А океан бил в берега, Простой и сильный, как и раньше. А ураган трубил в рога И волны гнал назад к Ла-Маншу. Под звон цепей, под лязг вериг, В порывах пара, в мчанье тока, От Дувра до Владивостока Метался старый материк: Казармы, банки, тюрьмы, храмы Черным-черны, мертвым-мертвы. Избороздили землю шрамы - Траншей заброшенные рвы. Здесь были войны, будут войны. Здесь юноши на первый взгляд Вполне послушны и пристойны, Они пойдут, куда велят. Они привыкнут к дисциплине, И, рвеньем доблестным горя, Они умрут в траншейной глине За кайзера и за царя. В Санкт-Петербурге иль в Берлине Не спят штабные писаря, Иль железнодорожных линий Поблескивают стрелки зря... Они умрут в траншейной глине За кайзера и за царя. Куда ни глянешь — всюду тот же Зловещий отблеск непогод. Век свое отрочество отжил. Ему четырнадцатый год.