Порой бывало — люди на войне И от случайной погибали пули, Не в схватке, не на танковой броне, Не в обороне И не в карауле... Нелепейший обстрел. Встают дымы, Полуторка трясется на ухабах — И стон, и кто-то падает... А мы, Мы скорбно пишем людям: «...смертью храбрых». Писали мы — и видели глаза Старушечьи, девчоночьи, ребячьи... Сверкнула на Рязанщине слеза, Еще одна... Могли ли мы иначе? Мы лгали? Нет, не лгали мы ничуть — Такое было б просто недостойно. Вот он лежит. Шинелка. Русый чуб. В глазах его спокойно-преспокойно. Ни в чем ни перед кем не виноват, Лежит он, придавив спиною глину. Беру его притихший автомат, Диск полон? Нет, он пуст наполовину Той ночью был у перелеска бой, Невиданный, пожалуй, по накалу. Наш друг строчил, от копоти рябой,— И ни одною пулей не солгал он! Горела степь: кустарники, хлеба; А он — спешил доставить донесенье, Он мог и здесь упасть, но... «не судьба» (Как говорят в народе и доселе). Так полыхай же, честный наш рассвет, На крышах изб, как на высоких храмах. Бесславной смерти не было и нет У тех, кто жил на свете жизнью храбрых.