Сорок пятый год перевалил Через середину, и все лето Над Большой Калужской ливень лил, Гулко погромыхивало где-то. Страхами надуманными сплошь Понапрасну сам себя не мучай. Что, солдат, очухался? Живешь? Как живешь? Да так. На всякий случай. И на всякий случай подошел К дому на Калужской. — Здравствуй, Шура! — Там упала на чертежный стол Голубая тень от абажура. Калька туго скатана в рулон. Вот и все. Диплом закончен. Баста!.. Шура наклонилась над столом, Чуть раскоса и слегка скуласта. Шура, Шура! Как ты хороша! Как томится жизнью непочатой Молодая душная душа, — Как исходит ливнем сорок пятый. О, покамест дождь не перестал, Ров смертельный между нами вырой, Воплощая женский идеал, Добивайся, вей, импровизируй. Ливень льет. Мы вышли на балкон. Вымокли до нитки и уснули. Юные. В неведенье благом. В сорок пятом... Господи... В июле. И все лето длится этот сон, Этот сон, не отягченный снами. Грозовое небо Колесом Поворачивается Над нами. Молнии как спицы в колесе, Пар клубится по наружным стенам. Черное Калужское шоссе Раскрутилось посвистом ременным. Даже только тем, что ты спала На балконе в это лето зноя, Наша жизнь оправдана сполна И существование земное. Ливень лил все лето. Надо мной Шевелился прах грозы летучей. А война закончилась весной, — Я остался жить на всякий случай.