Ожидание длилось, а проводы были недолги — Пожелали друзья: «В добрый путь! Чтобы — все без помех!» И четыре страны предо мной расстелили дороги. И четыре границы шлагбаумы подняли вверх. Тени голых берез добровольно легли под колеса, Залоснилось шоссе и штыком заострилось вдали. Вечный смертник, комар разбивался у самого носа, Превращая стекло лобовое в картину Дали. И сумбурные мысли, лениво стучавшие в темя, Всколыхнулись во мне — ну попробуй-ка останови! И в машину ко мне постучало военное время — Я впустил это время, замешенное на крови. И сейчас же в кабину глаза из бинтов заглянули И спросили: «Куда ты? На запад? Вертайся назад!» Я ответить не мог: по обшивке царапнули пули. Я услышал: «Ложись! Берегись! Проскочили! Бомбят!» И исчезло шоссе — мой единственный верный фарватер. Только елей стволы без обрубленных минами крон. Бестелесный поток обтекал не спеша радиатор. Я за сутки пути не продвинулся ни на микрон. Я уснул за рулем. Я давно разомлел до зевоты. Ущипнуть себя за ухо или глаза протереть? И в машине с собой я увидел сержанта пехоты. «Ишь, трофейная пакость,— сказал он.— Удобно сидеть». Мы поели с сержантом домашних котлет и редиски. Он опять удивился: откуда такое в войну? «Я, браток,— говорит,— восемь дней, как позавтракал в Минске. Ну, спасибо. Езжай! Будет время — опять загляну». Он ушел на восток со своим поредевшим отрядом. Снова мирное время в кабину вошло сквозь броню. Это время глядело единственной женщиной рядом. И она мне сказала: «Устал? Отдохни — я сменю». Все в порядке. На месте. Мы едем к границе. Нас двое. Тридцать лет отделяет от только что виденных встреч. Вот забегали щетки — отмыли стекло лобовое. Мы увидели знаки, что призваны предостеречь. Кроме редких ухабов, ничто на войну не похоже. Только лес — молодой, да сквозь снова налипшую грязь Два огромных штыка полоснули морозом по коже Остриями — по-мирному — кверху, а не накренясь. Здесь, на трассе прямой, мне, не знавшему пуль, показалось, Что и я где-то здесь довоевывал невдалеке. Потому для меня и шоссе словно штык заострялось, И лохмотия свастик болтались на этом штыке…