1. Держася тона основного, Талдычит Дитмар каждый раз, Как искры сыплются из глаз: — Вот так сюрприз!.. Вот это ново!.. Обсудим факты без прикрас. — За пораженьем пораженье. А Дитмар воду все толчёт: — Обсудим наше положенье И отдадим себе отчёт! — Фашистский «рейх» стал мышеловкой. А Дитмар с прежнею сноровкой Скрипит: — нас жмут и там, и тут… Мы — перед новой обстановкой. — И вдруг закончил речь концовкой, На крик похожей: — нам — капут! – Учуяв — тут не надо носа! — Что поезд валится с откоса, Отметил Дитмар два вопроса, Что нынче «резко» так встают: «Вопрос о смысле дальнейшей борьбы, т.е. тот вопрос, который никогда нельзя полностью отделить от вопроса о перспективах борьбы, ныне особенно резко встает перед немецким солдатом, как и перед немецким народом». (Дитмар). 2. Враль-Геббельс в знойной лихорадке, В очередном её припадке И не иначе, как в бреду, Наплел о «Каннах» ерунду. Уж «Каннам» нету одобренья: Они пустяк в конце концов. Как изменилась точка зренья У всех фашистских подлецов! Когда немецкие болваны Мечтали нам устроить «Канны», Их образцом был Ганнибал. Теперь он вдруг попал в опалу: Он-де при «Каннах» сплоховал. Зато достоин Рим похвал: В Рим путь открыт был Ганнибалу, Но Рим в отчаянье не впал! А вот у Геббельса поджилки Дрожат. Он знает, почему: Все исторические ссылки Помочь не смогут ведь ему И не спасут они Берлина, Берлин — на грани роковой. Вся эта горе-писанина — Предсмертный геббельсовский вой.