Сбивают из досок столы во дворе, Пока не накрыли — стучат в домино. Дни в мае длиннее ночей в декабре, Но тянется время — и все решено. Вот уже довоенные лампы горят вполнакала — И из окон на пленных глазела Москва свысока... А где-то солдат еще в сердце осколком толкало, А где-то разведчикам надо добыть «языка». Вот уже обновляют знамена. И строят в колонны. И булыжник на площади чист, как паркет на полу. А все же на Запад идут и идут эшелоны. И над похоронкой заходятся бабы в тылу. Не выпито всласть родниковой воды, Не куплено впрок обручальных колец — Все смыло потоком народной беды, Которой приходит конец наконец. Вот со стекол содрали кресты из полосок бумаги. Вот и шторы — долой! Затемненье уже ни к чему. А где-нибудь спирт раздают перед боем из фляги, Он все выгоняет — и холод, и страх, и чуму. Вот от копоти свечек уже очищают иконы. И душа и уста — и молитву творят, и стихи. Но с красным крестом все идут и идут эшелоны, Хотя и потери по сводкам не так велики. Уже зацветают повсюду сады. И землю прогрело, и воду во рвах. И скоро награда за ратны труды — Подушка из свежей травы в головах. Уже не маячат над городом аэростаты. Замолкли сирены, готовясь победу трубить. А ротные все-таки выйти успеют в комбаты, Которых пока еще запросто могут убить. Вот уже зазвучали трофейные аккордеоны, Вот и клятвы слышны жить в согласье, любви, без долгов, А все же на Запад идут и идут эшелоны, А нам показалось, совсем не осталось врагов.