На самоохрану двух деревень Напал неизвестный отряд. На базаре об этом второй день Китайцы все говорят... На базаре об этом в самую рань Испуганный шепоток... И выходит патруль из города Нинань Посмотреть — как и что? Грязный старик стоит на бугре. Облик — не боевой. Кто не видел как выглядит смертный грех — Пусть поглядит на него. «Китаец с китаец говоли сам... Луские уходи». — Это — ма-си-шан, Узнаю по усам, Японский шпик и бандит. Пыль, пыль. Ах, какая жара! Позабытые богом края. Пыль, пыль... Ах, какая жара!.. Мама родная, помираю я... Крови нету. Самый пустяк. Но темнеет небес бирюза. Хочется спать, и уже не блестят Помертвелые глаза... Вонь, смрад, крики «ура!» Крик помешает спать. Васька упал в пыль... И теперь мухи его едят. И русский солдат на маньчжурской земле Немецкий берет пистолет. Шесть смертей в обойме, седьмая — в стволе — Бессмертье на тысячу лет. Подошел отряд и бандитская рвань Побежала со всех сторон, Боец из комендатуры Нинань Достреливал седьмой патрон. Пока впечатленья еще свежи Годами их не занесло. Как умею, славлю солдатскую жизнь, Тяжелое ремесло.