Война не вмещается в оду, и многое в ней не для книг. Я верю, что нужен народу души откровенный дневник. Но это дается не сразу,— душа ли еще не строга? — и часто в газетную фразу уходит живая строка. Куда ты уходишь? Куда ты? Тебя я с дороги верну. Строка отвечает: — В солдаты.— Душа говорит: — На войну. И эти ответы простые меня отрезвляют вполне. Сейчас не нужны холостые патроны бойцу на войне. Писать — или с полною дрожью, какую ты вытерпел сам, когда ковылял бездорожьем по белорусским лесам! Писать о потерянном? Или — писать, чтоб, как огненный штык, бойцы твою строчку всадили в бою под фашистский кадык. В дыму обожженного мира я честно смотрю в облака. Со мной и походная лира, и твердая рифма штыка. Пускай эту личную лиру я сам оброню на пути. Я буду к далекому миру с солдатской винтовкой ползти.