товарищей.