Как я люблю, товарищ мой. Весны роскошной появленье И в первый раз над муравой Веселых жаворонков пенье. Но слаще мне среди полей Увидеть первые биваки И ждать беспечно у огней С рассветом дня кровавой драки. Какое счастье, рыцарь мой! Узреть с нагорныя вершины Необозримый наших строй На яркой зелени долины! Как сладко слышать у шатра Вечерней пушки гул далекой И погрузиться до утра Под теплой буркой в сон глубокой. Когда по утренним росам Коней раздастся первый топот, И ружей протяженный грохот Пробудит эхо по горам, Как весело перед строями Летать на ухарском коне И с первыми в дыму, в огне, Ударить с криком за врагами! Как весело внимать: «Стрелки, Вперед! сюда донцы! Гусары! Сюда летучие полки, Башкирцы горцы и татары!» Свисти теперь, жужжи свинец! Летайте ядры и картечи! Что вы для них? для сих сердец, Природой вскормленных для сечи? И вот... о, зрелище прекрасно! Колонны сдвинулись, как лес. Идут — безмолвие ужасно! Идут — ружье наперевес; Идут... ура! — и всё сломили, Рассеяли и разгромили: Ура! Ура! — и где же враг?.. Бежит, а мы в его домах, — О, радость храбрых! — киверами Вино некупленное пьем И под победными громами «Мы хвалим господа» поем!.. Но ты трепещешь, юный воин, Склонясь на сабли рукоять: Твой дух встревожен, беспокоен; Он рвется лавры пожинать: С Суворовым он вечно бродит В полях кровавыя войны И в вялом мире не находит Отрадной сердцу тишины. Спокойся: с первыми громами К знаменам славы полетишь; Но там, о, горе, не узришь Меня, как прежде, под шатрами! Забытый шумною молвой, Сердец мучительницей милой, Я сплю, как труженик унылой, Не оживляемый хвалой.