Но когда опускалась прохлада И пора было делать отбой, Выходил представитель отряда Со своею любимой трубой.

От нагретого за день металла Растекалось по коже тепло, А труба над водой трепетала, Говорила, что детство прошло.

А труба под луною блестела, Как любая из лагерных труб, И, наверно, никак не хотела, Замолчав, оторваться от губ.

Ничего в мире не было, кроме Необъятного звука того. И услышал на дальнем пароме Перевозчик веселый его.

Он прислушался к этому звуку, Проплывавшему мимо полей, Потянул было смуглую руку К полинялой пилотке своей.

Да потом спохватился служивый, Закурил, на костыль опершись...

Приближался рассвет торопливый, Посветлела небесная высь.

Звук проплыл и растаял у плеса, У склоненных над речкой берез...

По песку заскрипели колеса, Подошел к переправе обоз.