Ахматова Анна Андреевна
Поэт
* 11.06.1889 м. Большой Фонтан, близ Одессы
05.03.1966
Родилась в м. Большой Фонтан, близ Одессы. Отец — морской инженер-механик. С 1890 семья жила в Царском Селе, где Ахматова училась в Мариинской гимназии, а лето обычно проводила вместе с семьей под Севастополем. Сильнейшей любовью, духовной и поэтической родиной оставалось до конца жизни Царское Село, неотрывное от имени Пушкина. Стихи начала писать рано и в девические годы написала их ок. 200; отдельные стихи, дошедшие до нашего времени, относятся к 1904—05. В 1903 познакомилась с Н. Гумилевым — он был старше ее на три года и тоже учился в Царскосельской гимназии. (Они поженились в 1910.) После развода родителей Ахматова вместе с матерью переезжает в Евпаторию — ей грозил туберкулез, бывший бичом семьи. Гимназический курс она проходила на дому. Но уже в 1906—07, несколько оправившись, стала учиться в выпускном классе Фундуклеевской гимназии в Киеве, а в 1908—10 на юридическом отделении Высших женских курсов. Все это время не переставала писать стихи. Судя по немногим из них сохранившимся, а также по высказываниям самой Ахматовой, на нее оказывали тогда заметное влияние В. Брюсов, А. Блок, несколько позднее М. Кузмин, а также французские символисты и «проклятые» (П. Верлен, Ш. Бодлер и др.), из прозаиков К. Гамсун. Весной 1910 Ахматова вместе с Н. Гумилевым уезжает в Париж. Там произошло ее знакомство с А. Модильяни, запечатлевшим облик двадцатилетней Ахматовой в карандашном портрете. После первой публикации в «Сириусе» Ахматова печаталась во «Всеобщем журнале» (1911. № 3), журнале «Gaudeamus» (№ 8—10), а также в «Аполлоне» (№ 4). Последняя публикация вызвала сочувственный отклик В. Брюсова («Русская мысль». 1911. № 8). Стихи же в «Аполлоне» вызвали пародию В. П. Буренина («Новое время». 1911. 29 апр.). В том же году состоялось и первое публичное выступление Ахматовой с чтением своих стихов в Обществе ревнителей художественного слова. Получила она и твердое одобрение своей поэтической работы от Н. Гумилева, до того относившегося к стихотворным опытам своей невесты и жены с некоторой сдержанностью и осторожностью. Каждое лето, вплоть до 1917, Ахматова проводила в имении своей свекрови Слепнево (Тверская губ.), которое сыграло в ее творчестве значительную роль. Скудная, по ее словам, земля этого края дала ей возможность прочувствовать и познать потаенную красоту русского национального пейзажа, а близость к крестьянской жизни обогатила знанием народных обычаев и языка. В ахматовской поэтической топонимике Слепнево занимает наряду с Царским Селом, Петербургом, Москвой и Причерноморьем особое и, безусловно, важное место. В 1911 она была введена в состав организованного Н. Гумилевым «Цеха поэтов», где исполняла обязанности секретаря. В 1912 «Цех поэтов» сформировал внутри себя группу акмеистов (см. акмеизм), которая провозгласила в своих манифестах и статьях опору на реалистическую конкретность, начав тем самым творческую полемику с символистами. Появившаяся в 1912 первая книга Ахматовой «Вечер» (СПб.) не только отвечала требованиям, сформулированным вождями акмеизма Н. Гумилевым и С. Городецким, но в какой-то степени и сама послужила художественным обоснованием для акмеистических деклараций. Книге предпослал предисловие М. Кузмин, отметивший характерные для ахматовской поэзии черты: острую восприимчивость, приятие мира в его живой, солнечной плоти и — одновременно — внутреннюю трагедийность сознания. Он также подметил в художественном мире Ахматовой и связь конкретных предметов, вещей, «осколков жизни» с «переживаемыми минутами». Сама Ахматова эти особенности своей поэтики связывала с воздействием на нее И. Анненского, которого она называла «учителем» и чей «Кипарисовый ларец» был для нее в те годы настольной книгой. Наиболее чуткие критики указывали на близость Ахматовой к традициям русского реализма, в т. ч. и классической прозы.

Акмеистическая эстетика, верность которой Ахматова подчеркивала и в поздние свои годы, противостояла символизму: «Наш бунт против символизма совершенно правомерен, потому что мы чувствовали себя людьми ХХ века и не хотели оставаться в предыдущем…» В 1912—13 она охотно выступала с чтением стихов в кабаре «Бродячая собака», во Всероссийском литературном обществе, на Высших женских (Бестужевских) курсах, в Тенишевском училище, в здании Городской думы и имела исключительно большой успех. 18 сент. 1915 у Ахматовой и Гумилева родился сын Лев. Слава Ахматовой после появления «Вечера», а затем «Четок» оказалась головокружительной — на какое-то время она явно закрыла собой многих своих современников-поэтов. Ее называли русской Сафо, она сделалась излюбленной моделью для художников, стихотворные посвящения составили антологию «Образ Ахматовой» (Л., 1925).

По общему справедливому мнению, Ахматова была несравненным по поэтическому своеобразию художником любви. Ее новаторство первоначально проявилось именно в этой традиционно вечной теме. И критика, и поэты, и читатели отмечали «загадочность» ее лирики; при всем том, что стихи казались страничками писем или оборванными дневниковыми записями, крайнее немногословие, скудость речи оставляли впечатление немоты или перехвата голоса. Перед читателями 10-х, привыкшими к пестроте поэтических групп, к символистским «провалам» и «безднам», к жеманничанью «дамской» поэзии, к декадентской «распутице», возник художник большой и своеобразной силы. Ахматова в своих стихах, как и в жизни, была очень женственна, но в нежности ее поэтического слова выявлялись властность и энергия. Лирика Ахматовой, внешне не похожая ни на чью из современников и ни на чью из предшественников, была тем не менее достаточно глубоко укоренена в русской классике. С появлением «Белой стаи» (1917) стало ясно, что лирическая тема Ахматовой была шире и многозначнее обозначенных конкретных ситуаций. В стихи Ахматовой входила эпоха. Уже редко кто по привычке мог назвать Ахматову поэтом «несчастной любви»: в стихах, предшествовавших «Четкам», и особенно после выхода этой книги возник иной масштаб. Одним из первых, кто не только увидел этот новый масштаб, но объяснил его, предугадав едва ли не весь будущий путь Ахматовой, был Н. В. Недоброво. Он отметил не только трагедийность ее мироощущения, но и внутреннюю мужественность — это наблюдение Ахматова особенно ценила. Об органичной твердости ее души и стиха никто до Н. Недоброво не говорил, лишь привычно отмечали ее пресловутую хрупкость и надломленность. Как показала вся дальнейшая жизнь, давшая литературе «Реквием» и «Поэму без героя», — трагедийность и мужественность были главными свойствами ее поэтического таланта.

После революции Ахматова издала сб. «Подорожник» (1921), «Anno Domini MCMXXI» (1921). В отличие от многих своих друзей и знакомых она не эмигрировала, знаменитой стала ее поэтическая инвектива «Мне голос был. Он звал утешно…» (1917), подтвержденная через пять лет замечательным стихотворением такого же смысла: «Не с теми я, кто бросил землю…» (1922). Часть эмиграции отнеслась к этим стихам с большим раздражением. Стали говорить об упадке ее таланта, о литературном конце поэта. Но и в своей стране Ахматова после революции не находила должного понимания — в глазах многих она оставалась поэтом старой России, «обломком империи». Эта версия преследовала Ахматову всю жизнь — вплоть до печально известного постановления ЦК ВКП(б) «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» (1946). Несмотря на разного рода идеологические запреты, поэтическая работа Ахматовой никогда не прерывалась и песенный дар не покидал поэтессу. Ахматова всегда резко протестовала против того, чтобы ее «замуровывали» в 10-е. На протяжении последних четырех десятилетий она стала много заниматься пушкинской эпохой, в т. ч. и архитектурой Петербурга; зарождается ее исследовательский интерес к Пушкину и работы Ахматовой в этой области: «Последняя сказка Пушкина», «Сказка о золотом петушке», «“Адольф” Бенжамена Констана в творчестве Пушкина», «“Каменный гость” Пушкина», «Гибель Пушкина», «Александрина», «Пушкин и Невское взморье» и др. — были высоко оценены авторитетными учеными-пушкинистами.

30-е были в жизни Ахматовой временем тяжелейших испытаний. Приближалась мировая война. Предвоенные стихи (1924—40), собранные в «Тростнике» и «Седьмой книге» (сборники подготавливались поэтессой, но отдельно изданы не были), свидетельствуют о расширении диапазона лирики Ахматовой. Трагедийность вбирает в себя беды и страдания миллионов людей, ставших жертвами террора и насилия в ее собственной стране. Репрессии коснулись и ее семьи — был арестован и сослан сын. «Муж в могиле, — сын в тюрьме, / Помолитесь обо мне…» («Реквием»). Народная трагедия, ставшая и ее личной бедой, давала новые силы ахматовской Музе. В 1940 Ахматова пишет поэму-плач «Путем всея земли» (начата в марте 1940, впервые опубл. целиком в 1965). Эта поэма — с образом похоронных саней в центре, с ожиданием смерти, с колокольным звоном Китежа — непосредственно примыкает к «Реквиему», создававшемуся на протяжении всех 30-х. «Реквием» гениально выразил великую народную трагедию; по своей поэтической форме «Реквием» близок к народному причету. «Сотканный» из простых слов, «подслушанных», как пишет Ахматова, в тюремных очередях, он с потрясающей поэтической и гражданской силой передал и время и страдающую душу народа. «Реквием» не был известен ни в 30-е, ни много позже (опубл. в 1987), как, впрочем, не были известны сопутствовавшие ему «Черепки» и мн. др. произведения поэта. В годы Великой Отечественной войны, эвакуировавшись из осажденного Ленинграда в начале блокады, Ахматова интенсивно работала. Широко известными стали ее патриотические стихи «Клятва» (1941), «Мужество» (1942): «Час мужества пробил на наших часах, / И мужество нас не покинет». Все военные годы и позже, вплоть до 1964, шла напряженная работа над «Поэмой без героя», которая стала центральным произведением в ее творчестве. Это широкое полотно эпико-лирического плана, где Ахматова воссоздает эпоху «кануна», возвращаясь памятью в 1913. Возникает предвоенный Петербург с характерными приметами того времени; появляются, наравне с автором, фигуры Блока, Шаляпина, О. Глебовой-Судейкиной (в образе Путаницы-Психеи, бывшей одной из ее театральных ролей) и др. Ахматова судит эпоху, «пряную» и «гибельную», грешную и блестящую, а заодно и себя вместе с нею. Поэма широка по размаху времени — в ее эпилоге возникает мотив воюющей с фашизмом России; она многопланова и многослойна, исключительно сложна по своей композиции и подчас зашифрованной образности. В ней с полной силой выразился историзм мышления Ахматовой. В 1946 известное постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград» вновь лишило Ахматову возможности печататься, но поэтическая работа, по ее словам, все же никогда не прерывалась. Постепенно происходило, хотя и медленное, возвращение на печатные страницы, и ее стихи вновь вызывали восхищение своей художественной силой и неувядающей свежестью слова. Последней книгой Ахматовой оказался большой сборник «Бег времени» (1965), ставший главным поэтическим событием того года и открывший многим читателям весь огромный творческий путь поэта — от «Вечера» до «Комаровских набросков» (1961).

Павловский А.
Русские писатели. ХХ век. Биобиблиографический словарь: в 3 т. — М.: ОЛМА-ПРЕСС Инвест, 2005. — Т. 1. М., 1998. С. 109–113.