Рука с размаху письма четвертует, Где адрес нашей почты полевой, А строки, как в покойницкой, горюют И плачут над пропавшей головой. Что мне ответить, раз по всем законам Я не дожил до нынешнего дня, Родным, друзьям, подругам и знакомым, Похоронившим заживо меня? По мне три раза панихиды пели, Но трижды я из мертвых восставал. Знать, душу, чтоб держалась крепче в теле, Всевышний мне гвоздями прибивал. На мой аршин полмиллиона мерьте — У нас в крови один и тот же сплав, Нас несть числа, попавших в лапы смерти И выживших, ей когти обломав. Мы в чащах партизанили по году, По госпиталям мыкались в бреду, Вставали вновь и шли в огонь и в воду По нарвскому расхлестанному льду. Я всех пропавших помню поименно,— Их имена зарницами вдали Незнаемые режут небосклоны На всех концах взбунтованной земли. Недаром ходят слухи по планете, Высокие, идут издалека, Что где-то на деголлевском корвете Воюют два балтийских моряка. Я верю: невозможное случится Я чарку подниму еще за то, Что объявился лейтенант Кульчицкий В поручиках у маршала Тито. И день придет. Пропавшие без вести На пир земной сойдясь со всех сторон Как равные, осушат чашу мести На близкой тризне вражьих похорон!