Как не бывает Нового года без «Иронии судьбы», так и 23 февраля невозможно себе представить без фильма «Офицеры». Эту картину любят уже несколько поколений зрителей. С автором сценария к фильму «Офицеры» Борисом Васильевым встретился специальный корреспондент «Известий» Артур Соломонов.

— Как возникла идея фильма?

— Идея возникла довольно просто. Потому что я из потомственной офицерской семьи. Все мои предки были офицерами. Мой прапрапрапрадед — герой Бородинского сражения, генерал-лейтенант. Я офицер, окончил Бронетанковую академию, 15 лет служил в армии.

Это среда, которую я хорошо знаю. Ведь я довольно старый человек, несовременный. Я знаю, что военные были совершенно отдельной кастой. Они понимали, что такое офицерская честь для русского офицера, что такое слово, данное офицером. Оно не берется назад никогда в жизни. Иначе тебе руки не подадут. Там был совершенно особый кодекс, который и я, и мои предки старались соблюдать.

— Вы присутствовали на съемках «Офицеров» ?

— В это время снималась другая картина по моему сценарию. Там режиссер был послабее, и мне необходимо было присутствовать там.

— Сценарий был написан в соавторстве с Кириллом Раппопортом. У вас возникали разногласия?

— Нет, это было старое содружество. А работа у нас разделялась так: я писал сюжет, а он разрабатывал эпизоды.

— Вы настаивали, чтобы в картине играли те, а не иные актеры?

— Я настаивал только на том, чтобы в «Офицерах» играл Георгий Юматов. Он играл в другой картине по моему сценарию, мы семьями дружили. А как только режиссер Владимир Роговой увидел Василия Ланового, то сразу сказал, что берет его без проб. Два хороших актера решили судьбу картины.

— Бывали у вас споры с режиссером?

— Споры всегда возникают. Ведь кинематограф это искусство режиссуры прежде всего. А потому любой режиссер стремится подогнать сценарий под себя. Мы с Роговым часто спорили. Спорили до пены, до крика. А на другой день каждый помаленьку сдавал свои позиции .

У Рогового было стремление всю эту историю несколько облегчить. Он, как хороший комедиограф, хотел, чтобы там было много смешных кусков. Я уверял, что комические куски не должны выходить из органики всего сценария, тогда будет смешно. Иначе будут просто вставные номера. А он предлагал, например, чтобы кто-то внезапно выпал из седла...

— Ближе к финалу фильма есть сцена, когда главная героиня идет по санитарному поезду и видит раненых — грузин, украинцев, русских. Так, меньше чем за минуту, был представлен образ СССР, народов, которые выиграли войну. Это была ваша идея?

— Это как раз была идея Володи Рогового. Он решил дать такую панораму: все народы воевали.

— Какие идеи не вошли в фильм? От чего пришлось отказаться?

— Поначалу у нас сценарий был написан на две серии. Но — не дали. Может быть, и хорошо, что не дали, потому что получился более компактный фильм. Но вылетели истории, когда герои сидят в сталинских лагерях. Они ведь, по изначальному сценарию, попали под террор 1937 года.

— Этот сюжет угадать в фильме трудно.

— Конечно. Но это, тем не менее, осталось в фильме. Они ведь могли не знать, что оба после лагерей остались живы. Ведь такого почти не бывает, чтобы оба выжили. Потому один из них и восклицает: «Ты! Жив!» Спастись из сталинских лагерей было почти невозможно. Понимаете?

— Теперь понимаю. Но если бы вы не объяснили, вряд ли бы понял.

— В то время о репрессиях не говорили. Сейчас бы сняли по — другому.

— Как вы думаете, какая судьба ждет в будущем фильмы, подобные «Офицерам» ?

— Кто-то пытается снять фильм «Офицеры-2». Не знаю. Армия изменилась. Они ведь не могут снять фильм о той армии. Он снимут об армии современной, а она иная.

— Что вы думаете о состоянии современной армии?

— Я не могу ничего о ней думать, потому что мне 83 года. Я давно порвал с армией и не знаю, какая она сегодня. Но боюсь, что не очень хорошая. Очень боюсь. Меня ужасает, что в армии пьют. Этого не было никогда.

— Когда вы служили, не было дедовщины?

— Нет. Никакой. Дедовщина, знаете, от чего получилась? Потому что вместо офицера в казарме дежурил по ночам сержант. Вот и все. А в царской армии и в нашей армии, когда я служил, обязательно дежурил офицер. Он не спал — это бессонное дежурство было. Могли спать только бойцы и должны были спать. И все было в порядке — никаких драк, ничего. Какая дедовщина?

— Вам часто вспоминается время, проведенное в армии?

— Конечно, вспоминается.

— Это приятное воспоминание?

— Безусловно. Ведь я добровольцем пошел на фронт. А в академию попал после тяжелого ранения. Под Вязьмой я нарвался на минную растяжку. Чья эта была мина, не знаю, но меня довольно жестко грохнули. И я расстался с фронтом.

«Наши герои — люди чистые»

Самая женственная героиня очень мужественного фильма «Офицеры» — Люба Трофимова — была великолепно сыграна Алиной Покровской. В беседе с Артуром Соломоновым актриса вспоминает о счастливых и драматических съемочных днях.

— Как вы познакомились с режиссером фильма «Офицеры» Владимиром Роговым?

Алина Покровская: C Владимиром Роговым я встретилась в троллейбусе. Он знал моего мужа, подошел к нам, и мы познакомились. Он предложил мне попробоваться на роль в фильме «Офицеры». Тогда на каждую роль должны были представить две-три кандидатуры на утверждение худсовета. И пробовалась я не с Георгием Юматовым, а с Геннадием Сайфуллиным.

В то время в Театре армии, где я служу с 1962 года, как раз начинали репетировать «А зори здесь тихие...» по повести Бориса Васильева. Я играла Комелькову. Сценарий к «Офицерам» тоже написал Борис Васильев в соавторстве с Кириллом Раппопортом. Таким образом, весь год прошел под знаком Бориса Васильева.

Мнения на художественном совете разделились и была утверждена другая актриса. Я была огорчена очень, но... Начинался отпуск, и мне предложили с группой наших актеров поехать в шефскую поездку в Западную группу наших войск в Германию. Мы брали с собой консервы, супы в пакетиках, сухие хлебцы, а суточные тратили на то, чтобы одеть семью и себя.

Когда я вернулась в Москву, то с изумлением увидела ждущую меня дома ассистента режиссера. И уже через час мы ехали на электричке в Калинин.

Видимо, отношения актеров и режиссера с первой исполнительницей не сложились. Мои партнеры встречали меня на пороге маленького пригородного мотеля с цветами. На следующее утро был мой первый съемочный день в фильме «Офицеры», и начался он чуть ли не с последнего кадра — генерал Трофимов с женой и внуком возвращаются в дивизию, отказавшись от заманчивого предложения остаться в Москве, в академии.

Фильм снимали девять месяцев — идеальный срок для появления полноценного ребенка. Снимали не в хронологическом порядке, потому что ловили «уходящую» натуру. Осенью, до снега, нужно было снять и приезд в Москву, и встречу друзей в академии, и сцены с внуком-суворовцем. Зимой снимали военные эпизоды с санитарным поездом. Нашли в Сокольниках заброшенную железнодорожную веточку, старенький, военного времени, состав и снимали погрузку раненых под обстрелом, взрывы... Был мороз градусов двадцать, вагоны неотапливаемые, подгоняли состав к платформе много раз...

— Вы сами выполняли трюки? Например, погони на лошадях?

Покровская: Ну, трюками это не назовешь. Верховой ездой я раньше не занималась и напомнила об этом режиссеру еще зимой, потому что в конце февраля предстояла поездка на натуру в Ашхабад, где снималась первая новелла. Снимали на старой погранзаставе на границе с Ираном. Похищение Любы и погоню басмачей за героями снимали в предгорье.

Меня в срочном порядке отправили на тренировочный манеж, дали тренера, и я месяц через день в семь утра ходила учиться верховой езде.

Мне дали степную кобылу Зойку, высоченную, я с лесенки на нее забиралась. Однажды Зойка меня скинула. Я через ее голову перелетела, упала прямо под копыта и руками заслонила лицо, думая, что сейчас она на меня наступит — и кончена вся театральная жизнь. Но когда я открыла лицо, то увидела, что Зойка стоит надо мной и отворачивает голову, мол, виновата...

На съемках в Средней Азии произошла история, которая могла закончиться трагически. Я попросила лошадь поспокойнее, зная свой небольшой опыт наездницы. Мне дали очень вялую лошадь, я ее с места не могла сдвинуть. Тогда я попросила коня порезвее.

Мы должны были скакать по обочине узкого шоссе в горах. Втроем мы убегали от басмачей. Скакали один за другим: сначала Лановой, потом я, за мной Юматов. Василий сорвался с места, мой конь Адлер — за ним.

Я даже успела порадоваться такому галопу, но вдруг Адлер догнал и стал обходить коня Ланового. Я натянула повод, но конь закусил удила и вылетел на асфальт. Все эти лошади с ипподрома некованые и на асфальте скользят как на льду. Я услышала сзади крик Юматова: «Вася, у Алены лошадь понесла!» Василий оглянулся, перехватил повод моего коня, и рванул его к себе. Наши лошади сшиблись на полном скаку и стали заваливаться в глубокий кювет, который в горах оставляют для камнепада. К счастью, в это время подскакал Жора Юматов и каким-то нечеловеческим усилием, перехватив два повода, выровнял лошадей.

Трюкачи, которые наблюдали за съемками по другую сторону шоссе, побледнели. В одно мгновенье весь их загар слинял. Конечно, это могло закончиться трагически. Они потом признались, что подумали обо мне: «Какая капризная актриса, то дай ей спокойного коня, то порезвей», и дали Адлера, который совсем недавно участвовал в бегах. Оказалось, что есть еще в нем азарт и не терпит он соперника перед собой.

А ведь незадолго перед этим на машине во время съемок разбился Евгений Урбанский. И вышел указ, где запрещалось актерам в кино участвовать в трюковых сценах — все должна была делать группа каскадеров. Но кто же откажется от скачки на лошадях?

А потом были съемки в весеннем Севастополе, и замечательно, с юмором была передана атмосфера спящего южного города. Я приехала в Севастополь буквально на два дня, чтобы снять эпизод родов в поезде. Василий Лановой спрыгивал с подножки едущего поезда, рвал полевые цветы, догонял состав, бежал по крыше и передавал Любе в окно букет.

— Почему режиссер принял решение снимать черно-белый фильм? Он это сделал, чтобы отдалить от современников происходящие на экране события? Ведь благодаря кинохронике люди часто воспринимают прошлое в черно-белом цвете.

Покровская: Да, наверное. Может быть, он сделал это, чтобы не отвлекаться на цвет, чтобы не было красивостей.

— Наверняка многие зрители ждали, что ваша героиня в конце концов полюбит героя Ланового, и этот треугольник, который никак не может стать любовным, наконец-то обретет нужные очертания...

Покровская: Да, многие хотели бы из этого сделать тривиальную историю. Но нет. Наши герои — люди чистые, они боятся причинить друг другу боль. Мне кажется, моя героиня как влюбилась в этого простоватого, простодушного, но внутренне цельного, надежного человека, который стал ее мужем, так и любила его всю жизнь. Это совсем не та история: «Влюбилась женщина в другого мужчину, а живет со своим мужем, через силу с ним спит, рожает детей и думает, как бы ей слинять»... Этого в нашем фильме нет. Может быть, их дружба, которая проходит через всю жизнь, больше, чем любовь?

— Когда Лановой и Юматов работали над ролями военных, на что они опирались?

Покровская: Жора воевал. Он во время войны был юнгой на Черном море. Их катер был зимой потоплен в районе Новороссийска. Жора оказался в ледяной воде и был спасен. Во время морозов на съемках у него всегда болели пальцы, потому что тогда он их отморозил. У него был орден Красного Знамени. Кстати, когда шли съемки в Севастополе, моряки нашли пленку, где было запечатлено, как матросу Юматову вручают орден.

Мы ведь воспитывались на военных фильмах, на военной прозе. А у нас, в Театре армии, раньше в обязательном порядке шли спектакли на военную тему. Ну а Васыль столько военных сыграл — и Красной Армии, и царской.

В «Офицерах» у Жоры Юматова большая роль, у меня поменьше, а Вася Лановой говорит, что у него «эпизод». Но за этот «эпизод» его очень любят.

— Когда вы смотрите этот фильм сегодня, вам некоторые вещи не кажутся наивными? Например, не раз повторяющаяся фраза, которая звучит и в финале: «Есть такая профессия — Родину защищать»...

Покровская: В фильме эту фразу без всякой патетики произносит в разговоре с Алексеем Трофимовым командир эскадрона, профессиональный, потомственный военный, у которого и дед, и прадед, и отец служили России. Играл его замечательный артист, интеллигентнейший человек Владимир Васильевич Дружников. Вот таких отцов-командиров, таких интеллигентных, профессиональных военных и не хватает в нашей сегодняшней армии.

Ведь армия сама себя воевать не отправляет, а расплачивается за просчеты политиков. Так было, когда закончилась война в Афганистане. Многие стали говорить: «Кто звал наших солдат в Афганистан? Зачем они пришли на чужую землю устанавливать свои порядки?» Негативное отношение к одному событию распространяется на армию в целом. Мы с театром ездили в Афганистан в 1982 и 1984 годах. Причем ездили мы не только в Кабул — у нас было четырнадцать перелетов! Мы были в Шинданде, в Газни, в Герате, в Кандагаре…

Конечно, то, что сейчас происходит в армии, большая беда. Но не надо из-за этого дегтем марать всю армию. Там тоже есть разные люди, как и на гражданке. Нужно учить младший офицерский состав не только тому, как вести боевые действия, но стараться сделать из них интеллигентных людей, приобщать их к культуре.

— А что делает для этого Театр армии?

Покровская: Раньше у нас была традиция шефских спектаклей для солдат. Сейчас это бывает очень редко. И не театр тому виной.

Когда какие-то рода войск отмечают у нас свои юбилеи, они могли бы в этот вечер посмотреть спектакль из нашего репертуара. Но, к сожалению, они просят концерт. Потому что на концерте думать не надо. Он просто поднимает настроение. А спектакли всегда заставляют задуматься.