Когда на запад эшелоны,

На край пылающей земли

Ту мощь брони незачехленной

Стволов и гусениц везли, —

Тогда, бывало, поголовно

Весь фронт огромный повторял

Со вздохом нежности сыновней

Два слова:

— Батюшка Урал...

Александр Твардовский

Летописцы

Если будете в Челябинске, то, следуя из аэропорта в центр города, сойдите на Комсомольской площади в Тракторозаводском районе. Здесь на постаменте стоит танк — символ Танкограда. Один из 18 тысяч выпущенных в годы войны Кировским заводом, как тогда назывался ЧТЗ. Такой же танк установлен в Праге: он первым ворвался в город 9 мая 1945 года, пройдя путь от Челябинска до Победы.

Как рассказать о Танкограде? Раньше мне казалось, что я много знаю о челябинском крае. Военное детство прошло в Миассе, когда окрестности этого маленького городка превратились в гигантскую строительную площадку: обогреваясь у костров в студеные уральские зимы, люди возводили цеховые корпуса Урал-ЗИСа — помните, вездесущие грузовики-трехтонки? И послевоенные годы не давали забыть, что ты живешь в Танкограде: и когда показывал в уже мирной проходной ЧТЗ пропуск токаря, и когда учился в Челябинском пединституте (мемориальная доска напоминает — во время войны здание было «мобилизовано», в нем размещался завод, выпускавший продукцию для фронта). Память войны шагала рядом по улицам и площадям города, сидела, склонившись, в библиотеке, жила в семье — мать, вдова погибшего политрука, вступила в партию в дни, когда немцы подошли к берегам Волги.

Пишу об этом вовсе не для того, чтобы как-то приобщиться к славе Танкограда, а чтобы иметь основание сказать молодому читателю: не думайте, что вы все знаете о героическом прошлом своего края — оно неисчерпаемо. Я убедился в этом, когда собирал материал для этих заметок. Молодцы челябинские краеведы: выпустили сборник документов о жизни областной парторганизации в годы войны. Есть интереснейшая книга воспоминаний Николая Семеновича Патоличева, первого секретаря Челябинского обкома партии военных лет (ныне министр внешней торговли СССР). Есть документальные свидетельства очевидцев того времени — директора Магнитогорского металлургического комбината Григория Ивановича Носова, директора танкового завода Исаака Моисеевича Зальцмана, главного конструктора танков Жозефа Яковлевича Котина и многих других. Прекрасно, что есть такие свидетельства. Но в том-то и величие подлинно героических дел: чем дальше уходят они во времени, тем безмернее становятся их масштабы. Не пропустить бы нам с вами ничего, не потерять!

Созидатели

Второй фронт был открыт раньше, чем это сделали союзники. Им стал советский тыл, превратившийся по воле партии в монолитный арсенал Отечественной. А Урал стал для многих предприятий страны, для тысяч и тысяч людей вторым домом.

ИЗ ПИСЬМА ЧЕЛЯБИНСКОГО ОБКОМА ВКП(б) И ОБЛИСПОЛКОМА ПРЕДСЕДАТЕЛЮ СОВЕТА НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СОЮЗА ССР.

17 ЯНВАРЯ 1942 ГОДА.

«В связи с военной обстановкой в Челябинскую область эвакуировано более 200 промышленных предприятий. В числе их имеются такие, как Кировский завод, ряд цехов автозавода ЗИС, много крупных предприятий наркоматов электропромышленности, черной и цветной металлургии, химической промышленности и другие... В 1941 году население Челябинской области увеличилось более чем на 400 тысяч человек...»

Можно себе представить ту огромную ответственность, которая легла на плечи обкома партии. Какие задачи необходимо было решить в первую очередь?

Н.С. Патоличев:

«Во-первых, эвакуированные предприятия должны были на новом месте тотчас включиться в работу, давать свою продукцию армии. Фронт не мог ждать. Во-вторых, вместе с эвакуированным оборудованием прибыли десятки тысяч рабочих, инженеров, ученых. Людей нужно было обеспечить жильем, питанием, детей — школами, детскими садами, яслями. С фронта поступали раненые. Нужно было найти помещения и оборудовать госпитали, мы должны были дать приют десяткам тысяч детей, потерявшим на войне своих родителей...»

Вдумываюсь в эти слова первого секретаря обкома, читаю извлеченные из архивов документы и, честно говоря, не могу себе представить, как все это можно было сделать. 200 предприятий, около полумиллиона приехавших людей... На площади Магнитогорского металлургического комбината размеатилось 34 предприятия, на Челябинском заводе имени Орджоникидзе установлено оборудование 23 заводов... На ЧТЗ за считанные месяцы скоростным методом оборудовано 17 новых цехов общей площадью 100 тысяч квадратных метров... Невероятно!

Н.С. Патоличев:

«К чему мы только не прибегали. Перед войной в Челябинске был построен театр оперы и балета. В нем мы «поселили» московский завод «Калибр». Придешь, бывало, и видишь фантастическую картину. На сцене — термический цех, в партере — кузнечный, в фойе другие нехи. но, несмотря ни на что. «театр» этот свой план выполнял и перевыполнял».

И.М. Зальцман:

«В незаконченном строительством корпусе шел монтаж оборудования танковых цехов. Еще не успели сделать крыши, как начались морозы. Однако станки в цехе работали и выдавали детали для сборки танков. В сборочном цехе под корпусами танков разводили костры: из-за холода к броне корпусов нельзя было прикоснуться — жгло руки. Но танки, несмотря ни на что, собирались».

С.3. Гинзбург, в годы войны народный комиссар по строительству:

«В последних числах декабря 1941 года встала задача на базе эвакуированного из Подмосковья оборудования завода «Электросталь» построить на Урале, в Чебаркуле, крупное предприятие черной металлургии и сдать его в эксплуатацию не позднее 15 марта 1942 г., то есть построить завод за 75 дней...»

* * *

Остановись, читатель!

Остановись и спроси себя: возможно ли такое?

Я вижу: напротив моего окна строится многоквартирный дом. Сколько он уже строится? По крайней мере больше года. И это понятно: строительство — дело серьезное, основательное. А тут — за 75 дней на пронизывающих ветрах, в тридцатиградусные морозы... И не дом — крупный завод!

Выездная редакция областной газеты «Челябинский рабочий» издавала на стройке боевые листки. Вот одна из заметок. Репортер не ищет красивых слов, словно желая оставить потомкам документ в его обнаженной фактической сути:

«Бригадир тов. Сергиенко организовал бригаду из учеников ФЗО. Инициативный бригадир сумел быстро обучить молодых рабочих, и теперь эта бригада прославилась на весь участок как передовая. Укладывая арматуру в фундамент одного ответственного агрегата, бригада т. Сергиенко не сходит с рабочей площадки уже трое суток».

Мальчишки, фэзэушники... Но, может быть, строили кое-как, некачественно? Такое, казалось бы, вполне можно предположить, учитывая небывало короткие сроки строительства. Но «скоро» в те годы не означало «плохо». От качества продукции тогда зависела не премия — жизнь. Мужа, сына, брата — всех, кто, воюя, с надеждой обращался к тылу: «Не подведи!»

Из письма сталевара Андрея Каминского брату-артиллеристу, август 1942 года:

«Дорогой Ваня! Фронт требует металла. Много металла. И мы, магпитогорцы, даем его во все возрастающих размерах. В этом месяце я, например, за двадцать фронтовых вахт сварил 372 тонны стали, выйдет 18 тысяч снарядов для твоих пушек. Расходуй, Ваня, не жалей. Мы еще сварим».

А если все-таки кто-то подводил, разговор шел на жестком языке военного времени.

ИЗ ТЕЛЕФОНОГРАММЫ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ГКО И. СТАЛИНА СЕКРЕТАРЮ ЧЕЛЯБИНСКОГО ОБКОМА ВКП(б)

21 АПРЕЛЯ 1943 ГОДА:

«Обязать «Челябснабуголь» (т. Кучерова)... обеспечить отгрузку ежесуточно заводам черной металлургии 3333 т челябинских углей... Предупредить т. Кучерова, что невыполнение суточного плана отгрузки углей черной металлургии будет рассматриваться Государственным комитетом обороны как государственное преступление, а виновные в срыве будут привлекаться к судебной ответственности...»

Государственный комитет обороны потребовал тогда от партийной организации области добиться резкого подъема в работе черной металлургии. И, хотя работали, казалось бы, на пределе, это требование было воспринято как приказ, который нельзя не выполнить. 19 июля 1943 года собрание областного партийного актива записывает:

«В решающий момент Отечественной войны большевики Челябинской области обязаны еще раз спросить себя: все ли мы делаем от нас зависящее?»

Пройдет время, и они смогут с чистой совестью сказать: да, мы сделали все, что могли, и даже больше.

Новаторы

Министру гитлеровской пропаганды Геббельсу пришлось признать в январе 1943 г.:

«...Кажется каким-то чудом, что из обширных степей появлялись все новые массы людей в техники, как будто какой-то великий волшебник лепил из уральской глины большевистских людей и технику в любом количестве».

С чего же начинался день в обкоме Танкограда?

Н.С. Патоличев:

«Рабочий день секретаря обкома партии начинался с «Правды» в «поездного» положения... Сколько поездов приняли с Омской дороги? Сколько сдали на Куйбышевскую? Сколько поездов ушло за сутки к фронту с вооружением и боеприпасами? Это выяснялось прежде всего».

Промышленность области выпускала многообразную военную продукцию. Но среди идущих на запад эшелонов были поистине золотые, которые были нужны, как жизнь. Это были танки. За их производство Челябинская партийная организация несла перед Центральным Комитетом особую ответственность.

Вспоминает Василий Васильевич Гусев, во время войны рабочий Кировского завода, ныне заместитель генерального директора объединения ЧТЗ имени В.И. Ленина:

«Трудились мы, все позабыв, кроме работы. Поспишь, как убитый, пять-шесть часов, поешь в столовой — и в цех, к станку. А после работы, уже в темноте, идешь в цех сборки: сколько сегодня? И радостно, если за ворота завода шли сверхплановые танки. И не можешь, несмотря на смертельную усталость, уснуть, если недодали нынче боевых машин».

В октябре 1943 года на вооружение Красной Армии поступил тяжелый танк ИС, созданный конструкторским бюро под руководством Ж.Я. Котина и Н.Л. Духова.

Вспоминает Н.С. Патоличев:

«Это было в первом квартале 1943 года. В обком партии пришли И.М. Зальцман, С.Н. Махонин (главный инженер завода), Ж.Я. Котин и Н.Л. Духов.

— С чем пожаловали? — спрашиваю товарищей, несколько удивившись, что они появились все вместе.

— За советом , — говорят. — А может быть, и за решением.

Товарищи рассказали, что у них разработа проект нового танка... Теперь им нужна был поддержка обкома партии.

— Красная Армия наступает. Ей настоятельно необходим наряду с Т-34 более тяжелый танк, — убеждал меня И.М. Зальцман.

— Танк прорыва, — добавил кто-то.

Вопрос непрост. Есть программа, утвержденная ГКО, по массовому выпуску Т-34. Она не только выполняется, но и перевыполняется, и вот предлагается новый танк с лучшими технико-тактическими в боевыми качествами. 0твечать за принятое решение должны были мы: обком, руководство и партийная организация завода. Если подойти к делу формально, можно yтверждать, что мы «нарушали», «действовал вразрез», «отвлекали силы». Однако, как снова подтвердила жизнь, риск был оправдан и даж необходим...»

А вот свидетельство конструктора Ж.Я. Котина:

«Танк ИС был настоящая стальная крепость. Вскоре после Корсунь-Шевченковской битвы, где ИС проходил испытание на поле боя,. фашистское командование издало секретный приказ, в котором предписывало войскам: «избегать встречных боев с танком ИС и стрелять по нему только из засад и укрытий...»

В ИС совмещались, казалос бы, несовместимые качества: он стал меньше своего прародителя — первого KB и легче тяжеленного немецкого танка «Тигр» более чем на 10 т. В то же время ИС был в полтора раза мощнее его... Помню, как отправляли в Москву на показ членам Политбюро ЦК ВКП(б) ИС и САУ 152. Было это в последние июньские дни 1943 г. Все мы очень волновались. Знали, что машины хорошие, а волновались...»

Как выяснилось, волновались напрасно. После осмотра нового танка и самоходной артиллерийской установки Сталин сказал: «На этих танка: и будем заканчивать войну».

Организаторы

В этой главе мне хотелось бы коснуться те мы, о которой, к сожалению, очень мало написано. Не знаю, как вам, читатель, а мне в пос леднее время неоднократно приходилось слышать: «Да. конечно, производственные успехи в годы войны были потрясающими. Но какой ценой они давались! Ведь это же была работа на износ, ибо решающими факторами прогресса были экстенсивные факторы».

Честно говоря, и я был уверен в справедливости таких суждений пока в процессе подготовки этих заметок не стал подробнее знакомиться с материалами о работе Танкограда. Окончательно изменилось устоявшееся мнение, когда я прочитал в журнале «Коммунист» № 16 за 1984 год интереснейшую статью бывших челябинцев — Героя Социалистического Труда И.М. Зальцмана, в прошлом директора танкового завода, и Г.Е. Эдельгауза, нынче доктора экономических наук, а в годы войны помощника директора этого же завода.

Безусловно, отмечают авторы статьи, высокие экономические результаты прежде всего были достигнуты благодаря самоотверженному труду рабочих. Все годы войны люди трудились без отпусков и выходных дней. Рабочий день продолжался 11 часов. Люди недоедали, недосыпали, иногда по многу суток не уходили с работы домой. Все это так. «Однако было бы ошибкой думать, — пишут бывшие командиры производства, — что стоявшие перед Танкоградом во время войны задачи решались любой ценой, что все средства для этого были хороши». Высокая самоотдача людей подкреплялась хорошо продуманной организацией их труда, четко отлаженным хозяйственным механизмом.

Мне кажется, что у многих читателей, особенно молодых, существует нередко искаженное впечатление о методах руководства производством в военные годы. Дескать, повсеместно царила жестокая централизация, так называемый волевой стиль управления, чуть ли не диктат. Слов нет, условия военного времени требовали н единоначалия, н безусловной исполнительской дисциплины. Но я не могу удержаться, чтобы не привести еще одно суждение И.М. Зальцмана и Г.Е. Эдельгауза.

«Война, — пишут они, — как бы смела преграды, мешавшие проявлению инициативы и творческой самостоятельности людей. Обязательные для исполнения инструкции, циркуляры, приказы, которых, кстати сказать, было очень мало, предоставляли в то же время работникам завода право самим на месте принимать решения и находить кратчайшие пути выполнения поставленных задач. Поскольку инициатива всячески поощрялась, люди смело шли на оправданный производственный риск, не опасаясь всевозможных неудач».

Что стоит только одна книга — «Фонд победы», которая лежала на столе у директора завода, и каждый работник мог в любое время прийти в директорский кабинет и внести в книгу свои предложения. Эти предложения сразу же (!) рассматривались и, если были ценными, внедрялись. Как только эта книга была введена, за один лишь месяц в нее было внесено 2500 рационализаторских предложений. А всего за годы войны челябинские танкостроители подали 17.322 рацпредложения, из которых 9136 были внедрены.

Вот вам в диктат!

Не знаю, употреблялись ли в то время слова «человеческий фактор», ставшие столь популярными сегодня. В документах я их во всяком случае не встретил. Но обратимся к свидетельствам танкоградцев.

Вспоминает В.В. Гусев, бригадир подростковой бригады:

«Мы. рабочие, были на заводе главными, и вокруг нас все крутилось. Только скажи: надо такой-то резец, с таким углом резания — тотчас кто-то из инженеров над этим задумается, а в скором времени тебе этот резец несут».

И далее:

«Придет в цех директор завода — и к твоему станку. И чувствуешь: нужен ты делу, заводу, фронту. А уйдет он — ребята, мальчишки к тебе: о чем ты с ним говорил? Какой он — не сердитый, улыбается?.. Или среди ночи — секретарь обкома Николай Семенович Патоличев. Пройдет по участкам, расспросит рабочих в сам расскажет, что значат несколько лишних, сверхплановых танков в части, как немцы с нашими людьми обходятся, какие муки терпит народ наш...»

Партийное слово, доверительно обращенное к человеку, к тебе лично, конечно же, не могло не вызвать ответного и глубоко патриотичного отклика. И не случайно военное время дало такой мощнейший толчок развитию всевозможных форм социалистического соревнования. Расскажу лишь об одном почине, который получил название агарковского метола. Бригадир комсомольско-молодежной бригады сварщиков Егор Агарков предложил объединить бригады сварщиков и монтажников и создать единый поток на сварке и монтаже танковых башен. Что дал этот метод?

Пожалуй, лучше всего сказал о нем нарком танковой промышленности В.А. Малышев:

«Да вы знаете, что это значит? Агарков нам почти целый танковый завод подарил...»

И это действительно так: применение агарковского метода дало возможность до середины 1945 года высвободить в стране 48 тысяч инженерно-технических работников и квалифицированных рабочих!

Нет, уроки Танкограда никак нельзя сдавать в архив!

Добровольцы

Идея создания Уральского добровольческого танкового корпуса взволнованно обсуждалась во всех городах и селах. Было решено: Урал сформирует корпус добровольцев в снарядит его всем необходимым — от одежды до вооружения, причем сделает это сверх государственного плана.

Вспоминает Н.С. Патоличев:

«Челябинской области требовалось отобрать 2900 человек, а заявлений добровольцев поступило 50 тысяч. Из 50 тысяч отобрать самых достойных, кажется, нетрудно. Но так ли это? На каждое место у вас претендовало около двух десятков человек — таким неукротимым было желание идти на фронт, навстречу жестоким испытаниям. Вот и сумей удовлетворить всех... Обиженные приходили в обком, горкомы н райкомы, настойчиво спрашивали: «Почему не взяли?». Надо было объяснять, убеждать».

Двадцать человек на место... Сегодня далеко не каждый даже из самых престижных вузов может похвастаться таким конкурсом.

Может быть, кому-нибудь из уральцев-танкистов попадутся на глаза эти заметки. Я вас очень прошу: напишите, где вы соберетесь днем 9 Мая. Мне хотелось бы привести на эту встречу своих детей-студентов и показать им вас — тех, кто выдержал этот потрясающий конкурс на самопожертвование и беззаветность.

Из заявления рабочего Уральского автомобильного завода Ивана Ткаченко:

«Прошу зачислить меня в Уральский танковый корпус. Я комсомолец. С малых лет находился в детском доме, так как отца в матери v меня нет. Родина моя — это весь Советский Союз. Отцом и матерью является партия. Я должен встать на защиту своего Отечества и крепко мстить гитлеровским варварам».

Из письма танкистов о подвиге челябинца Александра Марченко:

«...Во время уличного боя во Львове Александр Марченко вышел из люка танка с красным флагом в руках. Кругом рвались снаряды, свистели пули, но Марченко непоколебимо нес победный красный флаг танкистов-челябинцев. Он нес его на самое высокое здание города — на ратушу, и не просто нес, а каждый шаг брал с боем, истребив на своем пути до 10 гитлеровцев. Отважный танкист Александр Марченко погиб на лестнице ратуши, но не выпустил из своих рук красного флага».

Историческая справка: в 27 приказах Верховного Главнокомандующего выражена благодарность уральцам за отличные боевые действия и участие в решающих сражениях. 22 тысячами орденов и медалей отметило правительство воинские подвиги гвардейцев.

Победители

Вспоминает Н.С. Патоличев:

«9 мая я пришел из обкома около пяти часов утра. Это было раньше обычного. Может быть, именно поэтому я и включил радио. Но надо же так случиться — вскоре я услышал голос Левитана. Победа! Немедленно в обком! Почти одновременно появляются секретари обкома в горкома, руководителя облисполкома в городского Совета, секретари райкомов. Все взволнованы, возбуждены. Эти минуты не забудутся до конца дней.

Вот она, одна на всех Победа!

И большая группа взрослых мужчин, прошедших огневую жизненную закалку, — «гвозди бы делать из этих людей» — восторженно обнимают друг друга и не стыдятся слез... В кабинете первого секретаря обкома становится все теснее и теснее. Приходят руководители заводов и секретари парткомов. Они идут в областной комитет партии, под руководством которого плечом к плечу работали все эти трудные годы. Обком был центром главной командной высотой на широком областном фронте военного тыла...»

Прервем на секунду секретаря обкома в удивимся молодости этих людей. Когда началась война, директору танкового завода И.М. Зальцману было 36 лет, главному конструктору танков Ж.Я. Котину — 34. директору Магнитогорского металлургического комбината Г.И. Носову — 36, начальнику треста «Магнитострой» В.Э. Дымшицу — 31. первому секретарю Челябинского обкома ВКП(б) Н.С. Патоличеву — ЗЗ года. Так и хочется повторить за поэтом: «Ах, какой вы все, ребята, молодой еще народ!»

...Итак, в это победное утро они пришли в обком. Что скажет им партийный секретарь в первый мирный день?

Слова, конечно, нашлись. Но если бы уже тогда были написаны известные поэтические строки Михаила Львова, добровольца Уральского танкового корпуса, то. я думаю, Николай Семенович впо.тне мог бы прочесть их:

Пройдут года — над веком небывалым

Потомки совершат свов поздний суд.

Железо назовут они Уралом,

Победу назовут они Уралом,

И мужество Уралом назовут.

Думаю, что уже тогда — 9 мая 1945 года секретарь обкома Танкограда в этом не сомневался.

Коммунисты области

Накануне войны, в Челябинской партийной организации было 49796 членов и кандидатов в члены ВКП(б). С 22 июня по декабрь 1941 года на фронт ушли 1059 секретарей первичных парторганизаций, 21 секретарь, 387 работников обкома, горкомов и райкомов партии. Всего за годы войны, из области на фронт ушли 28 тысяч коммунистов — 63 процента довоенного состава партийной организации.

С 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 г. в партию принято более 32600 кандидатов и 21800 членов ВКП(б).

За годы войны состоялось 18 пленумов обкома партии, шесть раз на собраниях областного партийного актива рассматривались вопросы улучшения работы промышленности.

На важнейших для военной экономики предприятиях дополнительно вводились должности парторгои ЦК ВКП(б). Если в начале 1941 г. в области работал 21 парторг ЦК, то в 1944 г. — 68.

Все для фронта

За годы войны челябинцы дали фронту 18 тысяч танков и самоходно-артиллерийских установок, 48,5 тысячи танковых дизель-моторов, 85 тысяч комплектов топливной аппаратуры.

Страна получила от металлургических предприятий области на нужды обороны чугуна — 11,5 млн. тонн, стали — 13,3 млн. тонн, проката — 9,5 млн. тонн. Построено и введено в эксплуатацию 6 доменных, 28 мартеновских и электросталеплавильных печей, 5 коксовых батарей, 5 прокатных и 3 трубопрокатных стана.

Производство промышленной продукция области выросло за военные годы в 4,5 раза.

Трудящимися области собрано и отправлено воинам Красной Армии 613 вагонов подарков стоимостью в 222,6 миллиона рублей.

Награды

Орденами и медалями в годы войны награждены 16 предприятий и более 10,5 тыс. лучших людей области. Более 100 тыс. трудящихся награждены медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.». 18 предприятиям переданы на вечное хранение знамена ГКО.