Войну как в небыль унесло, в сирени мирной тонет улочка. Но, как и прежде, за село выходит в белом Дарья-дурочка. Вселилась в женщину беда, живет в ней каменными стонами. Она с ума сошла, когда пришла на мужа похоронная. Вздыхали деды, говоря о смерти и солдатской удали. А он вернулся... Писаря, должно быть, в штабе поднапутали. Но почему так? Почему? Ужели горя было мало? Жена не бросилась к нему, солдата Дарья не узнала. Она в безвыходном бреду его не признавала мужем: — Уйди, солдат! Я мужа жду! И мне чужой мужик не нужен! А он прошел двенадцать стран, порастерял в походах силу. От горя горького, от ран солдат, как в дот, ушел в могилу. Войну как в небыль унесло, на бруствере бунтует жимолость. Но, как и прежде, за село выходит Дарья-одержимая. Вот люди с поля, «газик» мчит... Она — как трепетная птица. Она застыла и молчит, надрывно вглядываясь в лица. Хохочет и рыдает гром в круговороте жизни вечном. Она под солнцем и дождем ждет мужа в платье подвенечном.