Немцы заняли город без боя, легко, на бегу, И лишь горстка гвардейцев, свой пост у дворца не покинув, В черных шапках медвежьих открыла огонь по врагу Из нелепых своих, из старинных своих карабинов. Копенгаген притих. Вздорожали продукты и газ. В обезлюдевший порт субмарины заходят во мраке. Отпечатан по форме и за ночь расклеен приказ Всем евреям надеть нарукавные желтые знаки. Это было для них, говорили, началом конца. И в назначенный день, в тот, что ныне становится сказкой, На прогулку по городу вышел король из дворца И неспешно пошел с нарукавною желтой повязкой. Копенгагенцы приняли этот безмолвный сигнал. Сам начальник гестапо гонял неприметный «фольксваген» По Торговой, к вокзалу, за ратушу, в порт, на канал — С нарукавной повязкой ходил уже весь Копенгаген!.. Может, было такое, а может быть, вовсе и нет, Но легенду об этом я вам рассказал не напрасно, Ибо светится в ней золотой андерсеновский свет, И в двадцатом столетье она, как надежда, прекрасна.